Самые опасные заключенные России годами жили в глухой тайге. Теперь им нашли новый дом
«Лента.ру» продолжает цикл публикаций о колониях особого режима — самых страшных зонах России. Там в крайне суровых условиях отбывают пожизненные сроки наиболее опасные преступники — от маньяков и каннибалов до террористов и главарей преступных группировок. В предыдущей статье мы рассказали о мордовской колонии «Единичка». В этот раз речь пойдет о колонии «Черный беркут» в Свердловской области. Этот лагерь построили на скалах в глухой тайге, что заметно снизило шансы зэков на побег. В стенах «Черного беркута» совсем недавно содержались пожизненно осужденные, которых от воли отделяли несколько рядов колючей проволоки, зубы служебных собак и автоматы охранников на вышках. Сегодня таежная зона опустела, а ее бывшие обитатели отправились доживать свой век за другие высокие заборы.
Затерянные в тайге
Исправительная колония №56 (ИК-56) «Черный беркут» расположена в глухой тайге — в поселке Лозьвинский Свердловской области. От нее до ближайшего городка Ивделя 30 километров, до Екатеринбурга — 615. Тюремные здания возведены прямо на скалах, а потому шанса сбежать оттуда через подкоп у зэков не было никогда. Осужденные в этих суровых краях появились еще в 1935 году, после создания Ивдельского исправительно-трудового лагеря (Ивдельлага).
Одно из первых его подразделений находилось в поселке Старая Сама: туда на распределение поступали осужденные. В Ивдельлаге они валили лес, который потом сплавлялся по рекам, трудились на рудниках, прокладывали железные и автомобильные дороги. За лагерем быстро закрепилась дурная слава — произошло это из-за резкого скачка смертности среди заключенных. В 1937 году она составляла всего один процент от числа зэков, а годом позже выросла уже до четырех процентов.
Виноватых в руководстве Ивдельлага нашли быстро. Как оказалось, входившие в него бывшие сотрудники НКВД понятия не имели о том, как управлять лагерем, а условия, в которых жили зэки, были по-настоящему ужасными. В бараках и палатках температура в холодное время года опускалась гораздо ниже нуля. У заключенных не было теплой одежды и обуви, та, в которой они ходили, постоянно промокала, и сушить ее было негде. В результате изможденные и промерзшие обитатели Ивдельлага постоянно болели. Без должного лечения это скоро заканчивалось смертью. А ведь в лагерь ссылали не только работоспособных осужденных, но и стариков, и инвалидов…
Ко всему прочему в Ивдельлаге (как и во всей системе ГУЛАГ) было очень скудное питание. Отчасти из-за жестких продовольственных норм, отчасти потому, что далеко не весь набор продуктов доходил до лагеря. Но к концу 30-х годов XX века снабжение Ивдельлага продуктами наладилось, а для зэков, наконец, обустроили нормальные жилые помещения. Смертность в лагере пошла на убыль.
Но это продлилось недолго: с началом Великой Отечественной войны заключенных на таежной зоне стало больше — их ряды, в частности, пополнили несколько тысяч немцев. Одновременно с этим в Ивдельлаг пришел страшный голод. Даже за пищевые отходы у кухонного корпуса зэки отчаянно дрались — порой доходило до убийств. Из добытых с боем отходов осужденные варили баланду, поесть которую считалось большой удачей.
Всего же за первые девять лет — с 1937 по 1946 годы — в Ивдельлаге погибло около 30 тысяч человек.
Под черными крыльями
Удивительно, но отходы на таежной зоне ели и в конце 80-х годов XX века: об этом в своих мемуарах «Записки уголовного барда» рассказывал знаменитый шансонье Александр Новиков. Он оказался за решеткой в 1984 году — за изготовление и сбыт музыкальной аппаратуры. Новиков умело мастерил ее и продавал через комиссионки. А поскольку эту аппаратуру покупали клубы и дворцы культуры, то Александру вменили хищение государственных средств в особо крупных размерах.
