Генерал-изменник выдал самых ценных советских агентов
«Наша Версия» продолжает публиковать сохранившиеся в архивах не выходившие в свет интервью с ветеранами советской разведки. В августе 2017-го ушёл из жизни полковник Управления «К» ПГУ КГБ СССР Александр Соколов, в 60–70-е годы служивший в составе вашингтонской резидентуры. В обязанности Соколова входило выявление предателей. Незадолго до смерти полковник Соколов рассказал Игорю Латунскому о главном, по его мнению, американском «кроте» ЦРУ в КГБ, розыске перебежчиков и двойных агентах.
– Александр Александрович, в своё время экс-начальник Управления нелегальной разведки КГБ Юрий Дроздов описал занятный случай. Когда он уже после выхода в отставку встретился со своими коллегами – бывшими сотрудниками ЦРУ, те в разговоре в ним признались: мол, вы, русские, удивились бы, если бы узнали, какая агентура была у американской разведки в высших эшелонах власти СССР! Как вы считаете, это была пустая бравада или всё же правда?
– Я думаю, что доля истины в этих словах всё-таки была. И ЦРУ действительно имело свою агентуру в политических кругах и органах правительства Советского Союза. И вряд ли те, кто своими глазами видел, как разрушалась страна, станут с этим спорить. К тому же известно, что агенты американской разведки были даже среди сотрудников «святая святых» нашей страны – Комитета государственной безопасности. Почему бы тогда не быть предателям среди высокопоставленных чиновников?
«Ни одна спецслужба не расскажет всю правду»
– Самым главным американским шпионом в КГБ вы лично не раз называли генерала Олега Калугина, который в 1995 году уехал в США, а в 2002-м был заочно осуждён российским судом за государственную измену. Если говорить коротко, какие важные секреты выдал Калугин американцам?
– По моему мнению, исключительно благодаря ему ЦРУ смогло выявить и задержать сотрудника Агентства национальной безопасности Роберта Липку, который 10 лет работал на советскую разведку, а также шифровальщика штаба подводного флота США Джона Уокера, передававшего КГБ особо секретные сведения.
– Для отечественной разведки их разоблачение действительно стало большим ударом. Однако разве столь ценных агентов не оберегают как зеницу ока? Как Калугин мог узнать о них? К тому же ФБР официально заявляло, что Уокера выдала его жена-алкоголичка.
– Конечно, что же ещё могли сказать американцы! Когда происходит задержание чужого агента, ни одна спецслужба не станет рассказывать всех подробностей. Потому что тогда у противоположной стороны сразу возникнет вопрос: а не завёлся у них в ведомстве «крот», который и сдал ценный источник информации? Чтобы таких вопросов не возникало, контрразведка придумывает какую-то правдоподобную легенду вроде пьющей жены, которая обиделась на мужа и решила его разоблачить…
Безусловно, вся информация об агентуре, к тому же такого уровня, находится под грифом «совершенно секретно», и доступ к ней имеет крайне ограниченный круг людей. Но ведь Калугин и сам был не рядовым сотрудником. К тому же вербовка Джона Уокера происходила почти что на его глазах. Я тогда работал в нашем вашингтонском посольстве, куда Уокер и пришёл с предложением о сотрудничестве. Я же проводил с ним вербовочную беседу. Калугин в то время также работал в посольстве под «крышей» пресс-атташе, занимая должность заместителя резидента. Он не знал имени Уокера, но знал о самом факте появления у нас нового агента. После именно Калугин обрабатывал материалы, полученные от Уокера, за что даже получил орден Красной Звезды, что стало для него ступенькой в получении генеральского звания. Таким образом, он без труда мог указать ЦРУ, где работает наш агент.
ЦРУ имело свою агентуру в политических кругах и органах правительства Советского Союза.
– В своей книге «Анатомия предательства: Суперкрот ЦРУ в КГБ» вы пишете, что Калугин мог быть причастен к совершению убийства. Что это за история?
