Нормы УПК о досрочном аресте оспорили в Конституционном и Европейском судах
Как стало известно “Ъ”, в Конституционный суд РФ (КС) и Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) подано несколько жалоб осужденных в РФ на арест в зале суда до вступления в силу обвинительного приговора. Брать под стражу находившихся на свободе лиц в момент назначения им реальных сроков позволяет Уголовно-процессуальный кодекс (УПК). Суды ежегодно избирают эту меру пресечения в 90 тыс. приговоров, и оспорить ее практически невозможно: выйти из СИЗО до апелляции удалось лишь фигурантам громких дел Алексею Навальному и гематологу Елене Мисюриной. Президентский Совет по правам человека (СПЧ) и Институт государства и права РАН призывают запретить эту практику, но КС пресечь ее до сих пор отказывался.
Порядок избрания меры пресечения одновременно с приговором обжаловал в КС и ЕСПЧ осужденный в 2018 году за взятку чиновник ГБУ «Тюменская база авиационной и наземной охраны лесов» Василий Нешатаев. Похожая жалоба поступила в КС от осужденного в 2017 году за мошенничество экс-следователя Следственного комитета России из Калининграда Евгения Синюшкина. Согласно жалобам (есть у “Ъ”), решение об их аресте было принято судом в совещательной комнате при вынесении приговора по собственной инициативе, возможности представить возражения и доказательства надлежащего поведения подсудимых у стороны защиты не было. Решение о замене подсудимым подписки о невыезде на арест суд в приговоре не мотивировал.
«Отсутствие в тексте приговора каких-либо оснований для избрания заключения под стражу свидетельствует о нарушении принципа презумпции невиновности, поскольку мера пресечения изменена подсудимым в целях исполнения наказания по не вступившему в силу приговору»,— считает представитель заявителей адвокат Владислав Филатьев. Избрание меры пресечения на досудебной стадии можно оспорить в апелляции безотлагательно — УПК требует рассматривать такие жалобы в трехдневный срок. Однако, как ранее признал КС, жалоба на незаконное избрание меры пресечения осужденному может быть рассмотрена в апелляции вместе с самим приговором. В итоге такие лица месяцами ожидают в СИЗО решения апелляционной инстанции. Исключением из этого правила было освобождение в 2013 году Алексея Навального и Петра Офицерова на следующий день после их ареста в зале суда в момент приговора по делу «Кировлеса». Причем тогда апелляционное представление подала прокуратура, указав помимо отсутствия оснований для заключения обвиняемых под стражу, что это помешает господину Навальному баллотироваться на выборах мэра Москвы.
КС отмечал, что отправленные в СИЗО по приговору могут, кроме апелляции, подать ходатайство об отмене или изменении им меры пресечения. Но эта процедура не предполагает проверки вышестоящим судом законности и обоснованности решения об избрании меры пресечения, и суды удовлетворяют такие ходатайства редко — в связи с общественным резонансом или состоянием здоровья осужденного. В начале этого года Мосгорсуд освободил из-под стражи гематолога Елену Мисюрину, которую тот же суд впоследствии полностью оправдал. Летом этого года Мосгорсуд отменил заключение под стражу парализованного Антона Мамаева, который затем был освобожден апелляционной инстанцией от отбывания наказания.
Владислав Филатьев больше года добивается в КС отмены практики необоснованного взятия под стражу по не вступившему в силу приговору. Предыдущие жалобы на невозможность безотлагательного обжалования лишения свободы КС отклонил, при этом ни в одном из отказных определений не разъяснил, подлежат ли пересмотру в сокращенные сроки приговоры, при вынесении которых избиралась мера пресечения в виде ареста. В жалобах, которые сейчас изучает КС, приводятся новые доводы — о неконституционности порядка избрания меры пресечения вместе с приговором. «Суд выносит приговор без учета мнения защиты о мере пресечения — в нарушение принципов состязательности и равноправия сторон. Действующие нормы УПК вынуждают сторону защиты не высказываться по этому вопросу в прениях и последнем слове, если они настаивают на оправдании или наказании без лишения свободы. Любые возражения против взятия подсудимого под стражу на случай назначения ему реального срока лишали бы убедительности позицию защиты по существу обвинения»,— убеждает КС адвокат Филатьев.
