Как нас обманывает статистика
Пока мы сетуем на крайне низкие темпы экономического роста в стране (по итогам прошлого года они оценивались в 1,8% ВВП), есть люди, которые, преодолевая себя и обстоятельства, работают в поте лица. С цифрами. Эти люди — из Росстата. Который, едва старого руководителя Александра Суринова сменил Павел Малков, сразу пересмотрел показатели роста ВВП. Они улучшились до 2,3%. Это рекорд за пять последних лет. Жизнь стала лучше?
По мнению Росстата, основной «прирост» в цифрах и на бумаге (который произошел уже в наступившем году) случился благодаря переоценке роста строительных работ. Строительство по итогам года выросло не на 0,5%, как думал тот же Росстат при прежнем руководителе, а аж на 5,3%. Как выясняется, такой успех достигнут в основном за счет «более правильного» учета строительства завода по сжижению газа в ЯНАО в интересах «Новатэка». Формально оно закончилось действительно в прошлом году, хотя основные работы были проведены еще в позапрошлом. Возможно, те работы уже один раз учли в статистике. Однако, видимо, новое руководство (которое появилось после того, как Владимир Путин посетовал на неточные данные, которые ему были предоставлены) именно так поняло новые установки: не надо «очернять» — лучше «приукрашивать». Впрочем, подобная опасность «улучшения» статистики была заложена еще тогда, когда несколько лет назад формально независимый до тех пор Росстат переподчинили Минэкономики.
Многие эксперты отказываются верить в такие чудеса. Самые вежливые аналитики говорят о «неожиданности», иные шутят — «все чудесатее и чудесатее». Кирилл Тремасов, который при Алексее Улюкаеве работал в Минэкономразвитии (а Улюкаева упрекали еще и в том, что он давал слишком мрачные прогнозы развития экономики страны), говорит: «Я не помню случая, чтобы какой-либо годовой показатель пересматривался сразу на 5 процентных пунктов вверх. Это какая-то полная дичь». Он также повергает сомнению сам принцип учета строительства объекта: по методике Росстата дорогое оборудование на новых производственных объектах включается в инвестиции, но не в стоимость строительных работ. Такие принципы подсчета он назвал «рисованием». Весь проект, со всем дорогостоящим оборудованием, оценивается в $27 млрд, основные строительные работы были завершены, напомним, в 2017-м, но теперь получилось так, что именно в прошлом году было сдано объектов на $9 млрд. Что маловероятно.
Еще менее понятно, откуда Росстат будет брать по новому гигантскому объекту каждый год, чтобы рисовать красивую статистику.
Не говоря о том, что официальная статистика за прошлый год по росту строительных работ вообще не «бьется» с тем, что все натуральные показатели в строительстве — число объектов, строительный объем, площадь возведенных за год зданий — никак не выросли, а упали как раз примерно на те же 5% (точнее, на соответственно 4,8%, 4,9%, 5,9%).
Впрочем, Росстат нашел и другие драйверы роста экономики в прошлом году, которые «недоучли» ранее. Помимо строительства это добыча полезных ископаемых (оно и понятно — за счет роста цен на сырье), гостиничный и ресторанный бизнес (на фоне проведенного чемпионата мира по футболу), финансовая сфера. Но если посмотреть на структуру роста ВВП по источникам доходов, то главным фактором дополнительного роста экономики стали налоги на производство и на импорт, то есть это произошло за счет государственной деятельности. Может ли огосударствление экономики считаться положительным фактором роста ее в целом — большой вопрос. И даже в сельском хозяйстве, пострадавшем в прошлом году от плохого урожая, Росстат нашел, что улучшить — сократив оценку спада с 0,7 до 0,2%.
В чем смысл такого роста ВВП для населения, не очень понятно.
Тем более что даже по официальным данным реальные доходы граждан опять сократились (на 0,2%), и это сокращение происходит уже пятый год подряд.
Но как при этом может вырасти конечное потребление домохозяйств на 2,2% за год, как уверяет нас официальная статистика? Загадка. Видимо, за счет роста кредитования (и перекредитования), которое все туже удавкой стягивается на обывательской шее.
Судя по всему, на высшем уровне данные предпочитают перепроверять. Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков назвал цифры Росстата основанными на «глубоком анализе», но заявил, что в Кремле они принимаются к сведению, хотя у властей есть и другие источники для получения экспертного мнения. «Бывают определенные нюансы, но это требует дополнительного анализа», — прокомментировал Песков возможные различия между этими данными.
То есть дела в экономике идут на бумаге все лучше (официальный рост, напомним, рекордный за пять лет), а люди живут все хуже. Ну и кому тогда нужен, спрашивается, такой рост ВВП?