В колонии бард пробыл долгие шесть лет и, по его собственным словам, думал лишь о том, как достойно умереть. Новиков часто становился свидетелем того, как зэки собирались по утрам около кухонного крыльца и отчаянно дрались за помои, как в страшные военные годы… Между тем сам Ивдельлаг с 57 подразделениями и 22 тысячами осужденных официально прекратил свое существование в 1951 году. На бумаге лагерь исчез, но зона осталась, и зэки там все так же отбывали наказание.
Вскоре она вновь получила страшную славу: туда со всего СССР стали свозить зэков, приговоренных к высшей мере наказания. Там же, посреди тайги, их и расстреливали, закапывая затем в безымянных могилах. Попадали на зону и «счастливчики» — те, кому «вышку» заменили 15 годами заключения. При Михаиле Горбачеве этот срок увеличился до 20 лет. А в 1996 году в России ввели мораторий на смертную казнь, и те осужденные, которые ожидали ее в «Черном беркуте», получили по 25 лет тюрьмы. В декабре того же 1996 года в УК РФ появилось новое самостоятельное наказание — пожизненное лишение свободы.
Осужденные пожизненно вместе с зэками, приговоренными к большим тюремным срокам, находились в ИК-56 вплоть до 2018 года. Свое неофициальное название — «Черный беркут» — зона получила после того, как там появилась скульптура черного орла с головой змеи в когтях. Ее изготовил уроженец Кабардино-Балкарии Хабас Закураев, бывший сотрудник ГАИ, отбывавший в ИК-56 25-летний срок за жестокое убийство тещи.
Когда Закураева спрашивали, почему он создал такую скульптуру, зэк отвечал: «Беркуты собирают падаль. А мы и есть падаль» (на самом деле беркуты не падальщики и предпочитают охотиться на живую дичь; очевидно, Закураев спутал их с грифами — прим. «Ленты.ру»). Любопытно, что со скульптурой Закураеву помогал маньяк Владимир Криштопа, которого перевели в ИК-56 из другой знаменитой зоны для пожизненно осужденных — «Черного дельфина». Свое неофициальное название эта зона в Оренбургской области получила опять же из-за установленной там скульптуры Криштопы, только в этом случае — черного дельфина.
Плохая компания
За решетку Владимир Криштопа — самый известный зэк «Черного беркута» — попал в 1996 году за изнасилования и убийства двух жительниц Ростова-на-Дону. Оба преступления он совершил в алкогольном опьянении. Третье нападение стало для Криштопы последним: его жертве удалось спастись, а маньяка арестовали. Привязать убийцу к одному из эпизодов помог плеер погибшей, который Криштопа забрал у нее после расправы. Осужденного должны были расстрелять, но после введения моратория «вышку» ему заменили на 25 лет строгого режима.
Отбывая срок, Криштопа не только участвовал в создании двух самых известных тюремных скульптур России, но и проявил музыкальные способности. Зэк даже основал панк-группу The Euthanazer и попытался победить в тюремном конкурсе «Калина Красная». Но организаторы, узнав, за что сел Криштопа, в участии ему отказали. Свой срок он досиживает до сих пор.
Компанию Криштопе в «Черном беркуте» составлял серийный убийца Анатолий Седых, который орудовал в Липецке с 1998 года. С виду примерный семьянин — Седых работал водителем, был женат и растил двух детей — он изнасиловал и убил 12 девушек. За помощь в поимке липецкого Чикатило правоохранительные органы пообещали награду — 100 тысяч рублей и автомобиль, но это не сработало. Вычислить убийцу помог случай: в 2008 году родственник Седых случайно обнаружил в его гараже телефон одной из жертв и из любопытства включил его. Это позволило милиционерам отследить сигнал, а дальнейшее было делом техники. Пожизненный срок Седых получил в 2010 году.
