Граждане должны банкам около 10,5 трлн. рублей, из которых около триллиона рублей — проблемные долги
Включение задолженности по ЖКХ в кредитную историю стало удачным опытом, и было бы полезным «передавать» в нее вообще все долги граждан, считает замдиректора по маркетингу Национального бюро кредитных историй (НБКИ) Владимир Шикин. В интервью «БИЗНЕС Online» он рассказал, как выглядит типичный банкрот, армия которых в РТ составляет 16 тыс. человек, как «перехватить» кредитного мошенника, пока он не успел оформить на вас кредит, и насколько достоверны некоторые мифы о кредитовании.
«Банки снизили аппетит к риску»
— Владимир, насколько закредитовано сегодня население России и в частности Татарстана?
— Допустим, человек закредитован, если его возможности и способности обслуживать взятые на себя обязательства крайне низки. Тогда иллюстрацией этой закредитованности будет хорошо известный среди профессиональных кредиторов и аналитиков индикатор — текущая долговая нагрузка, payment to income (PTI). Она рассчитывается как отношение ежемесячных платежей по всем действующим обязательствам к ежемесячному доходу. Показатель PTI на уровне страны, на уровне различных сегментов заемщиков НБКИ изучает с 2014 года. К тому времени розничное кредитование, прежде всего необеспеченное, превратилось в заметное экономическое и социальное явление — портфель розничных кредитов стал близок к 11 триллионам рублей. Тогда мы разработали методику для расчета этого показателя. Мы сравниваем реальные доходы заемщиков, которые получаем, опрашивая крупных работодателей и рекрутинговые агентства: то есть мы представляем, сколько реально получает слесарь в Казани, повар в Новосибирске, а сколько — в Санкт-Петербурге, сколько топ-менеджер в Москве и middle-менеджер в Казани и т. д.
— Вы учитываете черную или белую зарплату?
— Реальную. Хантеры, рекрутинговые агентства представляют, сколько повар реально получает. С 2014 года раз в полгода мы такие данные обрабатываем, публикуем и предоставляем кредиторам. Если в 2014 году индикатор текущей долговой нагрузки был в районе 30 процентов, то к концу 2016-го снизился примерно на 2 – 3 процента. Эта тенденция характерна для всей страны, в том числе для Татарстана. Так, на 1 апреля 2017 года текущая долговая нагрузка российских заемщиков составила 25,18 процента. При этом Татарстан входит в Топ-20 регионов с наибольшим PTI — 26,81 процента (годом ранее было 23,5 процентов).
Тенденцию по снижению долговой нагрузки мы объясняем двумя вещами. Во-первых, банки снизили аппетит к риску после бума розничного необеспеченного кредитования в 2012 – 2013 годах. Во-вторых, сами заемщики стали более грамотными. Мы это видим по такому явлению, как контроль за собственной кредитной историей — в среднем за год с ней знакомятся около полумиллиона россиян. С одной стороны, это не очень много, поскольку из 80 миллионов экономически активных граждан действующие обязательства имеют 40 миллионов. Получается, только 1 – 2 процента из них контролируют свою кредитную историю. С другой стороны, пять лет назад таковых вообще не было.
— Разве люди сами не знают, кому должны и как платят?
— Например, активный заемщик на протяжении последних 10 лет имел 10 кредитов, его финансовое поведение было очень сумбурным и, естественно, неэффективным. Кредитные карты и кредиты он брал в разных банках, и только кредитная история позволяет все свести в единый документ. У меня был прекрасный случай, когда моя знакомая изучила свою и сделала вывод, что за 5 лет выплатила столько процентов по кредитам, что могла бы взять ипотеку и уже рассчитаться. Как правило, люди берут небольшие кредиты в 50 – 100 тысяч рублей на какие-то не очень нужные вещи. Человек их легко берет, легко отдает, а если свести все воедино, то оказывается, что он за это время мог квартиру купить.
