«Роскосмос» умирает. Нужны новые миллиарды и другие жертвы
В марте 2018 года стало известно, что в России рассматривается возможность создания ракетно-космического холдинга, объединяющего госкорпорацию «Роскосмос», концерны «Алмаз-Антей» и «РТИ Системы» («Радиотехнические и информационные системы»), а также КТРВ (корпорация «Тактическое ракетное вооружение»). Через два месяца такая идея всплыла вновь. Поскольку одной из задач слияния должно стать повышение коммерческой эффективности входящих в холдинг предприятий, в результате подобной оптимизации российская пилотируемая космонавтика рискует прекратить свое существование.
Алмазы в авангарде
Такие планы предполагают объединение разнородных, но известных в мире организаций, которые, по-крайней мере в формальной отчетности за последние годы, заявили о своей прибыльности.
«Алмаз-Антей», специализирующийся на создании систем противовоздушной и противоракетной обороны, в частности, комплексов «Бук», С-400 и С-500, стабильно входит в первую двадцатку мировых поставщиков военной техники. В концерне, чистая прибыль которого за 2016 год составила примерно 1,1 миллиарда рублей, работает около 130 тысяч человек. КТРВ, занимающаяся созданием высокоточных управляемых ракет, включая гиперзвуковое оружие («Циркон», «Кинжал» и «Авангард»), оказывается в первой полусотне мировых поставщиков вооружений. В 2017 году чистая прибыль КТРВ, где трудится около 60 тысяч человек, составила 23,7 миллиарда рублей. «РТИ Системы», входящий в первую сотню мировых поставщиков воооружений, производит системы связи, радиолокации и сопутствующее оборудование. Концерн, где работают примерно 20 тысяч человек, по итогам 2016 года получил чистую прибыль менее 900 миллионов рублей.
Доверять формальным показателям организаций оборонно-промышленного комплекса России, которые получают средства по закрытым статьям федерального бюджета, можно с большой натяжкой. В этой связи особенно наглядна ситуация с «Роскосмосом». Госкорпорация, на предприятиях которой трудятся около 240 тысяч россиян, заявляет о чистой прибыли за 2017 год в размере 13 миллиардов рублей, что в четыре раза превышает такой показатель за 2016 год, но тем не менее просит у государства фактического списания долгов. Несмотря на то, что главной финансовой проблемой «Роскосмоса» считается московский «Центр Хруничева», все отчетливее назревают проблемы у подмосковной «Энергии».
В свободном полете
В январе 2018 года «Центру Хруничева» из-за сокращения заказов и аварий носителей, а также большой кредитной и социальной нагрузки, потребоваласьфинансовая поддержка правительства в размере 30 миллиардов рублей. В настоящее время единственный в России производитель тяжелых ракет («Протон» и «Ангара») является основной финансовой проблемой «Роскосмоса», оперативно решить которую предлагается переносом производства из Москвы в Омск и продажей соответствующих территорий в столице.
С 2014 года «Центру Хруничева» выдано кредитных средств в размере 65 миллиардов рублей, ежегодные платежи по которым достигают 4,5 миллиарда рублей. Однако даже таких денег недостаточно для выхода предприятия на безубыточность, в связи с чем в апреле 2018 года наблюдательный совет «Роскосмоса» допустил увеличение лимита по кредитам для производителя «Протонов» и «Ангары» на 10 миллиардов рублей. Качественно ситуацию улучшит только продажа принадлежащих предприятию земель в Филевской пойме (Москва), стоимость которых оценивается в 25 миллиардов рублей, решение по нему еще не принято. Сегодня завод самостоятельно пытается сократить издержки, надеясь до конца 2019 года высвободить 216 неиспользуемых корпусов и избавиться от оранжереи.
К такому финалу «Центр Хруничева» пришел достаточно быстро. Российское предприятие со второй половины 2016 года по первую половину 2017-го не произвело ни одной новой ракеты, однако на содержание персонала за время простоя потратило 30 миллиардов рублей. В течение этого времени проходила проверка двигателей для «Протонов», а иностранные заказчики, усомнившись в надежности российской тяжелой ракеты, ушли к американской компании SpaceX.
