Воспоминания детей войны
Жизнь каждого из этих героев могла бы стать сценарием фильма: вот мальчика под Сталинградом спасает русский солдат, вот молодая женщина в концлагере прячет от фашистов новорожденную дочь, вот советский солдат помогает 4-летней немецкой девочке, у которой только что убили мать. Этим историям больше 70 лет, но их герои с готовностью рассказывают их снова и снова. Только все меньше остается людей в их окружении, кто способен разделить их чувства и понять, что в действительности было ими пережито в годы Второй мировой войны.
На платформе Благо.ру идет сбор средств на подарок для проживающих в Волгограде бывших узников концлагерей, людей, находившихся на оккупированной территории во время войны, пострадавших от Холокоста евреев. Подарок не материальный, а душевный — выезд на майские праздники в пансионат на Дону. Организатор акции – Волгоградская городская общественная благотворительная организация «Еврейский общинный центр», системно работающая с «детьми войны» на протяжении нескольких лет. В центре точно знают, что всем людям, пережившим войну, нужно прежде всего — общение, внимание и возможность разделить общие воспоминания.
«Нам не хватает общения с такими же «детьми войны» в формате «пионерского лагеря», – признается Моисей Мейрович Шевц, председатель Совета ветеранов Краснооктябрьского района Волгограда. – У нас бывают поездки по памятным местам, и это хорошо, но иногда так хочется спокойно посидеть у родной реки, вспомнить детство…».
В материале «Филантропа» — истории трех волгоградцев. Особенность этих рассказов в том, что при всей их трагичности они глубоко позитивны. Это истории людей, которые умеют жить, любить и ценить то, что у них есть.
Жизнь вопреки
Валентина Ускова родилась в 1944 году в концлагере Бад Каннштадт в Штутгарте. Родителей вывезли туда в 1942 году, они работали чернорабочими на шарикоподшипниковой фабрике.
«Беременная мама ходила на работу, стягивая живот и пряча его под лохмотьями. А когда я родилась, пришел полицай, чтобы меня забрать, – новорожденных детей в лагерях сразу отбирали. Но папа меня не отдавал, бросился защищать меня и маму. Папу застрелили. Но тут поднялись все рабочие. А стоял апрель 1944 года. Перелом в ходе войны был очевидным, немцы уже не рискнули расстрелять всех заключенных в лагере. И полицай, махнув рукой, сказал: «Сама сдохнет».
Целый год мама прятала меня в этом аду. Совсем маленькую привязывала под грудью и так вместе со мной работала. А когда я чуть подросла, оставляла в бараке. Смотреть за мной было особо некому. Я ползала по бараку, а если выползала на улицу, полицай отшвыривал меня ногой обратно, словно футбольный мяч. Вот так мы и выживали. И выжили».
В сентябре 1945 года, когда заключенных освободили, они вернулись в СССР в Полтавскую область. Поскольку узники концлагерей считались неблагонадежными, Полине, матери Валентины, не позволили учиться. Она подрабатывала разнорабочей в колхозе. Вскоре она встретила парня, вернувшегося с фронта, они решили пожениться. Но тут случилась новая беда: в 1946 году Полина, выдержавшая фашистский ад, погибла от удара молнии.
Осиротевшая Валентина какое-то время жила в семье своей тети. В это время на Украине был страшный голод, и лишний рот никому не был нужен. Однажды тетя повела девочку к деревенскому фельдшеру. Ссылаясь на то, что у нее много детей и ей не прокормить еще одного ребенка, тетя попросила военфельдшера взять ребенка себе. Та отказалась – на ее плечах был муж с перебитыми ногами, прикованный к постели.
«Стемнело, добираться до дома было страшно, и тетя попросилась на ночлег. А когда утром все проснулись, тети моей и след простыл. Она оставиламеня, узелок с кое-какими вещами и документами, а сама убежала. Когда Клавдия – так звали фельдшера – просмотрела мои бумаги и узнала, что я выжила в концлагере, сердце ее дрогнуло. Я помню, как она повернулась к мужу и спросила: « Ну как я смогу и тебя, и ее поднять?». Муж долго молчал, а потом сказал: «Знаешь, ты меня выходишь, а потом мы с тобой ее вырастим. Нам с тобой ее Бог послал». Так меня и удочерили. И я из Масловой стала Букиной. И отчество мое из Матвеевны превратилось в Александровну».
Приемные родители воспитали девочку, в 1956 году семья переехала к родственникам в Сталинград. Дальнейшая судьба Валентины связана с этим городом.
«Вся моя жизнь – это череда встреч с человечностью в большом и малом. Выживала я благодаря душевным порывам и смелым поступкам людей с добрыми сердцами».
Сейчас Валентина Александровна — председатель районной общественной организации бывших малолетних узников концлагерей (Краснооктябрьский район Волгограда). Много лет она помогает тем, чье детство, как и ее, прошло в нечеловеческих условиях. Кроме того, Валентина очень любит поэзию и сама с удовольствием складывает стихи.
Давай, пацан, беги!
Моисей Шевц родился в Сталинграде в 1932 году, как в шутку говорили, под забором «Красного Октября». На крупнейшем в стране металлургическом заводе работал его отец, которого он с шести лет бегал встречать на проходную. В начале войны завод перестроился на выпуск продукции для фронта.