Согласно ст. 108 УПК, заключать под стражу следует при невозможности применения более мягкой меры пресечения, а избирать более строгую — в случае, если обвиняемый может скрыться от суда, заниматься преступной деятельностью, угрожать участникам процесса, воспрепятствовать рассмотрению дела или уклониться от исполнения приговора. В жалобах говорится, что этот вопрос должен обсуждаться после вынесения приговора в отдельном заседании с обеспечением состязательности сторон, а арест может применяться в исключительных случаях (при наличии данных, свидетельствующих о намерении подсудимого скрыться), с мотивировкой и возможностью его безотлагательного обжалования. УПК разрешает ужесточать меру пресечения, если изменились основания, по которым была избрана более мягкая мера, отмечается в обращениях. При этом УПК и Международный пакт о гражданских и политических правах признают в качестве гарантии явки в суд апелляционной инстанции или для исполнения приговора применение «любой меры пресечения». «Арестовывать сразу после вынесения приговора — постыдная традиция, от которой необходимо избавляться»,— считает господин Филатьев.
По данным Судебного департамента при Верховном суде (ВС), суды РФ за первое полугодие вынесли обвинительные приговоры в отношении 341 тыс. лиц (половина касается дел небольшой тяжести, по которым мера пресечения в виде взятия под стражу возможна лишь в исключительных случаях) и оправдали 1044 подсудимых. По приговору было взято под стражу 42,5 тыс. человек, отправлено под домашний арест 3,27 тыс., под залог — 135 человек. При этом 2049 обвинительных приговоров были в апелляции отменены.
Адвокат Ольга Михайлова, защищавшая Алексея Навального и Петра Офицерова, считает, что «порочную практику породил пробел в законодательстве относительно процедуры обжалования взятия под стражу в зале суда». «Теоретическая возможность изменить меру пресечения до вступления приговора есть, хотя это юридическая фикция: по сути подается жалоба, по форме — ходатайство»,— говорит руководитель практики уголовного права и процесса юрфирмы «Инфралекс» Артем Каракасиян. Член СПЧ адвокат Юрий Костанов согласен, что обвиняемый фактически лишается возможности обжаловать меру пресечения: «Если она избирается вместе с приговором, суд берет под стражу автоматически, не мотивируя замену более слабой меры пресечения на более тяжелую. Процедуру принятия приговора и избрания меры пресечения можно разделить». «У суда нет обязанности менять меру пресечения при вынесении приговора. Это ошибочная практика»,— считает адвокат, член СПЧ Генри Резник.
Пересмотреть судебную практику и запретить взятие под стражу находившихся на свободе осужденных, «если ранее избранная мера пресечения не нарушалась и не возникли какие-либо новые обстоятельств к моменту вынесения приговора», предложил весной этого года СПЧ. В СПЧ подчеркивают, что с этим согласно «профессиональное сообщество» — адвокаты, преподаватели юридических вузов и сотрудники правоохранительных органов. Генпрокуратура и СКР предложение СПЧ не поддержали. Институт государства и права РАН считает, что изменение меры пресечения на более строгую «нарушает принципы уголовно-процессуального законодательства и положения Конституции», предлагая законодательно закрепить «процедуру обжалования решения суда об избрании меры пресечения после вынесения обвинительного приговора». Институт законодательства и сравнительного правоведения при правительстве РФ отмечает «широкое применение залога в качестве меры пресечения для обеспечения исполнения обвинительного приговора» на Западе. В РФ «избрание меры пресечения в виде заключения под стражу распространено широко», а «принцип презумпции невиновности не нашел достаточно глубокого воплощения» в законодательстве РФ, констатируют эксперты.
Анна Пушкарская
По материалам: “Коммерсантъ”
