Почему прогорели первые российские банки
Купцы не спешили брать ссуды, а дворяне отдавать долги.
К середине XVIII века Россия была вполне цивилизованной страной, игравшей серьезную роль на европейской арене, однако ее финансовая система была на удивление отсталой. В стране не было ни одного банка, не имели хождения бумажные ассигнации. Золотых и серебряных монет не хватало, а коммерческие расчеты в медных деньгах были весьма неудобными. Чтобы изменить ситуацию, императрица Елизавета Петровна 13 мая 1754 года подписала указ о создании первых в России банков. «Известия» рассказывают о зарождении банковской системы в России.
Трапезиты и негоцианты
Как только люди перешли от натурального обмена к более сложным формам торговых взаимоотношений, у них появилась необходимость в финансовых займах. Считается, что первые кредитные кассы появились еще в древнем Вавилоне примерно три тысячи лет назад. Естественно, финансовые структуры были и у греков, вся цивилизация которых базировалась на торговле. Античных менял называли трапезитами от греческого слова «трапеза» (τράπεζα) —«стол». Позднее этот термин в итальянском переводе (banco — «лавка, стол») вошел в общемировую практику.
Распространение итальянского термина легко объяснимо — в средние века именно апеннинские торговые республики стали центром мирового финансового дела. Венеция, Генуя, Флоренция и другие города существовали за счет транзитной торговли, а купцам необходимы были банковские услуги. В XV–XVI веках здесь возникли первые банковские дома с внушительным капиталом, деятельность которых выходила далеко за рамки полуострова.
В XVII веке передовой опыт переняли голландцы — в 1609 году был основан Амстердамский банк. К концу века сформировались общеевропейские финансовые традиции и правила, а развитие колониальной торговли способствовало процветанию банковского дела. Россия же оставалась в стороне от этого процесса, что не могло не сказаться на отечественной экономике. Без поддержки финансовых институтов русским купцам было сложно конкурировать с европейскими коллегами, поэтому практически весь экспорт из России осуществляли иностранные негоцианты.
Наглядным примером отношения к финансовым делам в патриархальной Руси стал неудачный опыт Афанасия Ордина-Нащокина. Будучи воеводой в Пскове, этот выдающийся государственный деятель и дипломат еще в 1655 году по просьбе местного купечества организовал первый банк, именовавшийся «Земской избой». Просуществовал он всего год и был закрыт по указанию из Москвы, дабы Псков не вздумал «жить по своему уставу». А ведь именно в эти годы были открыты многие, по сей день существующие банки, например, шведский Риксбанк (1668 год), английский Барклай-банк (1690), японский Сумитомо Митсуи (1683).
Остается загадкой, почему банки не появились на Руси во время правления Петра I. Он ратовал за торговлю с Европой, общался с голландскими и датскими коммерсантами и не мог не понимать важности банковской системы для развития экономики страны. Однако никаких реальных мер не предпринял. Большинство историков сходятся на том, что у государя-реформатора просто не дошли руки до создания банков, как и до отмены внутренних таможен, например. Возможно, проживи Петр подольше, российская финансовая система стала бы более современной.
«Свято место пусто не бывает»
Но деньги в заем всё равно были нужны, как для личных нужд, так и для развития коммерции, и пустовавшую банковскую нишу заняли ветхозаветные ростовщики. На ростовщичестве не стеснялись зарабатывать даже царские вельможи, например, бывший личный секретарь Петра I, а позже глава Коммерц-коллегии Алексей Васильевич Макаров. Из личных средств он выдавал аристократам и крупным купцам очень значительные кредиты, достигавшие десятков тысяч рублей. Проценты были грабительскими, что регулярно приводило к трагическим последствиям.
Только при Анне Иоанновне правительство наконец решило урезонить ростовщиков, создав государственную кредитную контору и законодательно ограничив ставку восемью процентами годовых. Монетная контора, формально существовавшая при Монетном дворе с 1729 года, была этим же указом переименована в Монетную канцелярию и наделена правом ссужать деньги. Можно сказать, что это было первым шагом к созданию относительно цивилизованной банковской системы.