На счету еще одного серийного убийцы из ИК-56, Ховринского маньяка Владимира Белова, как минимум восемь жертв. Вначале, в конце 2001 года, он вместе с подельником совершил заказное убийство одного из столичных бизнесменов. После этого жертвами криминального тандема становились исключительно женщины, которых убивали ради денег. А однажды убийцы забрали с места расправы торт, который москвичка несла домой…
Двум жертвам их нападений удалось выжить, причем одна из потерпевших сумела опознать Белова. При задержании серийный убийца попытался сбежать от оперативников, выпрыгнув в окно, — но безуспешно. С учетом предыдущих судимостей Белов сел пожизненно, а его подельник получил 21 год лишения свободы.
Кровавая летопись
Примерно в то же время, что и Белов, в Москве промышлял еще один осужденный из «Черного беркута» — Владимир Миргород. Он нападал на женщин, убивал и насиловал их. Одной из жертв Миргорода оказался 15-летний подросток, который стал невольным свидетелем расправы над своей матерью. Маньяка осудили за изнасилование и грабеж еще в 2004 году — но в убийствах его тогда не заподозрили. Лишь когда Миргород вышел на свободу, стражи порядка обнаружили, что его отпечатки пальцев совпадают с теми, что были найдены на местах жестоких расправ. Маньяк сознался в восьми из них, но следователи доказали его причастность еще к восьми эпизодам.
Один из лидеров организованной преступной группировки (ОПГ) «Тверские волки» Александр Осипов по кличке Младший Волк расправился с предполагаемым убийцей популярного певца Михаила Круга — еще одним членом ОПГ Дмитрием Веселовым (Весел). Осипов вывез Весела в лесополосу, заставил сознаться в расправе над артистом, после чего застрелил и закопал там же. С учетом других преступлений Младший Волк получил пожизненное и попал в «Черный беркут».
Там же оказался и Эдуард Чудинов, лидер банды сутенеров-убийц из Нижнего Тагила. Вместе с подельниками он похищал девушек в возрасте от 13 до 25 лет и заставлял их заниматься проституцией. Тех, кто отказывался, вывозили в лес, насиловали, а затем убивали ударами по голове или душили. После этого жертв закапывали — причем в одном и том же месте, которое получило в народе жуткое название «Кладбище невест». В 2005 году его случайно обнаружила охотничья собака.
В ходе следствия выяснилось, что Чудинов убил даже собственную дочь, которая, по некоторым данным, узнала о преступлениях своего отца. Сам же сутенер-убийца заявил, что девочка в июле 2004 года случайно выпала из его машины на огромной скорости и разбилась насмерть. Он сам якобы испугался ответственности и зарыл тело погибшей на «Кладбище невест».
А в 2010-2011 годах в «Черном Беркуте» находился насильник и педофил Роман Чигрин из города Шимановск (Амурская область). В мае 2009 года Чигрин заманил в свой автомобиль, изнасиловал и убил двух школьниц 8 и 9 лет. У убийцы были все шансы уйти от ответственности, но тут заговорила 15-летняя дочь Чигрина, которая призналась матери, что отец насиловал ее на протяжении двух лет. Шокированная женщина обратилась в милицию. При обыске у Чигрина стражи порядка нашли вещи погибших девочек и заточку, которой он убил одну из них. Долго в «Черном беркуте» маньяк не пробыл и вскоре совершил суицид.
В петле времени
Жизнь в «Черном беркуте» была выстроена строго по часам. Ровно в 6:00 на территории колонии через громкоговорители дважды звучала команда: «Жилая зона, подъем!» Зэки убирали свои постели и маленькие камеры (не больше шести квадратных метров на двоих) и приводили себя в порядок. Затем их камеры осматривали надзиратели, после чего наступало время завтрака.
В некоторых колониях для пожизненно осужденных еду зэкам передают через окна в дверях на специальных лопатах. Но в «Черном беркуте» было иначе — тарелки и кружки там передавали из рук в руки. Причем еду под надзором тюремщиков разносили сами осужденные, получившие допуск психолога для этой работы. Меню в ИК-56, по тюремным меркам, было вполне сносным: в него входили, среди прочего, рассольник, лапша, борщ, котлеты, пельмени, сыр и какао.
