Как ЦБ повесил на ТАИФ 4 миллиарда
Капкан Мусина сработал — бумажная схема помощи ТФБ обернулась реальными потерями для «добрых самаритян».
«Нам тяжело достаются эти деньги. У нас сотрудники работают во вредных условиях труда, а не сидят в кабинетах, перекладывая бумажки!» — давили юристы ТАИФа на социальную ответственность судьи, пытаясь отбиться от требований Банка России. Они бились как львы, но итог двух многочасовых заседаний в пятницу оказался неутешительным — первая инстанция встала на сторону ЦБ и аннулировала соглашения по списанию долгов с НКНХ. За драматичным поединком следил корреспондент «БИЗНЕС Online».
В поисках утраченных активов
Арбитражный суд Татарстана в минувшую пятницу поставил точку с запятой в почти полугодовом поединке Центробанка (ЦБ) и «Нижнекамскнефтехима» (НКНХ). Напомним, речь идет о 3,1 млрд рублей, которые были выданы Татфондбанку (ТФБ) в сентябре прошлого года под исчезнувший залог в виде кредитных обязательств НКНХ. ЦБ на протяжении последних пяти месяцев пытался в суде аннулировать соглашения от 18 июля, из-за которых кредитные обязательства НКНХ на 1,8 и 2,2 млрд рублей по выданному ТФБ кредиту в размере 4 млрд рублей были переданы ООО «Новая нефтехимия» Роберта Мусина (во втором случае обязательства транзитом прошли через ООО «Сувар Девелопмент»).
Ранее «БИЗНЕС Online» подробно описывал хитроумную схему, которая позволила ТАИФу помочь Мусину субординированным депозитом в 4 млрд рублей, — как тогда казалось, не потратив ни копейки и застраховав себя от рисков. Одна структура ТАИФа — «Казаньоргсинтез» — положила деньги на счет, а другая — НКНХ — получила кредит точно на такую же сумму.
При этом принципиальным моментом стал пункт допсоглашения договора, датированного 18 июля, по которому снижение норматива достаточности базового капитала банка Н1.1 ниже 4,5% влекло за собой «схлопывание» схемы. Таким образом, обязательства по кредиту и права требования по суборду уходили в мусинскую «Новую нефтехимию», где они должны были сгореть в пламени взаимозачета. 9 декабря 2016 года Мусин как предправления тонущего ТФБ подписал письмо, запускающее этот процесс.
В конечном итоге все стороны остались бы довольны, и никто никому не был бы должен, если бы ТФБ ранее не обратился в ЦБ за займом под залог активов — в соответствии с положением Банка России №312-П. В сентябре прошлого года банк получил кредит на 3,1 млрд рублей, обеспеченный тем самым договором с НКНХ на 4 млрд рублей. Теперь ЦБ может потерять эти деньги в горниле банкротства, а потому пытался опротестовать соглашение о перемене лиц, вернув долг на шею ТАИФа.
Фальсификации в отчетах ТФБ и противоречия Конституции
На процессе в Арбитражном суде, который прошел 4 августа под председательством Константина Андреева, юристы «Нижнекамскнефтехима», а также «Казаньоргсинтеза», привлеченного к процессу в качестве третьей стороны, вновь сошлись в поединке с представителями ЦБ и «Татфондбанка», где сейчас в качестве конкурсного управляющего хозяйничает АСВ.
Юрист НКНХ Михаил Раскин сразу задал высокую эмоциональную ноту. «Мы полагаем, что имеет место материально-процессуальное основание для отправления запроса в Конституционный суд», — с ходу заявил он. По мнению юриста, нормы гражданского кодекса РФ в статьях 166, 308 и 425, к которым активно обращается ЦБ, противоречат основному закону страны. Впечатления эти громкие заявления, однако, не произвели. Представитель ЦБ Ильдар Абдуллин со своим коллегой из ТФБ обвинили оппонента в затягивании процесса. Судья с доводом согласился, убирая ходатайство Раскина не в папку с делом, а куда-то в стол.