Еще один важный момент. Кредитная история создается кредиторами, они отправляют данные в НБКИ. Как и в любом процессе, связанным с большим объемом информации, здесь могут быть ошибки, неточности. Контроль за кредитной историей позволяет эти неточности или ошибки выявлять, это особенно важно для активных заемщиков. Иногда они приходят в банк за гиперважным для них кредитом (например за той же ипотекой), но вдруг получают отказ. Кроме того, человек уже не помнит, как платил по кредиту пять лет или два года назад. А в кредитной истории каждый платеж по каждому кредиту зафиксирован и отмечен цветом: зеленым, если вовремя, красным, если глубокая просрочка, и черным, если было судебное взыскание или привлекались коллекторы.
— Допустим, человек изучил свою историю и расстроился. Может ли он ее как-то переписать или улучшить?
— Кредитная история — это набор фактических данных. Если туда попадают данные о просрочке, общий документ ухудшается. Если туда добавляются положительные записи, общее качество документа улучшается. Поэтому улучшить свою кредитную историю можно только добросовестным исполнением обязательств.
— Есть мнение, что если человек не брал кредитов, то ему могут отказать в ипотеке, например.
— Если у человека нет кредитной истории, то он белый лист перед банком. В таком случае невозможно оценить кредитный риск, поэтому банки перестраховываются, ставя максимальный кредитный риск, а с ним получить хорошее предложение не очень легко.
— Вы не договорили про закредитованность.
— Зависимость частных экономик россиян от кредитных средств в России крайне низкая. Данный показатель рассчитывается как отношение остатка долга к годовому доходу, у нас в стране он не более 50 процентов, поскольку розница перенасыщена необеспеченным кредитованием — это короткие достаточно дорогие кредиты с большими ежемесячными платежами, но относительно небольшим телом долга. А ипотека — это длинные кредиты с большим телом. Для сравнения, в развитых странах показатель зависимости экономик от кредитных средств находится в районе 100 – 120 процентов. Отсюда делаем вывод: ипотека до сих пор имеет большой потенциал роста, и нисколько не удивляемся, что особенно в последний год она реальный драйвер кредитования.
Но есть еще другой момент — это влияние кредитных ресурсов на частную экономику. В этом случае закредитованность скорее можно рассматривать как положительный элемент, потому что чем большие кредитные средства привлекаются человеком для развития своей персональной экономики, тем лучше. На квартиру можно копить 150 лет, а можно за 10 лет решить жилищный вопрос, создать семью, родить детей уже сейчас.
— На мой взгляд, если взять ипотеку, то тут уже не до детей. Один работающий вряд ли потянет и платежи, и содержание семьи с маленькими детьми.
— Мы говорим, что семье следует планировать получение ипотеки таким образом, чтобы ежемесячный платеж составлял не более 30 процентов от ежемесячного дохода семьи. Многие так и делают, в этом случае ипотека никакое не ярмо, а развитие семьи.
«Необеспеченное кредитование развивается уже не взрывными темпами»
— В терминологии мы немного разобрались. Какая статистика по кредитам?
— Количество кредитов сокращается, поскольку, как я говорил, наблюдается снижение аппетита к риску. Всего 40 миллионов человек по стране имеют действующие обязательства — это порядка 45 – 50 процентов экономически активного населения. При этом мы отмечаем, что в начале текущего года средний размер потребительского кредита вырос на 4 процента и итогам первого квартала 2017 года составил 140,1 тысячи рублей, в то время как с мая по декабрь прошлого года этот показатель снижался. И в Татарстане средний размер кредита снижался весь 2016 год и первые месяцы текущего года, однако к маю 2017 года вырос на 9 процентов до 116,5 тысяч рублей (в апреле 2016 года — 106,9 тысячи рублей).
— А как выглядит среднестатистический заемщик в Татарстане?
— Самую большую долю по возрастам в РТ (впрочем, как и в целом в стране) занимают граждане в возрастном диапазоне от 30 до 40 лет — 30,2 процента. Вторая по численности группа заемщиков в Татарстане в возрасте 40 – 50 лет — 21,6 процента. Заемщики, чей возраст находится в диапазоне 50 – 60 лет, составляют 18,6 процента, а в возрасте от 25 до 30 лет — 15,8 процента. Самыми малочисленными группами являются самые молодые заемщики в возрасте до 25 лет — 5,8 процента, а также самые пожилые — от 60 до 65 лет — 5 процентов и старше 65 лет — 3 процента.
