Факты и вымыслы о военной контрразведке
В апреле 1943 года было создано Главное управление контрразведки Смерш. По легенде, на предложение назвать новую организацию «Смерть немецким шпионам» Сталин ответил: мол, речь идёт не только о борьбе с немецкими шпионами, у нас пасутся разведки и других стран, а потому назовём просто «Смерть шпионам», или сокращённо Смерш.
Чем занимались смершевцы во время Великой Отечественной войны? Насколько соответствуют действительности распространённые стереотипы о работе контрразведчиков? Об этом «Нашей Версии» рассказал бывший руководитель Центра Общественных Связей ФСБ РФ, историк спецслужб, генерал-лейтенант, Александр Зданович.
– Александр Александрович, давайте начнём с главного. В советские годы про Смерш было известно хоть и мало, но всё равно из знаменитой книги «В августе 44-го…» каждый знал: смершевцы были такие крутые ребята, которые ловили немецких шпионов, могли стрелять с двух рук и на раз решать аналитические задачи. Позже про Смерш стали говорить и писать, что там служили чуть ли не чудовища, которые пытали вернувшихся из плена бойцов, заставляя их признаваться в работе на немцев, и командовали заградотрядами, расстреливавшими отступавших. Где же правда?
– Всё, что приписывается Смершу в таком ключе, как расстрелы и пытки, далеко не так. Это байки, придуманные в угоду какой-то политической конъюнктуре. Да, был знаменитый приказ Сталина от 28 июля 1942 года за № 227 «Ни шагу назад!», вышедший после того, как на Дону и Кубани сложилось очень тяжёлое положение. Тогда действительно были созданы заградотряды. Но есть нюансы. Во-первых, Смерша тогда ещё не существовало вообще, тогда были Особые отделы. Во-вторых, только на Сталинградском фронте заградительные отряды подчинялись фронтовому Особому отделу. На всех других фронтах заградительные отряды формировались и подчинялись исключительно командованию фронтов и армий. Так что вопросы об их деятельности следует задавать по другому адресу.
Абакумов только лично направил Сталину более 600 спецсообщений о вскрытых недостатках в Красной армии и о методах их устранения.
Кроме того, существует устоявшееся мнение, что заградотряды, руководимые смершевцами или особистами, стреляли направо и налево в кого им было угодно. Однако есть такой факт. Уже в октябре 1942 года по линии Особых отделов и отделов военной прокуратуры была предпринята проверка исполнения приказа № 227. В итоге оказалось, что за исключением Сталинградского фронта, где сложилась наиболее опасная обстановка, заградотряды ещё не приобрели того вида, который предусматривался приказом. Они были недоукомплектованы и не имели чётких инструкций, как им следует действовать. Потому доходило до того, что эти заградотряды использовались для несения караульной службы на командных пунктах дивизий, армий и корпусов, но не выполняли свою прямую задачу.
Кроме того, нет данных, что заградотряды непосредственно уничтожали бегущих с поля боя бойцов и командиров. То, что они их задерживали, оправляли на фильтрацию или заставляли обороняться под угрозой применения оружия, это, безусловно, было, для того они и были созданы. Но то, что они из пулемётов направо и налево расстреливали бойцов и командиров Красной армии, это уже выдумка. Когда я изучал материалы по реализации приказа № 227, там таких фактов я не обнаружил. Да, обнаружились другие факты, которые свидетельствовали, что некоторые командиры неправильно поняли приказ № 227. Против бегущих трусов действительно разрешалось применять оружие, но эта мера эффективно действовала только на поле боя: одного паникёра застрелил – другие это увидели и остановились. Однако проверка выявила факты, когда перед строем расстреливали уже после окончания боя. Эта практика была осуждена и прекращена, а те, кто поступал подобным образом, сами были привлечены к суду военного трибунала. Это то, что я могу сказать о работе заградительных отрядов.
Штрафники в прорывы не идут
– А как же знаменитые штрафные роты, в которые ссылали за любую провинность и которыми затем закрывали самые опасные участки фронта? Скажете, что и их не существовало?
