Как «Алабуга» расправляется со своим заслуженным пенсионером
Месяцы провел на больничной койке инженер-энергетик Хамза Низамов — сердце не выдержало проводов на заслуженный отдых, которые ему устроило руководство ОЭЗ «Алабуга» в благодарность за 11 лет безупречной службы. От него потребовали уволиться за месяц до пенсии, а когда он отказал, нашли в электронной почте «компромат» — якобы выданную коммерческую тайну. Истинная причина, говорит Низамов, в том, что он не оценил ноу-хау мудрого руководства — скандального тестирования про «слонов в холодильнике».
Жестокие игры
В «Алабуге» Хамза Низамов работал с первых дней основания ОЭЗ, еще помогая туркам в строительстве главного здания особой зоны — знаменитой «Тарелки». Сначала он трудился в должности инженера-энергетика, а затем — заместителя главного энергетика с месячным окладом в 52 тыс. рублей. Более того, Низамовы были настоящей трудовой династией. Супруга, Миляуша Тавкиловна, работала диспетчером в транспортном цехе, а сын — старшим мастером в департаменте главного энергетика — там же, где и отец. Все 11 лет работы Низамов-старший был на хорошем счету, нареканий и жалоб не имел, а напротив, получил две почетные грамоты от минстроя РТ, одну — от министерства энергетики РФ и прочие благодарственные письма.
Тучи сгустились, когда Низамов не прошел скандальное тестирование на соответствие корпоративной культуре и компетенциям, о котором летом прошлого года писало наше издание. Напомним, проверка сотрудников ОЭЗ проводилась по инициативе руководства экономической зоны. Соответствующие программы были разработаны молодыми специалистами корпоративного университета. Сначала было проведено собеседование с такими, к примеру, вопросами: «Докажи, что земля плоская», «Как разместить в холодильнике слона?».
Далее работники подверглись экономическому тестированию и прошли через деловые игры. Все эти тесты, как утверждают сотрудники, проводились без предварительного объяснения принципов игры, без подготовки и уведомления о последствиях. А последствием, как потом выяснилось, стало расторжение бессрочных договоров со 162 сотрудниками и заключение срочных с испытательным сроком на два месяца. В итоге работники особой зоны вынесли сор из избы, написав письмо в СМИ и прокуратуру.
Низамов оказался в числе тех, кто подписал письмо, хотя сначала и не хотел этого делать. «Я, конечно, не молчал, — признается Низамов. — На первом же тесте я спрашивал, на каком основании он проводится, где приказы? Людей согнали, в какие-то игрушки играют… Сотрудники начали увольняться. Мне за мою службу было очень больно, так как мы вместе с главным энергетиком ее создавали, каждого на работу сами лично принимали, кадры подбирали. Я старался сохранить департамент любыми путями. И, когда пошли тренинги и стали все возмущаться, я пытался народ успокоить. Мы, помню, всей службой приехали к заму по эксплуатации Александру Зайченко, и там я опять высказал свое мнение по поводу этих тестов. Он сказал, чтобы это все воспринимали как игру и что увольнений не последует».
Вместо торжественных проводов на пенсию — увольнение по статье
Но все оказалось не игрой. В случае с Низамовым ситуация обострялась тем, что заму главного энергетика до пенсии оставалась буквально пара месяцев. Как отмечается в его исковом заявлении, эти месяцы руководство управляющей ОЭЗ компании постоянно оказывало на Низамова психологическое давление, подталкивая к увольнению сразу после 60-летнего юбилея. Посыпались, по заверениям истца, непонятные приказы и абсурдные задания — например, за месяц обучить трех лидеров, прошедших тестирование, всему, что знает сам Низамов. «Как можно за месяц передать весь опыт, который копился 40 лет?» — недоумевает специалист, планировавший еще год поработать после достижения пенсионного возраста, в том числе с целью взрастить себе достойную замену.
После разговора с другим замгендиректора по эксплуатации, Тимуром Мингазовым, Низамов первый раз попал в больницу. Как утверждает уволенный, руководство особой зоны почему-то решило, что именно Низамов был лидером протестного движения и соавтором письма в прокуратуру, что и было ему озвучено руководством. После такого известия три недели в июле 2018 года энергетик пробыл на больничном, потом в сентябре ушел в отпуск. Перед отпуском к Низамову пришел Александр Зайченко и потребовал написать расписку, что после юбилея — 14 сентября — он немедленно уволится с работы. Ничего кроме смеха у Низамова эта просьба тогда не вызвала. Но, как известно, хорошо смеется тот, кто смеется последним.