— Как повлиял кризис на рынок кредитования? Ипотеку, например, поддержало субсидирование процентной ставки.
— Да, господдержка оказала положительное влияние. Но даже в этом году, когда субсидирования ставок нет, ипотека развивается, а ставки снижаются. Кризис в этом плане повлиял именно на ставки, потому что изменилась стоимость денег. Сейчас все входит в норму, необеспеченное кредитование развивается уже не взрывными темпами, как раньше, а качественно — поколение кредитов, выданных после 2014 года, существенно лучше, чем выданных в 2012 – 2013 году. Даже на карточном кредитовании это видно очень хорошо. Кстати, с начала года лимит по кредитным картам вырос и превысил планку в 50 тысяч рублей, хотя все второе полугодие 2016 года снижался. В Татарстане рост составил 17,9 процента с 38 тысяч в декабре до 45 тысяч в марте.
— Финансовый омбудсмен Павел Медведев часто рассказывает о тех людях, которые набрали по пять кредитов: второй, чтобы погасить первый, третий, чтобы погасить второй и т. д. Таких людей сейчас много?
— Мы говорили про то, что средний показатель долговой нагрузки снижается. Но, как любая статистическая величина, у кого-то этот показатель 5 процентов, у кого-то — 75 процентов. Действительно, у нас есть некоторое количество заемщиков, которые находятся в крайне тяжелом положении. Мы можем сказать, что примерно у 10 процентов заемщиков текущая долговая нагрузка выше 50 процентов, то есть носит критический характер. Павел Алексеевич с такими заемщиками работает.
Надо сказать, банки начинают более внимательно относиться к заемщикам, ведь их работа заключается не только в том, чтобы выдать кредит и получить прибыль, а еще и в том, чтобы обслуживать человека как можно дольше. Тут уже надо не с улицы клиента привлекать, а в своем портфеле найти сегменты, которым можно и нужно предлагать кредитный продукт с определенными преференциями. Еще два года назад у банков была слабая аналитика. И когда приходил заемщик и говорил: «Мне сложно обслуживать долг», — банк не понимал, это попытка улучшить условия или человеку реально сложно? Теперь банки научились, по крайней мере, многие, досконально понимать финансовое поведение и финансовое состояние своих клиентов. Именно поэтому стали развиваться программы реструктуризации.
Банки стали больше внимания обращать на кредитные истории, база НБКИ выросла — у нас есть информация о 83 миллионах россиян. Появляются новые инструменты получения оперативных изменений, развиваются скоринговые модели. Только в НБКИ существуют почти 10 моделей индустриальных скорингов, они помогают более точечно, более качественно выявлять эти группы. Это как раз хорошее интеллектуальное развитие — когда не всем подряд, как сеятели, раздают кредиты. Поэтому и говорим, что сейчас ситуация с розничным кредитованием стабилизировалась и роста просроченной задолженности не видим.
«Просрочка составляет около 1 триллиона рублей»
— И все же какова сумма просрочки?
— Россияне должны банкам около 10,5 триллионов рублей. Просрочка составляет порядка 10 процентов, то есть около 1 триллиона рублей — это проблемные долги.
— Это связано с падением доходов или просто люди такие недисциплинированные?
— И то, и другое. Но недисциплинированность выскочила еще до кризиса: к 2014-му «созрели» кредиты, выданные в 2012 и 2013 году, выявилась просрочка. По тем кредитам, которые выдавались в 2014 – 2016 годах, просрочка развивается уже не так сильно, поскольку уже и выдача, и получение кредитов были более ответственными. Но мы видим также официальные данные о снижении реальных доходов граждан, и это действительно один из основных рисков. В том числе поэтому розничное кредитование сейчас достаточно осторожно идет.
— Насколько сейчас заемщики расположены к досрочному погашению кредитов?