– В 1959 году во время стоянки в польском порту Гдыня совершил побег командир советского эсминца капитан 3 ранга Николай Артамонов. Поехал на катере вроде как на рыбалку, а на самом деле рванул в Швецию, где пришёл к американцам и заявил о своём желании работать на них. Артамонов, надо полагать, рассказал им многое о советском Военно-морском флоте, потому что ему не только поменяли имя, но и дали американское гражданство и вывезли в США, где он стал работать на военную разведку. У нас предателя заочно приговорили к расстрелу. Был инициирован его розыск, и в 1965 году Артамонова нашли. После чего было принято решение его перевербовать, чтобы использовать в разведывательной игре. Операция прошла успешно, Артамонов получил оперативный псевдоним Ларк. Какое-то время он передавал ценную информацию, а затем начал поставлять сомнительные сведения. Возникло подозрение, что Артамонов на самом деле ведёт двойную игру, в связи с чем его было решено вывезти в СССР.
В 1975 году Артамонова захватывают в Вене сотрудники нашей резидентуры, чтобы затем через Чехословакию вывезти его в Союз. Для этого его усыпили. На границе с Чехословакией «курьеров» ожидала группа, которую возглавлял Калугин. И, как вспоминали очевидцы, именно он вторично набрасывает Артамонову на лицо салфетку с хлороформом и тот в себя уже не приходит. После чего запрещает врачу осматривать его. В результате Артамонов умирает.
Спрашивается: зачем было вторично усыплять Артамонова? По моей версии, Калугин увидел, что Артамонов скоро окажется на территории Чехословакии, а его новые хозяева не могли допустить, чтобы ценный двойной агент попал в КГБ. Потому поступил приказ его убить. Для этого и понадобилась вторая салфетка, в которой вполне мог быть не хлороформ, а яд.
Перебежчик-фантазёр парализовал работу ЦРУ
– Сам Калугин в своей книге писал, что Артамонов умер из-за случайного стечения обстоятельств – дескать, произошла передозировка анестетика. При этом утверждает, что КГБ якобы специально разыскивал предателей и перебежчиков, чтобы затем убить их. В частности, пишет о сотруднике управления контрразведки КГБ Юрии Носенко, сбежавшем в 1964 году к американцам. По некоторым данным, Носенко выдал ЦРУ порядка 400 советских агентов, в связи с чем и было решено его убить. Так же как и дезертировавшего разведчика Анатолия Голицына.
– Я и сам предполагал, если говорить честно, что и по отношению к Носенко и Голицыну поступит команда их убрать, после чего мы проведём по ним спецмероприятие. Но такая команда из центра не пришла. Хотя я докладывал о Носенко и Голицыне начальнику Управления «К» Григорию Фёдоровичу Григоренко и начальнику Управления «С» нелегальной разведки Вадиму Алексеевичу Кирпиченко. Они заявили мне, что КГБ решил лишь ограничиться только наблюдением за ними, а в их физическом устранении нет особой необходимости. И хотя Калугин утверждал обратное, но это неправда!
– Кстати, звучали версии, что уход Голицына к американцам мог быть, что называется, подставой КГБ. Это возможно?
– Нет, это совершенная чушь, учитывая, сколько ценной информации выдал Голицын. Правда, я понимаю, откуда могла взяться такая версия. Дело в том, что работа Голицына на американские спецслужбы обернулась против Центрального разведывательного управления США, результатом чего стал почти полный развал работы советского отдела ЦРУ. Но произошло это по одной причине: Голицын был настолько склонен к самолюбованию и, как говорится, любил набивать себе цену, что фантазировал, не зная меры. Рассказал в том числе, что Кеннеди убило КГБ. Даже обвинил британского премьер-министра в работе на Советский Союз! И все эти его байки американцам приходилось проверять.
– Но разве КГБ не проводило настоящих «подстав», внедряя своих двойных агентов?
– Думаю, что прямо на такой вопрос никто не ответит. Потому как о подобных операциях в спецслужбах знает всегда очень и очень узкий круг людей из руководства разведки.
– Стало быть, всё же правы те, кто называет блестящей операцией КГБ историю полковника КГБ Виталия Юрченко, который в 1988 году в Риме ушёл к американцам, а затем так же неожиданно сбежал от них в советское посольство и вернулся в СССР. Таким образом своими признаниями он смог вбросить ЦРУ дезинформацию.
– Я не могу прокомментировать эту историю. Единственное, что могу сказать, это то, что я полностью согласен с ныне покойным председателем КГБ СССР Владимиром Александровичем Крючковым, который говорил, что с дела Юрченко пока не пришло время снять гриф «совершенно секретно». А может быть, это время не придёт вообще никогда.
Игорь Латунский
По материалам: “Наша Версия”