После выхода из отпуска, 18 сентября, его снова вызвали на ковер и стали всячески убеждать уволиться по-хорошему, то есть по соглашению сторон. «Зайченко выдвинул свои условия, я взял паузу, чтоб подумать. И 21 сентября договорились, что я отрабатываю еще один месяц — до 22 октября, когда из отпуска выйдет главный энергетик, и ухожу на заслуженный отдых со всеми положенными выплатами», — вспоминает Низамов. Однако этим планам не суждено было сбыться. Буквально через несколько дней — 25 сентября — энергетика вновь вызывает к себе Мингазов и требует уволиться с 26 сентября. «Я заявление писать отказался. Говорю: если вам надо, вы инициаторы моего увольнения, вы и пишите. И уехал к себе в технопарк, где находится департамент», — говорит Низамов.
В этот же день на работе Низамову снова стало плохо. «У нас на территории ОЭЗ есть медики в ООО „Авиценна“, куда я сначала повез жену, которая, узнав подробности нашей беседы с Мингазовым, тоже почувствовала себя неважно. Там мне стало еще хуже. Мне сразу сняли кардиограмму, потом, помню, посадили в скорую и увезли в Елабужскую ЦРБ, куда в тот же день и госпитализировали. Поставили диагноз — ИБС (ишемическая болезнь сердца). Два дня я был как в забытье», — рассказывает подробности Низамов.
Спустя два дня после госпитализации на зарплатную карту пришел расчет — 38 тыс. рублей. «Мы позвонили в бухгалтерию, чтоб узнать, что за деньги пришли. Там говорят: вас уволили. Я, только придя в себя, стал звонить руководителю отдела кадров, чтоб хоть статью узнать. Там даже трубку не берут, написали мне СМС: „По всем вопросам — к руководителям. Мы ничего не знаем“. То есть уволили 25-го числа, а отдел кадров спустя два дня даже не знает, по какой статье», — сообщает подробности Низамов. После таких перипетий замглавного энергетика пролежал на больничной койке уже больше месяца — до конца октября, во время больничного узнав, что уволен «за разглашение коммерческой тайны».
Тайна, известная многим
Коммерческая тайна — самый любопытный нюанс во всей этой скандальной истории. К профессиональной деятельности Низамова в «Алабуге» вопросов не было, поэтому увольняли его с достаточно редкой формулировкой. Статья нашлась не сразу. По словам Низамова, сначала с его коллег пытались собрать подписи под актом, в котором якобы сообщалось о том, что в августе 2017 года в «Алабуге» наблюдались скачки напряжения, чему виной был энергетик Низамов. Но ставить подписи под этим актом многие отказались, в том числе и главный энергетик особой зоны Алексей Сираев.
В конце концов повод для увольнения нашелся в рабочей электронной почте Низамова. Ему вменили передачу третьему лицу 6 файлов, содержащих 6 проектов технических документов о подключении к электросетям двух резидентов — ООО «Август-Алабуга» и ООО ПКФ «КНТ-Плас». Файлы включали в себя акт осмотра электроустановок, технические условия на технологическое присоединение энергетических установок завода ООО «Август-Алабуга» к электрическим сетям ОЭЗ «Алабуга», акт об осуществлении технологического присоединения, однолинейную схему электроснабжения строительной площадки завода ООО «Август-Алабуга», акт о выполнении техусловий и порядок эксплуатации электроустановок.
Низамов в суде не отрицал направления этих файлов третьему лицу, но утверждал, что это были лишь образцы документов, а не заверенные по всей форме копии коммерческих договоров. «Эти документы я выслал 20 сентября по почте уже уволившемуся из ОЭЗ сыну, который устроился энергетиком на одно из елабужских предприятий. Ему они нужны были просто как образцы, чтобы ориентироваться в процессе технологического присоединения. Даже в интернете такие бумаги есть, без подписей и печатей. А эти образцы у нас лежат в общей папке, любой человек из департамента может туда залезть. Я их ему и переправил. Они тоже без подписи и печати. Но там были указаны названия двух предприятий экономической зоны, которые и подали заявки на технологическое присоединение к сетям. Вот к этому и привязались», — пояснил уволенный энергетик.