Однако это не охладило пыл юриста НКНХ, который перешел к основной сути. Он спросил, с какой целью представители ЦБ вложили в листы дела отчетность ТФБ с показаниями норматива на момент 9 декабря. По сведениям «БИЗНЕС Online», Татфондбанк в эти дни уже показывал Н1.1 ниже допустимого уровня в 8%: 9 декабря — 5,53%, 10 декабря — 5,44% и так далее. Однако указанные значения все-таки выше 4,5%, указанных в соглашении. На это и указывает ЦБ — мол, даже если и признать «тайный протокол» к кредитному договору легитимным, основное условие для срабатывания «схемы судного дня» выполнено не было.
С этим категорически был не согласен Раскин, обратившийся с еще одним ходатайством. «Мы предлагаем изучить материалы банкротного дела с тем, что информация о нормативе не соответствует действительности», — заявил юрист НКНХ. По его словам, это несоответствие проявляется в том, что данные доказательства были подписаны не уполномоченным на то лицом. Кроме того, представитель предприятия справедливо указал, что временная администрация, назначенная, напомним, 15 декабря, доначислила значительные резервы, переоценив риски, по основаниям, которые возникли задолго до рокового для ТФБ декабря 2016 года.
«На 1 января временная администрация значение норматива Н1.1 поставило равным нулю, но на самом деле он имел отрицательные значения. Изучив заключение временной администрации, лист о банкротном деле, мы увидели, что фактически все сделки, по которым было произведено доначисление резервов, имели место не только до 9 декабря, но и до 18 июня. И каждая из описанных сделок дают влияние на значение норматива больше 1 процента. То есть каждая из сделок „равняет“ этот норматив меньше 4,5 процента. Не думаю, что истец будет спорить с выводами временной администрации. Мы видим, что истец проводил дважды проверки в 2016 году. Одна из проверок закончилась 21 июля. И по результатам этой проверки были начислены резервы на сумму 23 миллиарда, а по результатам внеплановой проверки на 1 декабря 2016 года начисление резервов было уже 49 миллиардов. Учитывая капитал банка, понятно, что значение норматива было отрицательным», — заявил Раскин, пересказывая выводы специалистов казанской аудиторской компании «Акцепт», к которой обратился НКНХ за помощью в проверке отчетности ТФБ.
По словам юриста, существенные кредитные риски, снижение стоимости ценных бумаг и иных активов кредитной организации имели место уже по состоянию на 9 декабря, хотя, может. и не были в полной мере отражены в бухгалтерской отчетности. «Мы заявляем о фальсификации данного доказательства по содержанию», — подытоживал Раскин. В этом его поддержал и другой юрист, представлявший НКНХ, Эмиль Гатауллин: «Это фиктивный документ!»
Однако на все расспросы судьи о том, кто же допустил фальсификацию, юристы не стали давать пояснений — «неизвестно». Представители регулятора же только разводили руками, чуть ли не показывая пальцем на ТФБ : отчет в ЦБ формировал банк. В итоге Андреев не стал пришивать принципиальное для НКНХ ходатайство к делу.
«Был некий умысел руководителей в операциях, приводящих к невозможности погашения кредита»
В прениях слово взял представитель администрации ТФБ, который решительно поддержал позицию ЦБ. Он заявил, что считает сделку «скрытым кредитом»: якобы выдав займ НКНХ, банк изначально имел умысел перевести его на аффилированное лицо и сделать невозвратным. «Считаем, что здесь имеет место и злоупотребление правом, и цель этой сделки была изначально противоправная. Поэтому просим заявление исковое ЦБ удовлетворить», — высказал свое мнение представитель ТФБ.
Гатауллин в своем выступлении сделал акцент на том, что на 18 июля, когда НКНХ подписывал все соглашения, никаких кредитов ЦБ еще не было. «Основания недействительности должны иметь место либо до его заключения, либо в момент его заключения. Но никак не после», — заявил юрист.
