Как в России начался красный террор
5 сентября 1918 года правительство большевиков выпустило декрет «О красном терроре», фактически узаконивший бессудные расстрелы противников советской власти. В заработавшем во всю мощь маховике репрессивного аппарата погибли, по разным оценкам, от 140-500 тыс. до 2 млн человек. Белогвардейцы ответили на красный террор своим собственным.
Сто лет назад Гражданская война в России вступила в самую горячую стадию. В ответ на убийство председателя петроградской ЧК Моисея Урицкого и покушение на главу Совнаркома Владимира Ленина 30 августа 1918 года большевики объявили о применении к своим врагам комплекса максимально жестких мер. Новый виток борьбы между новой властью и ее противниками был закреплен постановлением правительства «О красном терроре» от 5 сентября. Заслушав доклад председателя ВЧК Феликса Дзержинского, СНК счел необходимым «обеспечить тыл путем террора».
Документ передавал чекистам исключительные полномочия расстреливать людей, «прикосновенных к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам».
Основания применения к расстрелянным высшей меры, а также их имена, по замыслу наркомов, должны были публиковаться в открытом доступе.
«Для усиления деятельности ВЧК по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности и внесения в нее большей планомерности необходимо направить туда возможно большее число ответственных партийных товарищей; необходимо обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях», — также говорилось в постановлении СНК.
Под документом стояли подписи наркомов юстиции и внутренних дел Дмитрий Курского и Григория Петровского, управляющего делами Совнаркома Владимира Бонч-Бруевича и секретаря СНК Лидии Фотиевой.
Иными словами, неугодных лиц официально разрешалось ликвидировать без суда и следствия – только лишь по подозрению в причастности к организации, которую советское руководство определяло как неприятельскую. Шпионы, диверсанты и «прочие контрреволюционеры» официально объявлялись вне закона. Террор становился основной государственной политики.
Строго говоря, подобные методы борьбы практиковались красными и раньше, начиная с осени 1917-го. Резонансные вспышки террора сопровождали революционные события еще до того, как большевики начали играть важную роль в российской политической системе. Собственно, уже Февральская революция ознаменовалась жестокой расправой матросов над офицерами Балтийского флота. Теперь же нечто подобное уже не считалось бы преступлением – как в юридическом плане, так и в моральном.
Фактически декрет «О красном терроре» восстанавливал в стране смертную казнь, которую сами большевики отменили 28 октября 1917 года.
Он явился прямым продолжением постановления ВЦИК от 2 сентября о превращении Советской Республики в «военный лагерь». На основании этого документа был создан Реввоенсовет с председателем Львом Троцким и главнокомандующим Иоакимом Вацетисом. После оформления четкой структуры управления армией в войсках начались показательные расстрелы «трусов и предателей». Это помогло наладить дисциплину: уже 10 сентября красные одержали первую значимую победу в Гражданской войне, взяв с напряженными боями Казань.
В советской печати того времени упорно насаждалась легенда о гибели Урицкого и тяжелых ранениях Ленина от рук сильного, опасного и организованного врага. Хотя два этих эпизода, скорее всего, ничего не объединяло. Под большим вопросом остается факт причастности нападавших – Леонида Каннегисера и Фанни Каплан – к каким-то серьезным боевым группам. То есть, нападения в Петрограде и Москве уж точно не были результатом, например, операции контрразведки Добровольческой армии генерала Антона Деникина.
Строго говоря, подобные методы борьбы практиковались красными и раньше, начиная с осени 1917-го. Резонансные вспышки террора сопровождали революционные события еще до того, как большевики начали играть важную роль в российской политической системе. Собственно, уже Февральская революция ознаменовалась жестокой расправой матросов над офицерами Балтийского флота. Теперь же нечто подобное уже не считалось бы преступлением – как в юридическом плане, так и в моральном.
Фактически декрет «О красном терроре» восстанавливал в стране смертную казнь, которую сами большевики отменили 28 октября 1917 года.
Он явился прямым продолжением постановления ВЦИК от 2 сентября о превращении Советской Республики в «военный лагерь». На основании этого документа был создан Реввоенсовет с председателем Львом Троцким и главнокомандующим Иоакимом Вацетисом. После оформления четкой структуры управления армией в войсках начались показательные расстрелы «трусов и предателей». Это помогло наладить дисциплину: уже 10 сентября красные одержали первую значимую победу в Гражданской войне, взяв с напряженными боями Казань.
