Почему власти безразлична судьба падающего рубля?
Восстановить доверие к рублю получится только после семи-десятилетнего роста российской экономики, а резервной и даже региональной валютой ему суждено стать не раньше чем через 20 лет. От мрачного прогноза, в ноябре 2014-го сделанного бывшим министром финансов, а ныне главой Счетной палаты Алексеем Кудриным, веет полузабытым оптимизмом.
Нефть, санкции, геополитическая нестабильность (даже не имеющая прямого отношения к российскому рынку – вроде Brexit), проблемы с валютами других развивающихся стран – той же Аргентины, спорадические покупки валюты Центробанком для Минфина (при этом отказ от валютных интервенций ранее воспринимался как риск усиления волатильности рубля), отток капитала, изменения в валютном контроле, любое неосторожное заявление любого высокопоставленного чиновника из финансово-экономического блока правительства, не говоря уж о Кремле. Причин, по которым рубль может начать дешеветь, так много, что даже армия аналитиков, по долгу службы пытающихся осмыслить его динамику, открытую всем ветрам, не в состоянии предложить мало-мальски ясной картины.
Но то аналитики. С чиновниками история совершенно другая. Для них траектория движения рубля всегда объяснима и предсказуема.
Как мы прекрасно знаем, правительство порой жестоко ошибается в своих экономических – и как следствие, курсовых прогнозах. Но это не имеет значения: крепкий рубль не был приоритетом российской власти. А слабый – напротив был и до сих пор им остается, будучи залогом активной бюджетной политики и амортизатором внешних шоков для экономики. Об этом можно судить хотя бы по публичной реакции Владимира Путина. Внезапное укрепление нацвалюты вызывает у него заметное беспокойство, а пресс–секретаря президента вынуждает давать путанные комментарии относительно плана действий по борьбе с этим злом. Чувствительное ослабление рубля – скажем, более чем 10%-ное за последний месяц – напротив, встречает наверху полнейшее равнодушие. В рассуждениях власти о природе рублевой волатильности можно различить даже нотки беспечного веселья: отвечая на дежурный вопрос, что на сей раз происходит с рублем, министр экономического развития Максим Орешкин принялся на днях травить анекдоты.
Пускай экономисты объявляют мифом преимущества от дешевого рубля: он непосредственным образом бьет по бизнесу, промышленности и подрывает благосостояние среднего класса (при всей эфемерности такой страты в России). Никаких угроз для власти тут нет, и политические последствия не просматриваются даже при резком обрушении нацвалюты.
Гарвардский экономист Ричард Купер, изучивший 24 случая девальвации в 19 странах (в основном в период 1959–1966 годов), включая значительное (60%) ослабление валют в Аргентине и Бразилии, насчитал лишь семь случаев, когда высшее руководство в результате лишилось своих постов. Авторитарным лидерам обычно удается переложить ответственность за финансовые кризисы на технические кабинеты – как это, в частности, произошло в соседнем Казахстане.
Другое дело, что у российского руководства нет нужды даже в этих уловках. Вину за девальвацию 2008 года целиком несет международный финансовый кризис, а никак не правительство, продемонстрировавшее удивительную беспечность на краю обрыва (многие ли сейчас помнят пассажи российских чиновников об «острове стабильности в океане финансовых страстей» и заверения в невозможности резкого ослабления рубля накануне?). Кто обвалил рубль в 2014-м? Спекулянты и сланцевый демпинг американских нефтедобывающих компаний – то есть, по сути, сочетание природных стихий, неподвластных российскому правительству (удивительно, но решающее влияние санкций, ставших прямым следствием внешнеполитических авантюр Кремля, власти упрямо отказываютсяпризнавать до сих пор).
Болевой порог населения, еще 10 лет назад нервно следившего за малейшими колебаниями курса, давно и уверенно пройден. Это развязывает власти руки, позволяя давать любые объяснения тому, почему рубль с небольшими остановками продолжает катиться по наклонной.
Глава Минфина Антон Силуанов может совершенно спокойно говорить о «справедливом» курсе в районе 50 рублей за доллар, который в отсутствие бюджетного правила, стерилизующего сверхдоходы от высоких цен на энергоносители, имела бы российская валюта при нынешней цене барреля. А ЦБ тем временем – не менее спокойно скупать американскую валюту, провоцируя тем самым панику на рынке. Страна, выражаясь словами Дмитрия Пескова, получает «абсолютно стабильную финансовую систему», а рубль – очередной удар. Переживет, ему не привыкать.
Евгений Карасюк
По материалам: “Republic”