Кстати, в суде сторона ответчика утверждала, что с Низамова якобы потребовали объяснительную по поводу этого проступка, а он отказался ее писать. Хотя энергетик утверждает, что о разглашении тайны узнал, уже будучи на больничном после увольнения. «Любопытно, что во всех актах, документах даже подписи моего непосредственного начальника нет — главного энергетика. Уж если бы я в чем-то и был виноват, то, наверное, об этом в первую очередь должно знать мое начальство. О моем проступке мне никто ничего не сказал, уведомления почтой не отправляли», — утверждает Низамов.
Его адвокат Минихалим Ахмадеев также говорит, что переданные документы не содержат секретной информации. Существует особый порядок оформления документов, содержащих коммерческую тайну. На бумагах в правом верхнем углу должен стоять гриф «Коммерческая тайна». Когда получаешь такой документ, нужно расписываться, указывая дату и время, так как это документ строгой отчетности и вернуть его можно тоже только под роспись. В описываемом инциденте ничего подобного не было.
Более того, раскрытие сведений, подобных отправленным Низамовым сыну, предусмотрено законодательством. В частности, адвокат приводит выдержку из ст. 8 главы II федерального закона о естественных монополиях. Согласно ей, к информации о деятельности субъектов естественных монополий, к которой должен быть обеспечен свободный доступ, относятся в том числе порядок выполнения технологических, технических и других мероприятий, связанных с подключением к инфраструктуре. А значит, эта информация не может быть признана коммерческой тайной. Более того, имеется постановление правительства РФ от 9.08.2010 №609, где опубликованы стандарты раскрытия информации сетевой организации. И одним из пунктов, подлежащих раскрытию, является техническое состояние сетей, условия, на которых осуществляется поставка товаров и услуг субъектом естественной монополии, и основные этапы обработки заявок юридических и физлиц на присоединение к электросетям, включая информацию о дате поступления заявки и ее регистрационном номере, о направлении в адрес заявителей подписанного со стороны сетевой организации договора, о ходе выполнения сетевой организацией техусловий и о фактическом присоединении.
Кроме того, вся подобная информация в обязательном порядке сообщается в Ростехнадзор, «Татэнергосбыт» и комитет по тарифам. В адрес всех указанных организаций адвокат отправил запросы, а также резидентам особой зоны. В итоге компания «КНТ-Плас» дала ответ, что информация, содержащаяся в акте о выполнении техусловий (самый информационно насыщенный документ), не являлась и не является коммерческой тайной. «Татэнергосбыт» сообщил, что соглашение об ограничении доступа к документам об объектах электрохозяйства «Август-Алабуга» с особой зоной не заключалось.
Однако суд первой инстанции эти доводы не учел и решил, что право на отнесение документов к информации, составляющей коммерческую тайну, принадлежит обладателю такой информации — ОЭЗ «Алабуга». И раз она определила, что эти файлы являются коммерческой тайной, значит так оно и есть. Суд посчитал, что со стороны Низамова имеется нарушение положения ОЭЗ о коммерческой тайне, а значит, у ответчика имелись основании для увольнения истца по соответствующей статье.
Ту же аргументацию приводит в ответе нашему изданию и сама «Алабуга» за подписью заместителя руководителя службы безопасности и пропускного режима Ильнара Мингазова. «Деятельность крупной промышленной площадки подразумевает соблюдение правил работы с коммерческой и конфиденциальной информацией, что регламентируется приказом общества и положением о коммерческой тайне в АО «ОЭЗ ППТ «Алабуга». Указанный сотрудник подписал обязательство о неразглашении сведений, составляющих коммерческую тайну. Данный вопрос (видимо, имеется в виду вопрос увольнения — прим. ред.) решается в порядке и в соответствии с законодательством. Суд постановил, что со стороны истца имеется нарушение положения общества о коммерческой тайне, следовательно, у ответчика имелись основания для увольнения истца по соответствующей статье Трудового кодекса РФ. Таким образом, судом подтвержден факт разглашения коммерческой тайны данным сотрудником», — говорится в ответе.
«Всю зону трясет. все резиденты в шоке»
Несмотря на то что суд признал разглашение Низамовым коммерческой тайны, с порядком его увольнения Фемида не согласилась, так как энергетика «ушли» в ту же дату, когда он попал в больницу с сердечным приступом, то есть в период временной нетрудоспособности. Юристы «Алабуги» настаивали, что увольнение произошло до оформления больничного. Однако эти доводы суд посчитал голословными, так как ознакомление истца с приказом об увольнении произошло только после его выхода на работу по завершении больничного. Истец и его защитник вообще считают, что увольнение состоялось фактически в день, когда был произведен расчет, а все бумаги, в том числе и акты о служебном расследовании разглашения коммерческой тайны, составлялись задним числом.
