Что запретили сестрам Хачатурян после освобождения
Три сестры Хачатурян, выпущенные на волю под «запрет на определенные действия» (новая мера пресечения), первые дни практически не выходили из дома. И хотя суд по большому счету им разрешил вести обычный образ жизни, они пока предпочитают круглые сутки проводить в домашней обстановке. «Отогреваются» после СИЗО. А еще они боятся, что сделают что-то не так и снова окажутся за решеткой.
Вообще мало кто имеет представление, как соблюдать такую меру пресечения, как запрет определенных действий. В чем ее особенность? Кто и как ведет контроль за ее исполнением в нашей стране?
Обо всем этом — наш разговор с заместителем директора ФСИН России, генерал-лейтенантом Валерием Максименко.
— Валерий Александрович, кому изначально принадлежала идея ввести новую меру пресечения?
— Это была идея МВД, а ФСИН ее поддержал и исполняет с апреля этого года, когда президент подписал соответствующий закон. Смысл новации — расширить виды мер пресечения, не связанных с заключением под стражу.
«Запрет определенных действий» — это более мягкая мера, чем даже домашний арест. Человек может каждый день покидать свое жилище, ходить в магазин, на работу, в театр и т.д. за исключением каких-то моментов, установленных судом. Чаще всего запрет касается пользования Интернетом, телефоном, прогулок в вечернее и ночное время.
— А как в случае с сестрами Хачатурян, которых выпустили на свободу, заменив им арест на запрет? Чего им нельзя делать по решению суда?
— На всех троих наложен фактически одинаковый запрет. Ангелине, Крестине и Марии нельзя выходить из дома с 21.00 до 7.00, отправлять и получать любые почтовые корреспонденции, использовать все виды связи, включая Интернет, общаться с любыми лицами кроме адвокатов, давать комментарии СМИ.
— А если кому-то из девушек станет плохо? Или в доме пожар?
— В виде исключения разрешено звонить в «скорую», МЧС. Кроме того разрешены звонки следователю.
— Сестры будут жить отдельно друг от друга до окончания следствия?
— Они уже живут отдельно. Младшая — с матерью в Москве на съемной квартире, а средняя и старшая — в Московской области, в одном поселке, на одной улице, но в разных домах. Между собой общаться им запрещено. Кстати, это главный запрет суда.
— Девушки не могут общаться даже с родными?
— Могут, но только с разрешения следователя. Так указал суд.
— Как будут следить за тем, чтобы они все запреты выполняли? На сестер наденут электронные браслеты?
— Нет, никаких браслетов и вообще любых электронных средств слежения мы применять пока не можем. Нет соответствующей законодательной базы. Но ФСИН уже подготовил проект постановления правительства. Минюст его согласовал, но теперь сам согласовывает с другими заинтересованными ведомствами.
По утверждению МВД, дополнительных средств на новшество не потребуется. Мы в принципе с этим согласны, но ждем ответ Минфина. Кстати, речь ведь не только о браслетах, но и средствах перемещения, слежения за пользованием Интернетом и т.д. В любом случае в октябре вся нормативная база будет готова.
Пока же сотрудники уголовно-исполнительных инспекции дважды в неделю навещают тех, кому избрана такая мера пресечения. Все эти визиты незапланированные, то есть неожиданные для наших подопечных. Но закон запрещает посещать подозреваемых и обвиняемых в ночное время. Что делать, чтобы убедиться, что человек ночует дома? Посадить засаду — глупо, да и людей столько нет, чтобы этим заниматься. Тут браслет нам бы, конечно, очень помог. Но в остальных случаях и он, скажем так, не очень эффективный контролер. Как наша сотрудник проверит, звонила девушка кому-то или нет. Мы не можем прийти с прослушкой и сесть под окном. Но даже если бы мы использовали электронные средства слежения, она может попросить у соседа телефон, чтобы позвонить. Другой вариант: девушка идет в кафе, пьет кофе и просит у какого-то посетителя планшет: «Дайте, пожалуйста! Нужно срочно зайти в Интернет, послать маме сообщение, она волнуется». Так что вопрос контроля не простой, над ним еще работать и работать.
Но в случае с тремя сестрами Хачатурян мое личное мнение такое: они глубоко переживают все случившееся, потрясены самим фактом этого убийства и не будут нарушать судебные запреты. Их совесть, их испуг намного сильнее в данный момент любого электронного контроля.
— Многим обвиняемым и подозреваемым в России уже избрали новую меру пресечения?
— С апреля по всей стране было вынесено 236 судебных решений об избрании такой меры пресечения. В числе регионов, которые лидируют, Архангельская область (40), Свердловская область (23) и Москва (21).
— Нарушений фиксировали много?
— Нарушения были, но это единичные случаи. Если быть точным — 19 человек, по данным наших уголовно-исполнительных инспекций, не соблюдали запреты на определенные действия. Чаще всего это выражалось в пользовании Интернетом вопреки решению суда. Одного, к примеру, наши инспекторы застали в тот момент, когда он сидел на скамейке у подъезда с чужим планшетом. Несколько наших «подопечных» фотографировались и выкладывали в соцсети свои снимки, публиковали посты, заходили под своими аккаунтами на разные странички. Были случаи, когда подозреваемые общались с теми, с кем запретил суд, или посещали публичные заведения в то время, когда им нельзя было этого делать.
Мы задокументировали все эти нарушения и направили в следственные органы. Суд в отношении 7 из 19 принимал решение об ужесточении: их помещали в СИЗО.
Ева Меркачева
По материалам: “Московский комсомолец”