— Досрочное погашение — достаточно стабильный показатель, однако в 2015 году оно резко сократилось. Это было связано с тем, что депозитные ставки в банках были выше, чем ставки по выданным ранее кредитам. Грубо говоря, человек взял кредит под 16 процентов в 2014 году и мог досрочно его погашать, но когда появились ставки по депозитам под 20 процентов, он, естественно, стал откладывать на депозит. Тогда было проседание по досрочному погашению, а сейчас все вернулось в нормальное русло, так как произошла стабилизация ставок. Именно поэтому, скажем, в первой половине 2016 года количество досрочно погашенных розничных кредитов увеличилось почти на 67 процентов по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, когда, наоборот, их количество резко сокращалось. При этом досрочное погашение по кредитам на покупку потребительских товаров выросло на 77 процентов, по кредитным картам — на 54 процента, по ипотеке — на 44 процента, по автокредитам — на 31 процент, а по займам микрофинансовых институтов — на 51 процент.
— Существует миф, что если человек досрочно гасит кредит, то он становится для банка нежелательным заемщиком. Так ли это?
— Может, он становится не очень хорошим заемщиком с точки зрения прибыльности, но с точки зрения кредитных рисков ничего плохого нет — тут важно внесение платежей без просрочки.
— Эксперты выражают весьма сдержанный оптимизм относительно роста экономики в нашей стране. На ваш взгляд, какую динамику можно ожидать в 2017 году в сфере розничного кредитования?
— У нас тоже сдержанный оптимизм. Мы не думаем, что будут сильные провалы или сильный рост. Нам кажется, что ситуация будет достаточно стабильно развиваться в горизонтальном ключе. Мы стараемся такие прогнозы не давать, поскольку мы не макроэкономисты. Но в рамках планирования собственной деятельности, чтобы разрабатывать новые продукты и предлагать новые возможности рынку, работа идет. Например, полтора года мы создавали аналитические модели для кредитования малых и средних предприятий, поскольку это востребовано.
— Но насколько охотно банки будут выдавать кредиты МСП?
— Я думаю, будут охотно давать. Другое дело, что малый и средний бизнес находился в какой-то тени, в том числе потому, что они не очень прозрачны, нет индустриальных инструментов оценки рисков. С розницей такие инструменты есть в частности в ипотеке, а в МСБ такого не было.
«Мы четко видим зависимость автопродаж от кредитования»
— По данным АИЖК за февраль, объем выдачи ипотеки сократился по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Так ли это?
— Мы давно наблюдаем за рынком розничного кредитования — с 2005 года. Можем сказать, что говорить о тенденциях на интервале одного-двух месяцев неправильно. У нас рынок не настолько стабилен, чтобы из года в год на протяжении десятилетий было одно и то же. У нас рынок все-таки развивающийся. Поэтому по динамике на один-два месяца делать каких-то выводов не стоит. Что касается цифр, то мы видим то же, что и АИЖК.
— Можете назвать среднюю сумму ипотечного кредита?
— Средний размер ипотечного кредита — 2 миллиона рублей по России, в Татарстане — 1,4 миллиона рублей.
— Еще один интересный для всех сегмент — автокредитование. Дилеры ожидают, что в этом году рынок новых автомобилей наконец покажет рост. Подтверждаете ли вы эти надежды?
— По автокредитам у нас уникальная ситуация. Мы дружим с «Автостатом», проводим скрещенные исследования: у них — данные по продажам, у нас — по автокредитам. Мы поддерживаем их прогноз о росте продаж. Тем более по этому сегменту мы четко видим зависимость автопродаж от кредитования. Сейчас 44 – 45 процентов продаж автомобилей идет в кредит, причем в Татарстане даже лучше, чем в РФ, — 54,3 процента. Автокредитование напрямую влияет на авторынок. За последний год вырос средний размер автокредита, по России это 677 тысяч рублей, в Татарстане — 550 тысяч рублей, тогда как год назад был 482,5 тысячи рублей.
— С чем это связано?
— Стоимость машин выросла, но также возросло качество автокредитования. Рост суммы сопровождается более тщательным отбором заемщиков.
«Наши персональные данные — инструмент для мошенников»
— В 2016 году резко активизировались кредитные мошенники. Как выглядит это явление и в каких регионах процветает?