В 1942 фашисты расстреляли мать Моисея, у отца осталось четверо детей. Дом, где они жили, оказался во фронтовой зоне – всего в 300-400 метрах рыли окопы советские солдаты.
«Мне довелось быть в окопах знаменитой 39-й гвардейской стрелковой дивизии, державшей оборону Сталинграда. Сентябрь 1942 года был теплым, солнечным. Нас четверо мальчишек пошли купаться на Волгу, как вдруг началась бомбежка. Мы – бежать, и нам надо было перескочить через окопы. И тут какой-то солдат силой меня схватил, бросил на дно окопа и накрыл своим телом. А бомбы летят и летят. Когда дали отбой, он встал и толкнул меня тихонечко: «Давай, пацан, беги». А у самого кровь из ушей и из носа. Потом я узнал, что это контузия».
Моисей Мейрович вспоминает, что было время, когда населению не давали ничего – ни хлеба, ни воды. За водой под пулями приходилось ползать на Волгу.
«Не всегда немцы бросали бомбы, с самолетов иногда падали пустые бочки, рельсы. Бочки летели со страшным свистом. Разбрасывали листовки. Одну хорошо помню: «Сталинград возьмем бомбежкой, а Урал возьмем с гармошкой».
Один раз разбомбили баржу, перевозившую военную амуницию – по воде причудливо плыли фуфайки, сапоги. Лодочники собрали их и передали военным.
«Когда завод был разрушен, к нам стали приходить военные и говорить: «Уезжайте, уезжайте!». Наконец, отец пришел и сказал: «Собираемся». Вечером того дня мы пошли на Волгу, чтобы сесть на баржу. Удивительно, что первых посадили пленных немцев – их было человек 40. Потом пошли раненые, потом семьи с детьми. Проехали мы сравнительно тихо, одну ночь ночевали на улице, потом долго шли пешком. Потом нас посадили в эшелон до Челябинска – на Челябинском металлургическом заводе нужны были люди…».
Дальше была уже относительно мирная жизнь. Моисей Мейрович окончил военное авиационно-техническое училище ВВС в Перми (в то время Молотов), получил допуск к работе с грифом «совершенно секретно». 10 лет прослужил в авиации в разных точках Советского Союза. И в 1963 году вернулся в родной Волгоград. По стопам своего отца он пришел на восстановленный «Красный Октябрь», где отработал 35 лет. В 2004 году его избрали в Совет ветеранов «Красного Октября», а с 2006 он стал его председателем.
«В первый год у меня было 4500 ветеранов, сейчас их 1700. Участников Сталинградской битвы осталось 9 человек, всем им за 90 лет. И уже не осталось в живых тех, кто защищал «Красный Октябрь». Кстати, заводу только что исполнилось 120 лет – 25 ноября 1898 года была пущена первая мартеновская печь».
Милый фатер
Трогательную историю русского солдата и немецкой девочки записал Моисей Шевц, лично знакомый с ее героем, жителем Волгограда Николаем Сергеевичем Бакумовым.
Командир батальона «Катюш» – гвардейских минометов, 22-летний Николай Бакумов в апрельский день 1945-го увидел девочку лет четырех во дворе разрушенного дома в городке Фридрихшталь. Она плакала, уткнувшись в грудь погибшей матери. Он подошел к ребенку, погладил по голове, успокоил, дал поесть. А потом отнес на руках в батальон. Там девочка пробыла недели три, пока ее не определили в детский дом. Прощание было тяжелым, девочка не хотела отпускать от себя Николая. Передавая ее няне, Бакумов пообещал: «Я вернусь к тебе, Эльза!».
Часто вспоминал солдат рыжеволосую девчушку, сердцем прикипел к ней. Но не думал, что через 18 лет, в 1963 году, снова окажется в Германии. Так как в мирной жизни Николай был учителем, его пригласили на работу в школу в Цоссене. В первый же свободный от уроков день Бакумов приехал в Фридрихшталь, нашел детский дом, где ему дали адрес бывшей воспитанницы. По дороге Бакумов волновался, узнает ли его Эльза. Ведь прошло столько лет, к тому же он был не в военной форме. Но волнения оказались напрасны. 22-летняя Эльза, которая уже была замужем, растила сына и ждала еще одного ребенка, увидев знакомую родинку на его лице, воскликнула: «Фати!» – и потеряла сознание. Ее муж Пауль крепко пожал гостю руку: «Жена часто вспоминает вас, вы заменили ей погибшего на фронте отца».
Николай Сергеевич рассказывает: «Три года в Германии пролетели быстро. Потом возвратился в Волгоград. Много лет возглавлял Совет ветеранов, воевавших на легендарных «Катюшах». Живу радостями сыновей и внуков. Горжусь тем, что кроме них у меня есть и названная дочь. Радуюсь, когда получаю от нее поздравительные открытки и письма».
Ветеран войны, которому сейчас 96, более полувека переписывается со спасенной им девочкой. Эльза Кюхер теперь стала прабабушкой. «Милый фатер» (папочка), так она называет его в письмах, подписывая «Твоя дочь Эльза».
Своего первенца в честь него она назвала Николаем.
Наталья Дорошева
По материалам: “Филантроп”