Перспективы «Центра Хруничева» остаются, мягко говоря, туманными. Для безубыточной работы предприятию необходимо в год продавать не менее десяти «Протонов», закрыть московскую площадку и наладить производство в омском «Полете». Вряд ли статистика по числу пусков «Протон» улучшится, поскольку в 2023 году на Байконуре прекратитработу один из двух ее активных стартовых комплексов (пусковой установки №24 площадки 81), после чего в Казахстане будет эксплуатироваться лишь пусковая установка №39 площадки 200 (для международных пусков), закрытие которой ожидается в 2025 году. Именно с нее в 2020-х годах ожидается провести 11 пусков «Протон Средний» (получается из тяжелого «Протон-М» удалением третьей ступени) в интересах спутникового оператора OneWeb. Контракт на 500 миллионов долларов хотя и может улучшить финансовую ситуацию «Центра Хруничева», к тому времени, когда это произойдет, от предприятия мало что останется.
Нулевая энергия
Российский производитель кораблей «Прогресс» и «Союз» для МКС (Международной космической станции), ракетно-космическая корпорация «Энергия», куда также входит производитель ракетных двигателей «Энергомаш», в настоящее время находится на грани рентабельности. Чистый убыток «Энергии» по итогам 2017 года составил почти 1,5 миллиарда рублей. Формально в корпорации это объясняют ростом заимствований (почти на четверть по сравнению с 2016 годом).
После прекращения продаж США двигателей РД-180 и РД-181, а также мест для астронавтов на «Союзах», финансовое положение «Энергии» вряд ли улучшится. Дополнительно ситуацию усложняет фактическая неспособность «Энергии» создавать спутники. В настоящее время корпорация занимается производством за собственные деньги сразу двух спутников для Анголы и Египта взамен утерянных ранее. Также сегодня «Энергия» пытается на средства госбюджета создать замену пилотируемому «Союзу» для околоземных полетов и миссий в дальний космос (в настоящее время для этого планируется использовать два варианта «Федерации»), однако, из-за отсутствия в Федеральной космической программе до 2025 года соответствующего финансирования, просит у США денег на шлюзовую камеру для международной окололунной орбитальной станции LOP (Lunar Orbital Platform) — Gateway.
Вообще, проверка Счетной палаты России выявила нарушений в бюджетной системе за 2017 год на общую сумму 1,87 триллиона рублей, из которых 785,5 миллиарда приходится на предприятия «Роскосмоса».
Космическая держава
Возникает естественный вопрос о целях развития космонавтики в России. Исходя из мирового опыта, во-первых, существуют основные практические цели — создание военных космических аппаратов (включая навигационные), спутников дистанционного зондирования Земли (включая анализ данных с них) и коммерческих коммуникационных космических аппаратов. Во-вторых, для выведения космических аппаратов необходимы ракеты-носители. В-третьих, есть научная составляющая, предполагающая разработку космических телескопов, межпланетных станций и планетоходов. В-четвертых, есть совсем амбициозные миссии, такие, как МКС или планируемая LOP — Gateway. Отдельно стоит отметить перспективный рынок космического туризма.
Приоритеты России в космической отрасли видны по работе соответствующих отраслевых предприятий. Российские гражданские спутники на 70 процентов зависят от электронно-компонентной базы иностранного производства, а военные, например, ГЛОНАСС, на 40 процентов. Хотя Россия пытается наладить сотрудничество с Китаем в микроэлектронике, попадающая под действие западных санкций европейская и американская продукция оказывается на порядки лучшего качества.
В распоряжении России имеются ракеты всех классов. Хотя они технологически устарели, успешному коммерческому продвижению носителей, которые в иной ситуации можно было бы считать надежными и проверенными временем, мешает в первую очередь крайне неэффективный менеджмент всей отрасли в целом. Фактически ракетостроение в России, как и пилотируемая космонавтика, развивается по инерции с советских времен. Однако если ракеты нужны военным и ограниченному числу коммерческих заказчиков (вроде «Газпром космические системы»), то работа МКС поддерживается исключительно инициативами США, а также ЕС и Японии, а западные партнеры и эксперты находят в России слишком много проблем, чтобы связываться с ней в проекте LOP — Gateway.