Его поддержал начальник юротдела НКНХ Айдар Султанов, который фактически обвинил ЦБ в безалаберности. По его мнению, ЦБ, выдавая кредит на 3,1 млрд рублей под залог кредита НКНХ, должен был поинтересоваться наличием дополнительных условий, но никаких запросов в адрес предприятия не было. Бездействовал регулятор и непосредственно в момент передачи долга. «Весь иск направлен на то, что ТФБ обманул. Мы не спорим, но НКНХ ничего не нарушил, когда взял кредит. Он был, надо сказать, очень выгодный — 8 процентов годовых. Хоть насколько, но взять такой кредит — это выгодно. Соглашение? Оно никакой норме права не противоречило. Вполне нормальное соглашение. Мы же не знали, что через несколько месяцев ТФБ начнет закладывать его и утаит об этом соглашении! Я понимаю, что Центробанк в этой ситуации пострадал, но не нужно из нас делать пострадавших, которые ни одну норму закона не нарушили! Когда мы заключали все 18 июля, то все было нормально. Как сам Центробанк тут говорит, они были еще первоклассными кредиторами», — заявил начальник юротдела НКНХ.
Словесные баталии вместе с тем оказались не в пользу НКНХ — иск Банка России на 1,8 млрд рублей удовлетворен полностью. Такой вердикт вынес судья Андреев, не пробыв после полуторачасовой «драки» юристов в совещательной комнате и пары минут.
«ТФБ обманул и нас! Не только ЦБ»
Сказать, что это поражение заставило представителей НКНХ и КОСа приуныть — это ничего не сказать. Из-за затянувшегося первого заседания все участники дела опоздали на второе, где рассматривалась судьба 2,2 млрд рублей. Судья Андрей Горинов вынужден был отложить процесс почти на час. Однако как только все освободились, началась вторая битва за долговые обязательства. При этом представители «Новой нефтехимии» и «Сувар Девелопмента» решили на слушания не приходить.
Защитники интересов НКНХ не стали изобретать велосипед, и Раскин по аналогичной схеме выступил с теми же двумя ходатайствами о фальсификации данных о соблюдении норматива Н1.1 и о просьбе провести проверки на конституционность норм гражданского кодекса. Не удивительно, ведь иск ЦБ по второму делу содержит те же требования, что и по первому. только суммы разные. К слову, эффекта дежавю не было: обращение в конституционный суд Горинов ожидаемо отклонил, а вот ходатайство о фальсификации отчетности принял. На решение это в итоге не повлияло, но оно может дать НКНХ зацепку в апелляции.
Слегка потеряв надежду на успех, юристы НКНХ решили использовать все свое красноречие.
«Истец не предпринял никаких мер, не уведомил „Нижнекамскнефтехим“, поскольку они полагали, что это не является их обязанностью по 312-му постановлению. Не спорим! Но чтобы потом ссылаться на договор залога, им нужно было учесть этот залог в едином реестре. Почему это важно? Если бы мы знали, что был такой залог в декабре, то мы бы не расстались с этими 2,2 миллиарда. Это же большие деньги! Эту ситуацию создал сам ЦБ. Теперь он не вправе ссылаться на то, что у него существует договор залога и говорить, что его права договором залога каким-то образом нарушены в отношениях с нами. Он может ссылаться только в отношениях с ТФБ», — практически повторил свою позицию Султанов.
«Тут лицо поленилось предупредить других людей о возможной проблеме, начинает ломать сделки, да еще задним числом. Это нарушение логической связи! То есть что было раньше — курица или яйцо? Оказывается, курица родилась на свет неправильно, потому что яйцо, которое снеслось позже, было золотым», — привел аналогию юрист.
«Ближе к сути. Про курицу и яйцо несколько неуместно. Давайте юридическими терминами пользоваться, а не поговорками», — призвал к порядку судья.