– Они, конечно же, существовали, но с ними тоже сложная ситуация. Дело в том, что очень часто командиры не хотели отправлять своих подчинённых в эти штрафные роты. Не потому, что они были такие добрые. Просто командир понимал, что если он отправит двух-трёх проштрафившихся бойцов, то ему взамен не пришлют пополнение. А с кем тогда воевать? Потому командиру лучше было принять административно-дисциплинарные меры, но не отправлять своих солдат в штрафбат. К тому же командиры не хотели брать на себя ответственность. Они считали так: если произошло деяние, за которое следует наказание в виде отправки в штрафбат, то пусть Особый отдел или военная прокуратура этим вопросом и занимаются. В итоге вышло, что к середине октября 1942 года 80% состава штрафных рот приходилось на осуждённых военными трибуналами по статьям за общевоинские преступления. И эти роты только назывались ими – на самом деле в них насчитывалось по 15–20 человек. Потому их не применяли в бою – штрафники стирали бельё для офицеров штаба, готовили еду, проводили в тылах уборку. Вот почему, когда говорят, что штрафные роты были особо страшным местом и туда всех направлял Смерш, я подчёркиваю: ничего подобного не было. В штрафные роты на начальной фазе попадала основная масса тех, кто был осуждён военным трибуналом, и небольшая часть тех, кого командиры их же частей своей властью отправляли туда. Отнюдь не Особый отдел и не Смерш, а свои же командиры.
– Везде, выходит, Смерш в стороне. А какие же тогда задачи стояли перед этой организацией?
– Здесь ещё раз подчеркну, что сам Смерш появился лишь в апреле 1943 года, а до того существовали органы военной контрразведки в виде Особых отделов. Если говорить о деятельности военной контрразведки, то в 1941 году и в первой половине 1942 года 80% работы приходилось на борьбу с изменниками Родины, переходящими на сторону противника, а также дезертирами. Когда же знания о противнике накопились, когда была одержана победа под Сталинградом, когда стало понятно не только нам, но и немцам, что никакого блицкрига не будет, то на основе Управления особых отделов НКВД СССР было создано Главное управление контрразведки Смерш. Причём оно являлось структурой Наркомата обороны, а не НКВД, хотя его сотрудники как сидели на Лубянке, так и остались в тех же кабинетах. С этим, кстати, связан любопытный момент. Уже к маю 1943 года некоторые командармы начали получать доклады от своих командиров подразделений: мол, у нас есть в войсках офицеры, которые не принимали военную присягу! Потому что офицеры Смерша пришли из НКВД. Из-за этого на некоторых фронтах даже появились циркуляры о приведении к присяге офицеров контрразведки. Для военных это было существенно: как же так, смершевцы вершат очень серьёзные дела, а сами ещё и не подпадают под действие воинской присяги.
– Иными словами, особые отделы больше оборонялись, а Смерш пошёл в наступление?
– Да, с появлением Смерша где-то 70% деятельности стало посвящаться активным мероприятиям, борьбе с немецкой разведкой и диверсионными отрядами, общевоинские преступления оказались в списке задач на втором месте. К тому же их число к тому времени резко пошло на спад. Когда Красная армия пошла вперёд, многие из тех, кто раньше колебался, поняли: сдачи страны врагу не будет. Из-за этого в войсках резко сократились переходы на сторону врага, а также случаи дезертирства и членовредительства. Ведь раньше некоторые бойцы действительно считали, что лучше совершить саморанение или наесться каких-то веществ и попасть после этого в госпиталь. Но как раз в это время по инициативе военной контрразведки медсанбаты получили методику распознавания саморанений и самоотравлений, к тому же самострелов, как и дезертиров, начали расстреливать перед строем. В общем, все поняли, что лучше уж воевать.
Немецкие агенты с советскими орденами
– И всё же главным успехом Смерша историки называют радиоигры с немцами. Однако они велись не только по линии военной контрразведки, но и другими ведомствами. К тому же теперь авторам этих игр ставят в упрёк то, что ради большего эффекта немцам передавалась информация, благодаря которой они смогли разгромить не подготовленные к наступлению части Красной армии. Так, немцев удалось убедить, что наступления под Сталинградом не будет, благодаря чему была с блеском завершена операция «Уран», однако в то же время провалилось наступление под Ржевом, поскольку переданная дезинформация говорила именно об этом участке фронта.