Из указа императрицы Анны Иоанновны «О правилах займа денег из Монетной конторы» от 8 января (19-го по н. с.) 1733 года. ПСЗ. № 6300:
«Понеже многие наши российские подданные, имея в деньгах нужду, принуждены занимать у чужестранных и у прочих, с несносными великими процентами и с закладами такими, которые против взятья денег в полтора или вдвое стоить может, и от того приходят в убожество и разорение, и дают не токмо по 12, но и по 15 и 20 процентов, чего во всем свете не водится…»
Начинание имело успех: если в 1734 году было выдано всего 400 ссуд, то в 1752 году — уже 6452. Несмотря на это, настоящим кредитным предприятием канцелярия так и не стала. Хотя в императорском указе говорилось, что деньги будут давать «людям всякого чина», на деле воспользоваться услугами могли только аристократы. Причина была банальной — у конторы было мало денег, и почти все ссуды выдавали «по высочайшему повелению». Кто имел протекцию или сам мог испросить у государыни дозволения на кредит, тот его и получал. Естественно, деньги шли не на развитие бизнеса, а на удовлетворение растущих потребительских аппетитов придворных. С возвратом ссуд тоже были большие проблемы — дворяне воспринимали их скорее как монаршее благоволение, а не как долг. И конечно, мощным тормозом развития кредитной, да и в целом денежной системы было полное отсутствие бумажных денег. Крупные суммы в медных монетах возили в сундуках, а за налогами ездили на телегах.
Камень воду точит
Конечно, в России были люди, понимавшие необходимость создания финансовых институтов, отсутствие которых гибельно отражалось на развитии экономики. Например известно, что в 1732 году, за год до принятия указа о Монетной канцелярии, был составлен «Проект о банке казенном», предусматривающий учреждение особого банка, который предоставлял бы кредит как землевладельцам, так и купцам. Предполагалось, что капитал банка должен состоять из предоставляемой казной в его распоряжение монеты на сумму миллион рублей и из банкнот на такую же сумму, выпускаемых самим банком. Таким образом, неизвестный автор проекта, по сути, предлагал учреждение эмиссионного банка по западноевропейскому образцу. Он должен был выдавать ссуды под 6% годовых на срок до одного года под залог движимого и недвижимого имущества. Но, судя по всему, проект показался слишком смелым, а потому опасным, и дело кончилось полумерами — учреждением Монетной канцелярии, о чем говорилось выше.
В 1744 году уже при Елизавете Петровне схожий проект государственного «банка долгового» предлагал Василий Никитич Татищев. Многим он больше известен как историк, но прежде всего тайный советник Татищев был крупным промышленником, экономистом и государственным чиновником. Кстати, именно он основал Екатеринбург и Пермь. Будучи губернатором Астрахани, большого торгового города, и хорошо понимая нужду купечества в доступном и упорядоченном кредите, он предложил создать «банк долговой с умеренным ростом», проще говоря, с невысокой процентной ставкой. Причем Татищев предлагал, чтобы банк не только выдавал кредиты, но и пускал привлеченные средства в оборот. Предложение не получило хода, возможно, потому, что уже в следующем году Татищева из-за разногласий с наместником отправили в отставку. Он уехал в свое подмосковное имение Болдино, где и дописал знаменитую «Историю Российскую».
Сословный банкинг
Спустя десятилетие с инициативой создания банков выступил уже граф Петр Иванович Шувалов — 23 февраля 1754 года именно он предложил сенату обсудить возможность создания банка для купцов, торгующих при Санкт-Петербургском порте. Шувалов был человек талантливый и разносторонний — изобретатель знаменитой гаубицы («единорога»), основатель многих заводов, военный реформатор и инициатор межевания земель. Вместе со старшим братом Александром (он много лет возглавлял Тайную канцелярию), Петр Шувалов участвовал в перевороте 1741 года, который привел Елизавету на престол, а их двоюродный брат Иван (знаменитый покровитель Московского университета) был фаворитом императрицы. Супруга Петра Ивановича Мавра Егоровна (в девичестве Шепелева) считалась ближайшей подругой Елизаветы. Благодаря заслугам, связям и, бесспорно, своим выдающимся способностям Петр Иванович пользовался почти безграничным влиянием на государыню и старался использовать его для блага государства. Например, именно по его инициативе были отменены внутренние таможни.
Идея Шувалова о создании банков была реализована уже через несколько месяцев — 13 мая 1754 года императрица Елизавета Петровна подписала указ:
«Учредить Государственные Банки из казны Нашей, первый для дворянства в Москве и в Санкт-Петербурге, второй для поправления при Санкт-Петербургском порте коммерции и купечества…».