«Фактически истец говорит, что сделка, заключенная НКНХ и другими ответчиками, является недействительной только потому, что они заключили договор залога в сентябре. То есть наша сделка стала недействительной через действия самого истца. Этот нонсенс! Это абсурд! Нам эти деньги достаются в очень тяжелых условиях. У нас сотрудники работают во вредных условиях труда, а не сидят в кабинетах, перекладывая бумажки, и которые даже не потрудились, чтобы выполнить требования законодателя», — гнул свою линию Султанов.
«Когда реально был переведен долг по оспариваемому договору?» – поинтересовался у НКНХ представитель ТФБ.
«Наша позиция заключается в том, что долг был переведен 18 июля. Потому что уже на эту дату значение норматива было ниже 4,5%. Мы об этом утверждали, утверждаем и будем утверждать! Центральный банк об этом прекрасно знал», — заявил Гатауллин.
«Если вы так утверждаете, то почему лицензию-то раньше не отозвали? Мораторий раньше не ввели?» — удивился Горинов.
«Вопрос к ЦБ. К сожалению, мораторий не был введен в июле», — продолжил Гатауллин.
Тут Раскин сделал важное уточнение: договор перевода долга был заключен 18 июля, но исполнение было все-таки только 9 декабря. Султанов уже на следующий вопрос ТФБ рассказал, что на протяжении всего этого времени НКНХ выплачивал проценты по кредиту, так как не знал, что наступил момент падения норматива. «Это сейчас, когда мы увидели документы, подготовленные АСВ. Из этого отчета видно, что когда мы заключали сделку, то мы уже попали в эту ситуацию. То есть ТФБ обманул и нас, не только ЦБ», — заявил юрист и добавил: «Возможно, мы переплачивали по процентам при уже свершившемся юридическим факте».
Представитель ТФБ решил «дожать» вспотевших юристов, снова заявив о схемности сделки и скрытом кредитовании аффилированного лица. «Ни одного доказательства, что НКНХ что-то здесь делал, нет. Вы говорите про схему ТФБ. Разбирайтесь с ним! Мы-то тут причем?» — твердил Султанов.
С каждым словом, уже чувствуя, что терять нечего, он распалялся все больше. «Поверьте, если бы я что-то ЦБ давал в залог, то я бы никогда ЦБ не обманул. Все тщательно бы перепроверил. Если бы я действительно знал, что есть такой залог, неужели я бы позволил этому случиться? Вы сами это допустили!» — наезжал наистой руководитель юрслужбы НКНХ.
«С кого брать-то понятно, а у него за душой ничего нет»
Когда судья удалился в совещательную комнату, между сторонами произошел любопытный разговор по душам.
— Ездим сюда, улыбаемся вам… — попытался разрядить атмосферу представитель ЦБ в перерыве.
— Что мне от этой улыбки-то? Сейчас вот к генеральному директору поеду, и что я ему скажу? То, что они улыбались? А лучше сказать, что издевались, да? — отвечал на реплику Султанов.
— По-доброму улыбались. Ничего личного.
— Но вы согласитесь, что с нашей стороны ничего не было нарушено.
Повисла тишина.
— Молчание — знак согласия, — вмешался Гатауллин.
— Знак, не знак. Сейчас что теперь? Процесс уже прошел. Сейчас можно что угодно говорить, — отвечал ему Султанов.
— Дойдем до Конституционного суда по этому делу?
– Ну, в принципе, с точки зрения права, конечно, тут вообще…
— После кассации только.
— Ну да. С точки зрения права здесь все просто. Тут получается как? С кого брать-то понятно, а у него за душой ничего нет. Поэтому надо брать не с того, а у кого есть. А есть у нас, — вздохнув с сожалением, произнес Султанов. В этот момент в зале появился судья. Тот был с плохими вестями для НКНХ: иск ЦБ на 2,2 млрд рублей также был удовлетворен в полном объеме.
Максим Кирилов
Источник: “Бизнес Online”
