Доктор М.

Он 40 лет разворовывал страну, а теперь вернулся во власть. Ему 93 года

Он правил страной более 20 лет, развел в ней страшную коррупцию, а затем ушел в тень. Он называл своих ближайших соратников преступниками и сажал их в тюрьму, а затем мгновенно возвращал на высшие политические посты. За все это его провозгласили национальным героем и «творцом экономического чуда Малайзии». «Лента.ру» проследила извилистый путь Махатхира Мохамада, 93-летнего премьер-министра Малайзии, который сначала создал порочную систему, а теперь пришел с ней бороться.

В начале мая на первых полосах всех газет мира появилась неожиданная весть: в Малайзии впервые за 60 лет сменилось правительство. Выборы в небольшом государстве Юго-Восточной Азии всегда были делом предсказуемым и неинтересным, однако на этот раз новости из Куала-Лумпура застигли мировое сообщество врасплох. С тех самых пор, как в 1957 году британцы покинули Малаккский полуостров и остров Калимантан, власть перешла к «Объединенной малайской национальной организации» (ОМНО) — крупнейшей политической партии в стране. Она и знать не знала о существовании реальной политической конкуренции до 9 мая 2018-го, когда на парламентских выборах граждане отдали предпочтение не ей, а ее бывшему лидеру — Махатхиру Мохамаду, из-за угрозы коррупционных скандалов перешедшему в стан оппозиции.

До середины нулевых у ОМНО все шло хорошо, но спустя полвека существования и непрерывного правления ее лидеры почувствовали, что Южно-Китайское море им по колено, и ударились во все тяжкие. Государственные деньги тратились на все, что угодно, кроме нужд народа: дизайнерские сумки и одежда, ювелирные украшения стоимостью с небольшой остров в Карибском море, машины и люксовые апартаменты на Манхэттене — не совсем то, что нужно стране, в которой даже пресловутую аграрную реформу за полвека закончить не удосужились.

Когда уже бывшего премьер-министра страны Наджиба Разака в коррупции и отмывании денег обвинили сразу несколько стран, в числе которых оказались соседний Сингапур, США и Швейцария, стало понятно, что народ вот-вот придет в полное бешенство и, не приведи Аллах, полезет на баррикады.

В минуту, близкую к отчаянию, у малайзийцев появилась надежда. Вернее, целая «Коалиция надежды». Именно это состоящее из четырех совершенно разных оппозиционных партий объединение смогло выкорчевать из правительства страны прочно пустившую в него корни ОМНО.

На первый взгляд, история весьма тривиальная: хорошие парни с совершенно разными взглядами решили, что покупать на бюджетные деньги машины и бриллиантовые кольца — плохо, объединились против коррупции и победили опустошавших казну мздоимцев. В реальности заставить политических противников договориться — дело не из легких. Усложняло ситуацию то, что малайзийская оппозиция состоит из людей, выросших на разных сказках, говорящих на разных языках и молящихся разным богам. Однако взяточник Разак доконал оппонентов настолько, что за одним столом смогли усидеть и договориться о конкретных шагах этнические китайцы, индийцы, исламисты и социалисты.

В победу оппозиционного блока верили немногие, и тому были вполне убедительные причины. Во-первых, этническое большинство — малайцы-мусульмане (около 69 процентов населения) — традиционно поддерживает ОМНО, которая, в числе прочего, всегда отличалась желанием поставить в приоритет интересы коренных жителей. Отсюда вытекает «во-вторых»: «Коалицию надежды» поддерживают в основном национальные меньшинства — китайцы и индийцы, которые вместе составляют чуть более 30 процентов населения.

К небольшой группе поддержки добавлялось то, что союз оппозиции никак не мог определиться с лидером, который представил бы блок, а такой кот в мешке внушал избирателям еще меньше доверия. Секретом успеха «Коалиции» на майских выборах стал именно выбор фронтмена. Им стал 92-летний Махатхир Мохамад — архитектор «малайзийского экономического чуда», занимавший кресло премьер-министра страны 22 года.

К знаменитой фигуре Махатхира оппозиция прибавила популистские заявления и получила реальный шанс на выборах. «Коалиция» пообещала отменить кабальный налог на товары и услуги, обеспечить соблюдение равных прав национальных меньшинств и малайцев и, самое главное, безжалостно искоренить коррупцию.

Малайзийцы понимали, что обещать — еще ничего не значит, а потому чашу весов в пользу оппозиции перевесил именно упавший в нее Махатхир. Он окончательно убедил избирателей, что в случае победы «Коалиции» главой страны станет не китаец или, чего доброго, индиец, а старый добрый представитель этнического большинства.

Репутация «отца экономического развития» страны уверила малайзийцев, что необходимые реформы будут проведены, а коррупции дадут бой. Кроме того, в планы кандидата в премьеры входило освобождение лидера одной из крупнейших оппозиционных сил страны — Партии народной справедливости (ПНС, входящая в «Коалицию надежды») — Анвара Ибрагима, которого он сам же и посадил в тюрьму 20 лет назад за коррупцию и якобы мужеложество.