— Мошенники, получив персональные данные добропорядочного гражданина, пытаются на его имя взять кредит, микрозайм или любые другие обязательства. К сожалению, у нас в России нет культуры трепетного отношения к собственным персональным данным, документам. Мы рассылаем по электронной почте сканы и ксерокопии паспорта, можем оставить документы где угодно, потерять, наконец, паспорта воруют. Допустим, человек потерял паспорт, честно обратился в полицию, написал заявление. Вдруг через два года его находят коллекторы и говорят: «Отдавай деньги». А получилось все так: пока в полицейской базе не прошло обновление, мошенники успели получить кредит, и это отразилось в кредитной истории. Банк, выдавший кредит, когда пошла длительная просрочка, человека все же находит, но к тому моменту прошел год или два. Добропорядочный гражданин в суде докажет неправомерность требования, но на это уйдет много сил и времени. А если человек, потеряв паспорт, не ограничится заявлением в полицию, а начнет смотреть свою кредитную историю, то сразу увидит, когда только ее начнут запрашивать. Тогда он может сразу обратиться в банк и сказать: «Ребята, у меня украден паспорт, не выдавайте этот кредит».
— Банки что-то делают, чтобы минимизировать риски кредитного мошенничества?
— Банковская и кредитная индустрия может бороться только за счет развития инфраструктуры. Поэтому на базе НБКИ созданы межбанковские системы противодействия, где на огромной статистической базе, постоянно обновляющейся и дополняющейся, в режиме реального времени о попытках получения мошеннического кредита информируются банки и другие подключившиеся кредиторы, микрофинансовые организации (а именно они под наибольшим ударом). В 2017 году крупные банки в межбанковском проекте уже работают, поэтому мошенникам там тяжело что-то получить. Их активность начинает мигрировать в сторону небольших кредитных организаций, поэтому мы сейчас активно подключаем к этой системе небольших кредиторов, параллельно развиваются скоринговые технологии.
«Количество досрочно погашенных розничных кредитов увеличилось почти на 67 процентов»
— Относительно недавно заработала система банкротства физлиц. Можете описать портрет типичного банкрота? В каких регионах наибольшее число банкротов и какая ситуация в Татарстане?
— Потенциальными банкротами мы называем людей, чей суммарный долг превышает 500 тысяч рублей и просрочка по этому долгу более 90 дней. Таких людей в РФ мы насчитываем чуть более 600 тысяч человек: в Москве, например, их 45 тысяч, а Татарстане — 16 тысяч человек. Средний возраст банкрота — 42 года, кстати, они «стареют». Это характерно для розничного кредитования в целом — возраст заемщика повышается. Молодые заемщики имеют повышенный риск в силу того, что у них еще не набрана информация для анализа, нет насыщенной кредитной истории — опять же их менталитет, нестабильная работа и доходы. Поэтому таких заемщиков кредитуют реже.
— Насколько охотно люди объявляют себя банкротами?
— У нас такой статистики нет, мы можем судить об этом только по сообщениям коллег. Судя по этим данным, банкротами себя объявляют не очень охотно. Я назвал цифру в 600 тысяч потенциальных банкротов. Естественно, реальных банкротств на порядок меньше, несколько тысяч по всей стране. Важно понимать, что банкротство — это не снятие обязательств, возможно, поэтому для существенной части потенциальных банкротов это невыгодная процедура, связанная с реализацией активов. Видимо, им есть что терять.
— НБКИ также собирает данные о неплательщиках за услуги ЖКХ. Можете подвести промежуточные итоги?
— Это стало возможно в связи с изменениями в ФЗ-218 о кредитных историях. Уже сейчас можно сказать, что это стало очень эффективным механизмом: после передачи сведений в НБКИ многие неплательщики начали погашать задолженность за услуги ЖКХ, поскольку на кредитную историю это влияет напрямую. Мы выявили корреляцию — злостные неплательщики также являются злостными должниками. Для банков наличие просроченного долга за ЖКХ — сигнал к негативному принятию решения для такого заемщика, это говорит о его низкой добросовестности и безответственности.
Первый этап изучения рынка ЖКХ оказался настолько полезным, что мы считаем, что здраво было бы вообще все долги передавать в кредитную историю. Оказалось, что кредитная история — инструмент не только для кредитного рынка, но вообще для инфраструктуры всего государства, полезная база для повышения платежной дисциплины, грамотности, планирования людей. Она полезна и кредиторам, и поставщикам услуг, и заемщикам. Мы видим, что законодательство движется в сторону развития этого института бюро кредитных историй.
Елена Колебакина
Источник: “Бизнес Online”