Однако, судя по всему, государственные статистики не остановятся на достигнутом и станут улучшать картину нашей жизни еще сильнее. Вот какие направления могут быть следующими. Например, Росстат впервые подсчитал долю малого и среднего бизнеса в российской экономике. Пока за 2017 год. Согласно оценке ведомства, доля МСП в ВВП России составляет 21,9%. Однако уже много лет как стоит задача довести эту долю до 40%. Ведь в развитых странах она превышает 50% по доле в ВВП. А в таких, как Финляндия, Нидерланды и США, она составляет так и вообще более 60%. Трудно сказать, достигнем ли мы даже на бумаге доли в 40% к 2024 году, однако в том, что именно на бумаге мы прежде всего и двинемся к этому показателю, причем вне зависимости от реальной жизни, как-то уже мало сомнений. А в реальной жизни малый бизнес по-прежнему будет стонать от административного и налогового гнета и произвола силовиков. Но Росстат этого нам не расскажет.
Еще более настораживает другая недавняя инициатива статистического ведомства. Уже в следующем году Росстат планирует модернизировать методику оценки бедности в стране. Наверное, это опять связано с поручением президента — снизить бедность в два раза к 2024 году. Росстат обещает лишь «косметические поправки» к методике учета бедности — применительно к семьям с детьми до шести лет. С целью, разумеется, благой — повысить адресность социальной помощи таким семьям. Хотя когда у нас говорят «адресность», то люди обычно понимают это как «будут урезать и оптимизировать». И оказываются в этом ощущении правы.
Однако, если уж начистоту, то методика учета бедности нуждается как раз в другом, и гораздо более радикальным пересмотре. Критерии оценки бедности у нас не менялись фактически с 90-х годов. Однако с тех пор жизнь изменилась. Другие потребности у людей. В том числе минимальные. И во многих других странах критерии оценки нуждаемости подстроились под новые реалии. К примеру, в странах ОЭСР порог относительной бедности определен в 60% от общенационального медианного дохода. Если подойти с таким критерием оценки у нас, то уровень бедности сразу скакнет с примерно 13-14% до 22%.
А если добавить сюда еще и такой «качественный» (не количественный, подчеркнем) критерий, как самооценку самих домохозяйств на предмет соответствия их общепринятым в обществе нормам потребления и уровню жизни, то доля бедных в России может вырасти до 25-40% от общей численности населения, по разным оценкам экспертов.
Последнее еще раз подчеркивает важность не столько количественных, сколько качественных оценок состояния экономики и общества. Однако чиновники не любят «качество». Это сложно и по нему труднее рапортовать об успехах. Поэтому изобретаются именно новые и новые количественные показатели. Притом из них выбирают те, которые показывают «красивую отчетность». К примеру, вместо того чтобы оценивать качество школьного образования по числу поступивших в престижные (качественные) вузы и университеты и то, как там вчерашние школьники справляются с программой обучения, будут «улучшать» ЕГЭ, упрощая задания и повышая минимальную планку. Будут внедрять в школьные отчеты бесконечные показатели по числу проведенных олимпиад, конкурсов патриотических песен, «смотров строя» и тому подобной псевдопатриотической дребедени.
Или вот в Ростуризме недавно сняли начальника. Получается, плохо он работал. Однако по потоку внутренний туризм у нас в последние годы рос как на дрожжах, статистика все «хорошела и хорошела». Правда, ее иногда портила новостная картинка, когда сотни туристов оказывались брошенными и забытыми где-то на чужбине из-за банкротства очередного туроператора. Потому что чиновники просмотрели предбанкротное состояние.
И тут стоит вникнуть, как именно улучшалась статистика по тому же внутреннему туризму. Например, власти многих малых городов жалуются на то, что к ним приезжают группы на автобусах, ходят на экскурсии, а потом уезжают. Без ночевки и дополнительных, соответственно, трат в этом городе. А ночевка — показатель.
Такая же картина во всех других сферах жизни. Для себя любимых чиновники тоже придумали те показатели статистики, по которым можно показать «красивый рост», но не всегда качественный. Вот, к примеру, пришла к нам мода на KPI. Казалось бы, он тем выше должен быть у чиновника, курирующего ту или иную отрасль, чем успешнее дела в этой отрасли. Ан нет. Чиновник придумывает бесчисленное множество новых регламентов, форм отчетности, правил и регуляций, которые показывают чиновничью деятельность как чрезвычайно кипучую. Отрасль уже загибается от всех этих отчетов и бесконечных изменений правил. А KPI бюрократа растет. И так везде. На бумаге и в статистике жизнь наша все лучше и веселее, а по ощущениям все большее число людей считают, что страна идет не туда, куда показывает статистика.
По материалам: “Газета.ру”