Последняя крупная научная миссия («Спектр-Р» или «Радиоастрон») запущена Россией в июле 2011 года, старты «Спектр-РГ», как и многофункционального лабораторного модуль «Наука» для МКС и лунных миссий (начиная с «Луна-25» или «Луна-Глоб») систематически откладываются. Из-за регулярных задержек и низкого качества техники, а не санкций, с Россией постепенно сворачивают сотрудничество западные партнеры. Проект ExoMars можно считать российско-европейским лишь формально, поскольку все оперативное управление миссией находится в руках ЕС, которая даже управление российской посадочной платформой ExoMars-2020 доверит «Роскосмосу» только после того, как ее покинет европейский ровер. По всей видимости, западные партнеры просто решили сэкономить на ExoMars, получив от России бесплатные «Протоны» для запуска марсианской миссии.
В такой ситуации объединение находящегося в глубоком кризисе «Роскосмоса» с относительно успешными оборонными организациями выглядит скорее как способ спрятать под ковер преобразования, целью которых станет ликвидация направлений мирной космонавтики, не приносящих прибыли. Если создание научных космических аппаратов, по понятным причинам не приносящее прибыли, в России и так находится в плачевном состоянии, и потому в ближайшие годы рискует ужаться до минимальных размеров, то пилотируемая космонавтика, будучи чрезвычайно дорогой, до сих пор приносила доход. Однако когда его источник (заказы по пускам астронавтов на «Союзах») иссякнет, перед Россией встанет вопрос о целесообразности поддержания данного направления отрасли.
Технологический фитнес
Совсем не трудно представить будущее российской космической отрасли после создания ракетно-космического холдинга. Инновационное развитие требует долговременных денежных вливаний, которых, к сожалению, в настоящее время Россия не может себе позволить. Это отлично видно по темпам разработки «Ангары» и «Федерации», а также той непоследовательности, которая наблюдается при проектировании «Союз-5».
Соглашение НАСА и «Роскосмоса», предусматривающее доставку астронавтов на «Союзах», истекает осенью 2019-го, к чему готовятся в госкорпорации. Хотя беспилотные испытания американских кораблей запланированы на август 2018-го, наверняка графики сдвинутся немного вправо, а госкорпорация может получить заказ на еще один «Союз».
Этого времени должно хватить, чтобы подготовить общественность, которая пока еще помнит о подвиге Юрия Гагарина, к дальнейшему существованию отрасли без американских денег. Вероятно, могут прозвучать заявления официальных лиц о том, что целесообразнее отправлять в космос роботов (здесь стоит вспомнить «успех» российских миссий вроде «Фобос-Грунт») или необходимости сосредоточиться на создании космического корабля с ядерной энергетической установкой (целесообразность в котором в случае потери опыта в пилотируемой космонавтике совсем не очевидна), а также постепенной передаче российского сегмента МКС в концессию коммерческим компаниям (той же «С7 космические транспортные системы»).
Возможны также рассуждения о восстановлении «исторической справедливости», согласно которым наконец-то отдельные организации «Роскосмоса» воссоединятся с прежними партнерами, например, конструкторское бюро «Салют» («Центр Хруничева») снова войдет в состав «Научно-производственного объединения машиностроения» (КТРВ), в советское время бывшее фактически главным конкурентом «Энергии». Более того, формальные показатели, полученные по итогам подобных преобразований, могут преподноситься как свидетельство высокой эффективности отрасли, поскольку реализуют планы по наращиванию доли гражданской продукции в оборонно-промышленном комплексе страны.
Определенная логика в таких преобразованиях есть, и она находится явно в экономической плоскости. Хотя две трети граждан считают Россию лидером в космонавтике, более половины россиян не считают нужным увеличивать ее финансирование. Государства, способные поддерживать развитую, в том числе пилотируемую, космонавтику, легко отличить от других — они (США, ЕС в целом, Китай и Япония) характеризуются крупнейшими в мире номинальными ВВП. По этому показателю Россия, не входящая в первую десятку, о космосе может только мечтать.
Андрей Борисов
По материалам: “Лента.Ру”