В советской печати того времени упорно насаждалась легенда о гибели Урицкого и тяжелых ранениях Ленина от рук сильного, опасного и организованного врага. Хотя два этих эпизода, скорее всего, ничего не объединяло. Под большим вопросом остается факт причастности нападавших – Леонида Каннегисера и Фанни Каплан – к каким-то серьезным боевым группам. То есть, нападения в Петрограде и Москве уж точно не были результатом, например, операции контрразведки Добровольческой армии генерала Антона Деникина.
Однако большевикам было выгодно свалить случившееся на белогвардейцев, эсеров и других. А еще лучше – представить их в глазах простого народа как единый вражеский лагерь.
Выстрелы в Урицкого и Ленина позволили легитимировать террор, сделать его неотвратимым и повсеместным.
Число жертв красного террора у различных исследователей варьируется от 140 до 500 тыс. В целом же количество погибших в большевистских репрессиях 1917-1922 годов может достигать 2 млн. Известно, что вскоре после покушения на Ленина было казнено 512 человек из числа «буржуазных заложников». Среди них – экс-министры внутренних дел Алексей Хвостов и юстиции Иван Щегловитов, епископ Ефрем (Кузнецов), протоиерей, настоятель храма Василия Блаженного Иван Восторгов. Главными целями органов ЧК становились офицеры, бывшие сотрудники жандармерии и полиции, священнослужители, помещики, представители интеллигенции и буржуазии, деятели контрреволюционных политических партий.
«Законы 2 и 5 сентября наконец-то наделили нас законными правами на то, против чего возражали до сих пор некоторые товарищи по партии, на то, чтобы кончать немедленно, не испрашивая ничьего разрешения, с контрреволюционной сволочью», — радовался открывшимся возможностям Дзержинский.
Газеты подпевали в такт чекистам, негодуя по поводу слишком малого, по мнению журналистов, количества расстрелянных – «не тысячи, а всего лишь сотни».
Обыденным явлением стали произвольные аресты и заключения в тюрьмы князей, графов, министров царского и Временного правительств, генералов и других «классово чуждых элементов». Расправляясь с этими людьми, большевики «мстили» за гибель своих товарищей.
В числе застреленных, зарубленных, заколотых или растерзанных жертв красного террора – такие знаменитые деятели дореволюционной России, как поэт Николай Гумилев (казнен в 1921 году), историк Андрей Вязигин, филолог-славист Тимофей Флоринский и многие другие. Тогда же был придуман способ массовой казни – топить людей в баржах. Чтобы не тратить патроны, пленных заживо жгли в топках паровозов. Нередко чекисты маскировали «борьбой с буржуазией» банальный грабеж, избавляясь затем и от ненужных свидетелей. Дело быстро приняло такой размах, что уже 8 ноября убийства без доказательства вины были запрещены.
Генерал Федор Рерберг, возглавлявший у Деникина Особую следственную комиссию по расследованию злодеяний большевиков, так описывал увиденное в освобожденном в августе 1919 года Киеве:
«Весь цементный пол большого гаража был залит стоявшей на несколько дюймов кровью, смешанной в ужасающую массу с мозгом, черепными костями, клочками волос и другими человеческими остатками. Все стены были забрызганы кровью, на них рядом с тысячами дыр от пуль налипли частицы мозга и куски головной кожи».
Мужчин привинчивали к полу винтами, женщинам снимали кожу на руках и ногах, имитируя перчатки и чулки. Всего в городе комиссия обнаружила 4800 трупов казненных.
Великие князья Павел Александрович (шестой сын императора Александра II), Георгий Михайлович, Николай Михайлович, Дмитрий Константинович были казнены в Петропавловке в ответ на убийство в Германии Карла Либкнехта и Розы Люксембург.
«Мы истребляем ненужные классы людей, — писал видный член коллегии ВЧК Мартын Лацис, по чьему постановлению были убиты упомянутые члены императорской фамилии. — Не ищите на следствии материалов и доказательств того, что обвиняемый действовал словом или делом против Советов.
Первый вопрос — к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого. В этом — смысл и сущность красного террора».
Справедливости ради, Ленин критически оценивал это высказывание, называя «величайшей глупостью» отказ использовать представителей буржуазного аппарата «для управления и строительства».
В противовес красному террору существовал белый. Историки, в зависимости от собственных политических убеждений, до сих пор не пришли к однозначной позиции, какой из них появился раньше. Одни называют инициативу большевиков лишь защитной мерой в ответ на кровожадность войск Деникина и сибирских армий. Другие, напротив, считают белый террор ответной реакцией на красный.
Дмитрий Окунев
По материалам: “Газета.ру”