Первый подчинялся сенату, второй — Коммерц-коллегии. Уставной капитал для Дворянского банка был определен в 750 тыс. рублей, которые казна получила от введенной (тоже по инициативе Шувалова) единой монопольной цены на вино. Первоначально вырученные средства предназначались для армии, однако рост поступлений превзошел ожидания, и появилась возможность использовать их на банковские нужды. Для Купеческого банка уставной капитал в 500 тыс. рублей предоставили государственные монетные дворы, находившиеся в ведении Коммерц-коллегии.
Дворянский банк, который имел конторы в Москве и Петербурге, призван был поддерживать дворянство — главную опору трона. Банк выдавал кредиты под 6% годовых, максимальная сумма была определена в 100 тыс. рублей. В обеспечение принимались благородные металлы, драгоценные камни, жемчуг и главное — «населенные имения». За каждую «ревизскую душу» давали по 10 рублей (существенно ниже рыночной цены), но реальной проверки их наличия зачастую не проводилось. В итоге регулярно возникали ситуации, когда помещики брали кредиты под «мертвые души», а долги ложились на Дворянский банк. Невозврат кредитов не считался серьезным проступком, да и общественное мнение к должникам было снисходительное. Конечно, ни о какой коммерческой прибыли в такой ситуации речи не шло. Петр III собирался закрыть обремененное огромным количеством невозвратных долгов предприятие, но не успел. Екатерина же пошла другим путем, существенно увеличив уставной капитал и начав всерьез взыскивать долги, вплоть до тюремного заключения. Кроме того, в 1769 году Россия начала выпуск бумажных ассигнаций, что в корне изменило финансовую ситуацию.
Купеческий банк, как ни странно, тоже оказался убыточным.Основу столичного купечества составляли иностранные торговцы, хотя некоторые из них и имели российское подданство. Например, в 1787 году из 76 купцов, официально торговавших при Санкт-Петербургском порте, только трое были русскими. По данным того же года, на долю русских купцов приходилось всего 0,5% петербургского экспорта и 1,2%импорта. Европейским купцам был доступен вексельный кредит у себя на родине, а первый российский государственный банк вызывал недоверие, так как в стране не было традиции банковского дела.
В итоге, хотя императорский указ о создании банка был опубликовал в июне 1754 года, до августа никто из купцов в банк не явился. Тогда президент Коммерц-коллегии Яков Матвеевич Евреинов вызвал нескольких купцов и расспросил их о причине нежелания брать ссуды под выгодный процент. Те отвечали, что шестимесячный срок ссуды нереален для торгового оборота в России, а положенный товарный залог вызывает у заграничных партнеров недоверие к русским коммерсантам. Купцы просили давать деньги не под товар, а под векселя и на более длительный срок. Евреинов представил эти предложения сенату, после чего срок ссуды действительно был увеличен до года. Еще одной большой проблемой было то, что кредиты давались медными деньгами, которые имели хождение внутри Российской империи, а иностранные купцы принимали в платежи только серебро.
И всё же до конца 1754 года из выделенных банку 200 тыс. (вместо обещанных 500!), 193 были розданы в кредит. Но вскоре начались новые проблемы — невозвраты долгов. Евреинов даже приказал взять под караул тринадцать самых злостных купцов-неплательщиков. А окончательно добил предприятие случившийся 29 июня 1761 года пожар в петербургском порту, который уничтожил амбары с предназначенными для продажи за границу пенькой и льном. В огне погибли товары почти сотни торговцев, многие из которых были клиентами банка. Их общий долг составлял 86 тыс. рублей, о большей части этих денег теперь можно было забыть.
В конце июня 1762 года Петр III подписал указ о закрытии «проблемного» Купеческого банка, но он не успел вступить в силу до случившегося 6 июля переворота. Екатерина указ супруга отменила. Купеческий банк просуществовал до восьмидесятых годов (правда, не выдавал ссуды с 1770 года), когда был слит с Дворянским, а потом они вместе вошли в состав нового Заемного ассигнационного банка, который, в свою очередь, стал предтечей Государственного коммерческого банка.
Георгий Олтаржевский
По материалам: “Известия”
