Государство заинтересовано в очищении рынка вторсырья от фирм-помоек
Закрытие эпической свалки в подмосковной Балашихе после «прямой линии» с президентом вывело проблему обращения с отходами в топ федеральной повестки.
Сейчас считается, что мусор — это проблема. Но на самом деле мусор — это актив. А там, где есть актив, есть и рынок. Его емкость измеряется сотнями миллиардов рублей и десятками тысяч рабочих мест у отдельных подотраслей, таких как сбор и переработка лома черных и цветных металлов, есть и серьезный экспортный потенциал.
Проблема, конечно, есть, но она не в мусоре, а в неадекватном регулировании отрасли. Не менее половины рынка, по оценкам экспертов, находится в «серой зоне» либо непосредственно в сфере влияния криминальных группировок. В это же время «белые» игроки, в том числе и крупные, своей работой очищают рынок, при этом попадая под пресс избыточного государственного регулирования. «Новая газета» попыталась выяснить, возможно ли очистить рынок мусора от недобросовестных игроков, решив при этом экологические, социальные и фискальные задачи.
В СССР существовала достаточно эффективная система сбора и переработки вторсырья, и речь идет не только о пионерах, сдававших макулатуру. Все крупные предприятия, входившие в структуру отраслевых министерств, имели программы по сбору лома черных металлов. В девяностых годах система была разрушена, а место на рынке заняли полукриминальные структуры. Это обернулось колоссальными потерями.
Как сгнили 30 миллиардов
Давайте посчитаем. В 1990 году металлофонд в России был на уровне 1 300 000 000 тонн черного лома. В то время на территории РСФСР собиралось 60 000 000 тонн в год. Сейчас металлофонд составляет порядка 1 670 000 000 тонн. А собирается только 30 000 000 тонн черного лома. Остальное идет на свалки. Есть ломообразование, но его непросто собрать. Черный лом подвергается коррозии, то есть, если вы помните школьный курс химии, медленному горению. То есть мы ежегодно теряем порядка 20 000 000 тонн только из-за того, что этот лом ржавеет. Умножьте 20 миллионов тонн на последние 15 лет. Получим 300 миллионов тонн. Теперь умножьте эту цифру на минимальную цену черного лома за тот же период — 100 долларов за тонну (сейчас эта цифра порядка 150—200 долларов). Умножили? Получили 30 миллиардов долларов? Колоссальная сумма! Тот же Китай готов покупать вторсырья, в том числе и лома, в несколько раз больше, чем Россия производит. А мы это тупо выкидываем.
Чем отличается наш, российский рынок лома от рынка лома в развитых странах? У нас существует колоссальное недоинвестирование в оборудование, технологии, транспорт. Приток инвестиций сдерживается, потому что на рынке существуют неравнозначные условия конкуренции между легальными игроками и небольшими организациями, которые зачастую не соблюдают экологические требования, используют разного рода серые финансовые схемы. Крупные игроки себе такого позволить не могут. «Таким образом, доходность у крупных игроков невысокая, при том что существующие риски высоки. Поэтому в целом отрасль недоинвестированна», — объясняет Игорь Малышев, директор Фонда развития трубной промышленности, с 2003 по 2016 год работавший в Департаменте промышленности и инфраструктуры Правительства РФ.
С его оценками солидарен Ильдар Неверов, председатель комитета по природопользованию и экологии «Деловой России». По его словам, нелегальные игроки — «это бич нашей системы. Добросовестные участники рынка, а также государственные и общественные организации стараются бороться с этими вещами. Ведь они ограничивают конкуренцию».
Речь идет не только о выводе ресурсов и о ценовом демпинге. Серые участники рынка, как это ни парадоксально, имеют преимущества с точки зрения государственного регулирования. Потому что они решают любые возникающие проблемы очень просто — с помощью взяток. Ведь серый рынок работает за наличные. А если не удается договориться, нет никакой проблемы в том, чтобы закрыть фирму-помойку и купить новую лицензию. Крупные прозрачные игроки себе такого позволить не могут. Но когда проверяющие и правоохранительные органы улучшают собственную статистику (нужно ведь кого-нибудь наказывать за незаконную добычу лома, например, за банальную кражу кабеля), прессовать начинают именно «белый» сектор.
