Почему «криминальные» переводчики – главный дефицит в российской уголовной системе
Право обвиняемого в преступлении на переводчика в России – тонкий процессуальный момент. Не секрет, что немало преступлений совершают иностранцы из ближнего зарубежья, и по закону они имеют право на переводчика с родного языка. Для оперативников, следователей и судов это настоящая головная боль, ведь профильных переводчиков со знанием специфических юридических терминов банально не хватает.
«Я рюсский нэ очен понэмаю…»
Помните фильм «Мимино»? Жгучий грузин в исполнении Вахтанга Кикабидзе попал под суд за хулиганство, а не менее жгучий армянин в исполнении Фрунзика Мкртчяна, его друг, выступал на суде, который проходил в Москве, свидетелем. И сказал сакраментальное: «Я рюсский нэ очен понэмаю…» Следователям СК (именно они выносят постановление о назначении лица переводчиком) порой приходится искать переводчиков с редчайших языков, выписывая их из далеких-далеких стран. Но эти случаи понятны – там и иностранцы весьма «далекие». Сложнее с «близкими» – из Закавказья, стран Средней Азии. С одной стороны, многие из них знают русский язык очень и очень неплохо. С другой, язык уголовного судопроизводства отличается от бытового, и это надо учитывать. Правоохранители говорят: в последнее время задержанные мигранты стали грамотными – сразу требуют переводчика. Благо он предоставляется бесплатно, за счет РФ.
«Переводчик предоставляется подследственному на основании ст.18 ч.2 УПК РФ, – поясняет адвокат Иосиф Габуния. – Статья содержит положение, что «всем участникам уголовного судопроизводства, не владеющим или недостаточно владеющим языком, на котором ведется производство по уголовному делу, должно быть разъяснено и обеспечено право делать заявления, давать объяснения и показания, заявлять ходатайства, приносить жалобы, знакомиться с материалами дела, выступать в суде на родном языке, а также бесплатно пользоваться услугами переводчика».
Одним из критериев, определяющим степень владения языком судопроизводства, является мнение самого участника уголовного процесса, его способность воспринимать устную и письменную речь, адекватно воспринимать юридическую терминологию.
«Выражал свои мысли на русском языке»
В принципе, все понятно. Но есть проблема. По мнению многих правоохранителей, иностранцы лишь делают вид, что недостаточно владеют русским языком, дабы затянуть следственное и судебное производство. К примеру, живущие и работающие в России мигранты из Средней Азии довольно сносно владеют русским языком, который, как писал Маяковский, надо выучить только за то, «что им разговаривал Ленин». Однако на суде, как жалуются следователи и обвинители, гастарбайтеры напрочь забывают «великий и могучий».
Для примера – одно уголовное дело, которое было возбуждено в Санкт-Петербурге. Там обвиняемый (и его адвокаты) с одной стороны и следователи с другой, пытались воспользоваться знанием (незнанием) русского языка в своих интересах. В январе 2018 года по подозрению в совершении преступления был задержан, а затем арестован гражданин Грузии Мекадзе. Он направил ходатайство о предоставлении переводчика для перевода всех следственных действий. Однако следователи ему в этом отказали по любопытным причинам.
Первая: ранее Мекадзе уже привлекался к уголовной ответственности в Российской Федерации и услугами «толмачей-немчин» не пользовался. Вторая: Мелкадзе окончил среднюю школу на территории Советского Союза, где русский был государственным языком, обязательным для обучения, а далее вуз. И третья: Мелкадзе давно находился на территории России, «свободно разговаривал и выражал свои мысли на русском языке», как выразился следователь.
Обвинение полагало, что «ходатайство о предоставлении переводчика выглядит надуманным и может быть расценено как тактика защиты».
Однако сторона защиты выяснила и доказала, что во-первых, обвиняемый никогда не учился в вузе, а во-вторых, в школах Грузинской ССР русский язык был хоть и обязательным, но не родным (что-то типа английского). Кроме того, защите удалось доказать, что и ранее (по первому обвинению) Мелкадзе запрашивал переводчика, то есть нынешний случай не является прецедентным.
В итоге переводчика все-таки предоставили, расследование уголовного дела продолжается.
Дефицит
Есть еще просто проблема нехватки переводческих кадров. Ведь мало переводить с узбекского или грузинского – надо переводить именно юридический язык, термины, которыми оперируют при следствии и в судопроизводстве. И вот таких кадров в России катастрофически не хватает. К примеру, в Следственном управлении СК РФ по Санкт-Петербургу корреспонденту «Нашей версии» рассказали: «Мы пользуемся услугами двух переводческих контор, которые имеют в штате нужных переводчиков. Нагрузка на них большая. На переводчиков у следователей в прямом смысле буквально очередь. И, естественно, их услуги возмездные, которые оплачиваются из бюджета государства». Что касается расценок на услуги специализированного переводчика, то в среднем это 700 рублей в час. Много это или мало – судите сами.
А еще переводчиков порой… обкрадывают. Так, четыре года назад в Москве было возбуждено уголовное дело, фигурантами которого стали бывший руководитель управления Суддепартамента в Москве Вячеслав Липезин и гендиректор ООО «Рабикон», предоставлявшего услуги переводчиков всем московским судам, Умар Заробеков. Дело возбуждено по ч.4 ст. 159 УК РФ (мошенничество в особо крупном размере).
По данным следствия, Вячеслав Липезин договорился с Умаром Заробетовым о хищении денег, выделенных на оплату переводчиков в судах. Компания представляла в московское УСД подложные постановления судебных органов об оплате труда переводчиков, в результате чего из бюджета РФ было похищено около 315 млн руб.
… Понятно, что когда в России перманентно находится от 12 до 14 миллионов гастарбайтеров (85% из них уроженцы Средней Азии), то по закону больших чисел и преступлений они совершают немало. Так что дефицит на «криминальных» переводчиков с узбекского, таджикского и киргизского будет только возрастать. Проблема еще и в том, что российское законодательство не предусматривает лицензирования, аккредитации, квалификационного экзамена или сертификации судебного переводчика. Потому иногда переводчики во время следствия допускают грубые ошибки, что может сказываться законности и обоснованности разрешения дела в суде.
Справка
Судебный переводчик – осуществляющее перевод и не заинтересованное в исходе дела лицо, владеющее языками, знание которых необходимо для перевода, и привлеченное органом или лицом, в производстве которого находится дело, для участия в следственных и судебных действиях в случаях, когда подозреваемый, обвиняемый, подсудимый и их защитники, либо потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик или их представители, а также свидетели и иные участники процесса не владеют языком, на котором ведется производство по делу, а равно для перевода письменных документов. Судебным переводчиком также является лицо, понимающее знаки немого или глухого (сурдопереводчик) и приглашенное для участия в процессе.
Евгений Колесников
По материалам: “Версия”