Обед, чтение книг, игра в шахматы, ужин… И в 22:00 все тот же голос в громкоговорителе: «Жилая зона, отбой!» После этого зэки могли сидеть и лежать на своих кроватях, что в течение дня строго запрещено. Болезнь — единственное исключение.
Никаким производством пожизненно осужденные в «Черном беркуте» не занимались — колонию так и не оборудовали рабочими камерами. Потому единственной обязанностью пожизненно осужденных было круглосуточное нахождение в собственных камерах. Выбирались из них зэки редко: 90 минут в день им разрешалось гулять в маленьком блоке. Все его отличия от обычной камеры сводились к отсутствию кровати и свежему воздуху из-за решетки над головой.
Раз в неделю каждому пожизненнику разрешалось сходить в баню, но лишь при условии, что к нему за последние семь дней было не много замечаний. Примерное поведение служило в «Черном беркуте» и залогом встреч с родственниками — максимум два свидания в год.
Слово надзирателя
Безысходность жизни в ИК-56 угнетала пожизненно осужденных сама по себе. Некоторых начинало грызть еще и жгучее чувство раскаяния. В интервью один из зэков «Черного беркута» сказал: «Я помню все свои преступления. Это и есть самое страшное наказание». Перспективы такой страшной судьбы еще в 90-е годы поняли те, кто получил на руки бумагу о замене смертной казни на пожизненный срок в ИК-56. Несколько из них вскоре после этого совершили суицид.
За всю историю «Черного беркута» условно-досрочное освобождение (УДО) не получил ни один из его заключенных. А пожизненники покидали таежную зону и вовсе лишь после смерти. Из-за особенностей расположения ИК-56 побеги оттуда были крайне затруднены, но попытки были.
Так, в 1989 году 15 осужденных на большие сроки решились на бунт. Они взяли в заложники пятерых сотрудников ИК-56 и потребовали автобус, деньги и возможность без помех покинуть зону. Без коридора это было бы невозможно: от воли зэков отделяли несколько рубежей колючей проволоки, служебные собаки и вооруженная охрана на вышках.
Правда, когда к стенам «Черного беркута» подтянулся спецназ, бунтари передумали бежать. Они согласились сдаться, но с одним условием: что попытка побега не прибавит им срок. Руководство зоны согласилось на это условие. Что самое удивительное, тюремщики слово сдержали, сроки неудавшимся беглецам не увеличили.
Зона на замке
В 2018 году остро встал вопрос о рентабельности «Черного беркута»: годовое содержание колонии обходилось государственному бюджету в 37 миллионов рублей. При этом из 354 мест в ИК-56 были заняты лишь 72. Правда, и в лучшие времена число зэков в «Черном беркуте» не превышало 218 человек. С годами здания колонии обветшали, а из-за скального грунта там так и не провели даже элементарные коммуникации, поэтому унитазами осужденным вначале служили ведра, а затем — биотуалеты.
Еще в 2011 году обсуждалась перспектива создания в «Черном беркуте» нового корпуса на 300 мест, но проект так и остался на бумаге. В итоге в минувшем году 60 пожизненно осужденных этапировали в другие колонии, а 12 зэков и вовсе отпустили, что наделало немало шума. Впрочем, все было сделано по закону: на свободу вышли не пожизненники, а те, кто полностью отбыл свои большие тюремные сроки.
Сегодня стены «Черного беркута» окончательно опустели, но приказа о закрытии колонии пока нет. Между тем жители поселков рядом с ИК-56 все еще надеются, что зону реконструируют и она заработает вновь. Все дело в том, что «Черный беркут» обеспечивал многих местных жителей работой — причем не только мужчин, но и женщин, которые работали, в частности, охранниками на вышках. Теперь все они рискуют остаться без средств к существованию: другого заработка в глухой уральской тайге просто нет.
Анна Комиссарова
По материалам: “Лента.ру”