Анвар утверждает, что дело было сфабриковано по политическим мотивам, однако новый премьер, несмотря на планы освободить осужденного, не раскаивается и уверен в правоте суда. Глава ПНС, согласно обещаниям нового главы правительства, должен не только выйти на свободу, но и занять через два года премьерский пост. Все это позволило Махатхиру успешно выступить против «монстра» — Наджиба Разака, которого он сам же и создал, и стать «расхлебывателем» каши, которую он заварил 40 лет назад.

То, что доктор прописал

Доктор М., как иногда называют нового главу правительства, — настоящий политический долгожитель. Врач по образованию, он вступил в «Объединенную малайскую национальную организацию» в 21 год и совмещал медицинскую практику с политикой до 1964-го, когда стал членом парламента от ОМНО. Свой первый политически значимый пост он занял почти в 40 лет.

Махатхир был довольно дерзким парламентарием: позволял себе критиковать премьер-министра, написал книгу «Малайская дилемма», в которой в шовинистическом тоне описал свое отношение к истории и экономическому развитию Малайзии. Книгу в стране запретили, а самого Махатхира за критиканство выдворили из правительства. Однако взгляды политика нон грата пришлись по душе следующему премьер-министру, и он восстановил его членство в партии, а вскоре вернул во власть. Почти 10 лет Махатхир занимал несколько министерских должностей, а в 1981 году стал первым в истории страны премьер-министром, не учившимся в Великобритании и не принадлежавшим к малайской аристократии.

Став главой правительства, доктор М. централизовал власть и попытался создать экономическое чудо наподобие того, что воплощалось в странах — «азиатских тиграх»: Тайване, Сингапуре, Гонконге и Южной Корее. Благодаря Махатхиру, сейчас башни-близнецы Петронас — одни из самых узнаваемых в мире. Несмотря на это многим малайзийское чудо казалось эфемерным. Загвоздка в том, что ни владелец башен Петронас Ананда Кришнан — один из богатейших людей в Малайзии, ни собственники небоскребов по соседству — Фрэнсис Йео или Лим Гох Тонг — не сделали того, что сделал, к примеру южнокорейский промышленник, основатель Hyundai Group Чон Чжу Ён, которого руководство страны принуждало производить товары на экспорт.

Не смог доктор М. потягаться с превратившим рыбацкую деревню в мегаполис с одной из самых открытых экономик мира Ли Куан Ю. Творец Сингапура, как известно, также придерживался жестких мер в борьбе с коррупцией, сажал в первую очередь собственных друзей и вообще был большим поклонником западных ценностей. Говоривший с раннего детства на английском, окончивший Лондонскую школу экономики и Кембриджский университет Ли, в отличие от соседа, считал бывшее британское владение городом преимуществом и не чурался перенимать опыт у более развитых стран.

В то время как отделившийся от Малайзии в 1965 году Сингапур крутился как мог, открывая экономику, а тайваньцы снабжали радиоприемниками и телевизорами весь мир, малайзийские магнаты не создали промышленной базы, которую можно было бы назвать «чудесной». Получая гостендеры на инфраструктурные проекты вместо того, чтобы производить то, что требовалось для их исполнения, они просто закупали необходимые материалы у General Electric или Siemens, а иногда и у азиатских соседей.

Так, вкладывая капитал в недвижимость и казино, а не в создание способных к конкуренции на мировом рынке товаров, Малайзия пришла к машине безвестной марки Proton Waja, в то время как восточноазиатские соседи, например, — к узнаваемым во всем мире Hyundai, Kia и Toyota. Тем не менее управлявший таким по факту бесполезным «чудом» Махатхир ассоциируется у народных масс с бурным экономическим ростом. По мнению многих, именно он «нанес Малайзию на карту мира».

В концу XX века финансовый кризис пошатнул пьедестал Махатхира, который наотрез отказывался слушать советы Международного валютного фонда и ужесточать фискальную и монетарную политику. Меры МВФ поддерживал его заместитель — Анвар Ибрагим, и вскоре стало очевидно, что тот сам метит в премьеры. Доктору М. перспектива отдать власть своему заму не улыбалась, и он решил избавиться от него проверенным методом: обвинить в чем-нибудь и отправить за решетку.

Такая очевидная расправа с политическим конкурентом не понравилась ни мировому сообществу, ни малайзийцам, которые считали осужденного хорошим малым и будущим преемником Махатхира. Критика была настолько жесткой, что в 2002 году лидер ОМНО объявил о своем уходе с поста. Конечно, это не значило, что он убрал руку с рычага управления: на его место приходили лояльные ему политики, которых он в случае чего смещал, не брезгуя интриганством.