Серое и белое
Эксперты «Новой» по-разному оценивают масштаб серого сектора. По данным Малышева, «всерую» работают 30–40% участников рынка. Виктор Ковшевный, директор объединения ломопереработчиков «РУСЛОМ.КОМ», в свою очередь считает, что рынок между белыми и серыми игроками поделен практически поровну: «Половина рынка — это белые игроки. Со своими заводами, мощностями, людьми. Например «Орис Пром», «Балтэкском», «ТрансЛом», конечно же, у них ставка на белый легальный бизнес».
«ТрансЛом» на рынке известен тем, что он был и остается ключевым партнером РЖД, что позволило выстроить крупнейшую в России логистическую сеть. Теперь компания планирует помочь избавиться от накопившегося лома Министерству обороны. Антимонопольное ведомство и Министерство экономики видят тут риски ограничения конкуренции, однако эксперты и представители отраслевых ассоциаций уверены, что рынок огромен и его хватит на всех игроков, особенно если очистить его от «серых» схем. «Место есть для всех. Половину рынка забирают крупные компании, оставшиеся 50 процентов делятся пополам: для средних и мелких компаний. Это как задачка, где надо заполнить кубик шариками разных размеров, — образно поясняет Виктор Ковшевный. — Если мы говорим про «ТрансЛом», то компания, обладающая большим опытом, может брать на себя большие объемы».
Александр Егоров, начальник департамента маркетинга компании «ТрансЛом», объясняет, почему «ТрансЛом» готов брать большие объемы от Минобороны и прочих крупных ломообразующих организаций с разветвленной структурой производственных предприятий: «На сегодняшний день другой такой компании, которая обеспечивает функции по утилизации, сбору и переработке металлолома во всех субъектах РФ, где есть железная дорога, от Калининграда до Сахалина, — нет. За семь лет мы наработали достаточные компетенции, чтобы обеспечивать своими услугами компании с разветвленной структурой, в том числе и Минобороны. Воинские части расположены по всей территории России, порой в очень труднодоступных и удаленных регионах. Минобороны заинтересовано консолидировать сбыт всего образующегося объема металлолома, поэтому ему удобнее работать с одним крупным игроком».
Эксперты «Новой» в целом положительно оценивают перспективу заключения соглашения между «ТрансЛомом» и Минобороны. «Если рачительному хозяину будут переданы значительные объемы лома, которые сейчас не востребованы по тем или иным причинам, то это будет только на благо отрасли», — говорит Неверов.
Впрочем, для рынка важны не отдельные контакты, пусть и самые крупные, а институциональные решения. Например, все эксперты, опрошенные «Новой», отметили, что одним из факторов, определивших наличие большого числа серых игроков, было непродуманное налоговое регулирование. В частности, раньше при сдаче лома взимался НДС. Серые компании его, естественно, не платили и получали возможность для демпинга. Сейчас физические лица, сдающие лом, обязаны уплачивать НДФЛ. Проблема даже не в самом налоге, а в необходимости заполнять декларации и тратить на это большое количество времени и усилий. Эксперты хором утверждают, что от взимания НДФЛ нужно отказаться, а возможное выпадение доходов будет с лихвой компенсировано ростом поступлений за счет обеления рынка. Сократятся и коррупционные риски.
Наконец, эксперты «Новой» считают разумным введение принципов саморегулирования, когда сами участники рынка будут контролировать соблюдение правил игры. Получить членство в СРО будет намного сложнее, чем купить лицензию на фирму-однодневку. Ведь прозрачным игрокам самим выгодно, чтобы в их бизнесе не было криминальных схем, которые выводят из отрасли деньги и подставляют ее под удар.
Руслан Хисанов
Источник: “Новая газета”