Суд в итоге отменил приказ о наложении дисциплинарного наказания и об увольнении Низамова по статье, потребовав изменить формулировку в трудовой книжке на увольнение по инициативе работника, так как при увольнении за дисциплинарный проступок работодатель не учел отсутствия каких-либо негативных последствий этого проступка, а также из-за отсутствия каких-либо нарушений трудового законодательства самим Низамовым, который не только не привлекался к дисциплинарной ответственности, но и неоднократно награждался благодарностями главного энергетика ОЭЗ «Алабуга» Сираевым и характеризовался как «уникальный специалист в области монтажа и ремонта электрооборудования». Кроме того, суд постановил взыскать с ОЭЗ «Алабуга» в пользу Низамова среднемесячную заработную плату в размере 220,5 тыс. рублей и компенсацию морального вреда в размере 3 тыс. рублей.
На решение суда обе стороны подали апелляционные жалобы. Как сообщил Ахмадеев, истец оспаривает невыплату премиальных. Ссылаясь на положение об оплате труда и премировании ОЭЗ, Низамов подсчитал, что ему положена премия за третий и четвертый кварталы по 111,2 тыс. рублей, годовая премия за 2018 год — 333,8 тыс. рублей, премия в размере оклада за 60-летний юбилей 52 тыс. рублей и за день предприятия — 52 тыс. рублей. «Однако судья сказал, что премиальные являются стимулирующим видом оплаты труда, поэтому не включаются в систему гарантированной части зарплаты и не подлежат выплате при увольнении. Я доказывал, что премии входят в зарплату, так как они регулярные. Все они предусмотрены трудовым договором, коллективным договором, приложением к колдоговору. Тем более и Трудовой кодекс предусматривает, что премии, которые выплачиваются регулярно, являются составной частью зарплаты», — пояснил адвокат. А кроме того, Низамов и его защитник хотят исключить из судебного документа абзац про коммерческую тайну.
Управляющая компания «Алабуги» подала жалобу на решение суда в части немедленной выплаты среднемесячной зарплаты. А кроме того, по всей видимости, будет оспаривать основной пункт о коммерческой тайне. Тем более, что из недр кадровых архивов юристам «Алабуги», в числе которых есть и московские специалисты, удалось выудить выговор на Низамова, который якобы был объявлен ему в августе прошлого года. К этому новому в деле документу и собирается апеллировать ответчик. Любопытно, что в суде первой инстанции этот выговор никак не фигурировал, и, когда судья спрашивал, имеются ли за годы работы Низамова нарекания, выговоры и проступки, сами представители ОЭЗ отвечали отрицательно. «Я даже содержания этого выговора не знаю. Это мы прочли в апелляционной жалобе уже», — говорит Низамов и не исключает, что количество новоиспеченных выговоров будет расти от одного судебного заседания к другому. Более того, как утверждает Низамов, его уже пугали участием в процессе на стороне «Алабуги» юристов уровня Генриха Падвы и даже возбуждением в отношении уволенного пенсионера уголовного дела.
Кстати, этичную сторону дела — требование об увольнении сразу после достижения пенсионного возраста — ОЭЗ «Алабуга» проигнорировала в своем ответе нашему изданию, сообщив лишь, что из 990 сотрудников управляющей компании «ОЭЗ «Алабуга» 12 старше 60 лет, семеро старше 65 лет. Кроме того, в организации не преминули заметить, что на сегодняшний день в особой зоне создано 6800 рабочих мест, зарегистрировано 57 резидентов и осуществляют производственную деятельность 30 заводов. Общая сумма фактически вложенных инвестиций резидентами составляет 123,4 млрд рублей.
Как утверждает Низамов, после скандального тестирования особую зону покинули более 30 человек, согласившись на условия ОЭЗ, которое поставило ультиматум — либо три оклада и добровольное увольнение, либо срочный договор и полная неопределенность. И текучка продолжается. «С этого тестирования до сих пор всю зону трясет. Все резиденты в шоке. Потом это показательное шоу с моим участием. Воюют с пенсионерами», — сокрушенно замечает «уникальный», но не нужный особой зоне специалист.
Валентина Шистерова
По материалам: “Бизнес Online”