Так вскоре после выборов 2008 года он начал требовать от одного своего протеже уступить пост другому — Наджибу Разаку, именно тому, которого сейчас, спустя 10 лет, он победил и засадил в тюрьму. Стоит отметить, что Наджиб начал мозолить глаза Махатхиру задолго до того, как оказался на тюремных нарах: вскоре после долгожданного назначения тот стал требовать отставки нового премьера, критикуя за коррупцию. Тогда же в 2015-м в знак протеста и нежелания ассоциироваться с правительством доктор М. откололся от правящей ОМНО и ушел в оппозицию, в составе которой и вернулся спустя три года в кресло главного босса.

Скандалы, интриги и сумки Hermes

Уход Махатхира из ОМНО совпал с одним из самых крупных коррупционных скандалов в регионе. В адрес малайзийских властей, в частности премьера Наджиба, было выдвинуто обвинение в растрате средств государственного инвестиционного фонда 1Malaysia Development Berhad (1MDB), созданного в 2009 году для финансирования инфраструктурных проектов в стране. Тогда о том, как разбогател сам доктор М., особо никто не вспоминал. Свидетелей против него не было, обвинений во взяточничестве никто не предъявлял, да и репутация борца за национальное процветание давала прочное алиби.

Наджиб попал под раздачу вместе с супругой Росмой Мансур. Счет шел на десятки миллиардов долларов, которые премьер-министр объяснял пожертвованиями от некоего подданного Саудовской Аравии. Все обвинения в мздоимстве он наотрез отвергал, нанял адвокатов и даже обвинил газету The Wall Street Journal, которая публиковала материалы о расследовании, в клевете. Скандал был настолько резонансным, что ударная волна от него накрыла голливудского актера Леонардо Ди Каприо. В августе 2016-го ФБР допросило актера по делу о хищениях из 1MDB. Он якобы получал от Наджиба деньги в свой фонд, занимающийся проблемами загрязнения окружающей среды и глобального потепления.

Народное недовольство и недоверие к Наджибу зрели, и в 2017-м на политическую авансцену вновь вышел избавитель и народный герой Махатхир. Выиграв финальное сражение, он приступил к работе по давно проверенной схеме. Действовать надо было быстро: первые два дня после выборов были объявлены выходными — из неработающих банков невозможно вывести деньги. Сразу после поражения Наджиба начали допрашивать, а затем запретили выезжать из страны.

В конце июня полиция обнаружила у четы ценности на 273 миллиона долларов. Стоимость изъятого считали аж пять недель. «Не смогли подсчитать все сразу, потому что числа очень большие», — пояснили в полиции. В помещениях, принадлежащих семье бывшего главы правительства, нашли 12 тысяч украшений, аксессуары и наличные деньги. Самым дорогим оказалось ожерелье из золота и бриллиантов стоимостью 1,6 миллиона долларов. Были обнаружены также 14 тиар, 272 сумки марки Hermes, часы и очки (423 и 234 штуки соответственно), а также 567 сумок с наличностью на 30 миллионов. Расследование коррупционной схемы, созданной Наджибом вокруг 1MDB, как и было обещано, возобновилось.

За ИГ и против Трампа

Несмотря на то что к власти Махатхир в очередной раз пришел, чтобы решать внутренние проблемы, не забыл он и о внешней политике. Один из главных вызовов, с которым новому кабинету предстоит столкнуться, — это Китай и его настойчивое желание причинять благо своим соседям. При Наджибе Малайзия стала одним из главных получателей китайских инвестиций. В рамках инициативы «Пояса и пути» в стране началось строительство дорог, в том числе железных, а также 100-миллиардного проекта насыпного острова Forest City на границе с Сингапуром, который, как сообщало Blomberg, «до чертиков всех напугал», приведя к падению цен на недвижимость в регионе на треть.

До выборов премьер клеймил власти за то, что те лезут прямиком в капкан Пекина. Однако деньги не пахнут, и, по мнению экспертов, страна вряд ли будет пытаться перекрыть их поток из китайского кармана в малайзийские проекты. Несмотря на это, Куала-Лумпур все еще является одним из участников территориального спора в Южно-Китайском море наряду с КНР, Вьетнамом, Филиппинами, Брунеем и Тайванем, и от своих интересов не отказывается, хотя в своей предвыборной кампании Махатхир подчеркивал, что провоцировать Пекин он не собирается.

Другая головная боль правительства — ислам, который Махатхир проблемой не считает. Опасность исламского экстремизма он считает надуманной из политических соображений, и угрозу для региона в ней видеть отказывается. По его мнению, деятельность террористической группировки «Исламское государство» (ИГ, запрещена в России) — реакция на вмешательство США во внутренние дела стран Ближнего Востока. В отношении Соединенных Штатов иллюзий он тоже не питает. В интервью Financial Times сразу после выборов он подтвердил, что придерживается теории об организации терактов в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года США и Израилем. С хозяином Белого дома Дональдом Трампом он и вовсе встречаться отказался, назвав его «ветреным». «Не знаю человека, более подходящего под описание “хамелеон”», — сказал он.

***