– Когда говорят, что в рамках операций «Монастырь», «Березино» и так далее дали какую-то не ту информацию, в итоге это чуть не кончилось трагедией с войсками нашей армии под Ржевом, всё это абсолютный блеф. Они, кстати, единственные проводились 4-м Управлением НКВД СССР (потом МГБ СССР) под руководством Павла Анатольевича Судоплатова. Все остальные игры вместе с личным составом перешли в состав Смерша, где был создан специальный отдел радиоигр. Одновременно в Генеральном штабе была выделена группа во главе с генералом Голиковым, а позже её возглавил Штеменко – известные военачальники. И они принимали решение о том, в каком объёме и виде нужно довести до немцев дезинформацию. НКВД, а затем Смерш представляли только механизм реализации этой дезинформации: через кого, где и на каком участке фронта. Но ни одна дезинформация к противнику не уходила без визы Генерального штаба. Каждая радиограмма противнику визировалась Генеральным штабом или, если это была тактическая игра, начальником штаба соответствующего фронта. И никак иначе. А вообще, о том, насколько радиоигры в процентном отношении были успешны или неуспешны, сейчас сказать никто не сможет.
– Почему же?
– Для этого должна быть проведена работа по полному сопоставлению данных – немецких и наших. Архивы абвера в основной своей массе захватили американцы, и они, насколько мне известно, до сих пор их ФРГ не отдали. И у нас тоже многие вещи остаются засекреченными, поэтому провести объективный научный анализ эффективности радиоигр пока невозможно. Но отдельные факты есть, мы их фиксируем и знаем, что и как сработало. Например, радиоигра «Салават» проводилась в рамках Северо-Кавказского фронта и была направлена против органов немецкой разведки, которые действовали в Крыму, а также в Краснодарском и Ставропольском краях. Эта игра позволила нам с меньшими затратами освободить Таманский полуостров, а затем подготовить и успешно провести операцию по освобождению Крыма. Другая радиоигра – «Разгром» – велась из Тбилиси.
Вообще радиоигры – это интереснейшая тема для исследований. И не только с точки зрения методов работы спецслужб, но и с чисто житейской. Ведь начинались они обычно с того, что агенты немецкой разведки, заброшенные на нашу территорию, были захвачены или же сами добровольно сдавались органам советской контрразведки. После чего следовала их перевербовка, проводились очень серьёзные проверочные мероприятия, и бывший агент немцев становился таким образом ключевой фигурой в радиоигре, передавая по нашему заданию тщательно выверенную дезинформацию. Так вот, по итогам радиоигр «Салават» и «Разгром» эти бывшие агенты немцев были удостоены наград – некоторые из них получили ордена боевого Красного Знамени, некоторые Красной Звезды. И таких операций было достаточно много на разных участках фронтов. А ведь помимо радиоигр и борьбы с немецкой разведкой Смерш занимался и другими задачами. Так, Абакумов только лично направил Сталину более 600 спецсообщений о вскрытых недостатках в Красной армии и о методах их устранения.
– О чём именно шла речь?
– Расскажу такую историю. В январе 1944 года было начато неудачное наступление под Витебском. Когда санитарное управление одного из фронтов не сработало должным образом и сложилась критическая ситуация с вывозом раненых с поля боя в тыловые госпитали, естественно, контрразведка Смерш проинформировала об этом товарища Сталина. Что стало с начальником санитарного управления, который не выполнил свою функцию, можно себе представить. А разве должно было быть по-другому? Бойцы видят, как поступают с ранеными, и сами думают: ну вот, я пойду вперёд, меня там тоже ранят, я тоже буду так лежать? Понятно, что всё это серьёзнейшим образом воздействовало на политическое и моральное состояние войск. Также были случаи, когда бойцов не снабжали в установленном порядке продовольствием. А в начале 1942 года в предгорьях Северного Кавказа одну из дивизий поставили на совершенно безводном рубеже, при этом водой не снабдили. Куда же смотрело командование? Командиры дивизии сидели там, где вода была, а вот личный состав страдал от жажды. В итоге солдаты начали самовольно уходить за водой, ища её, а их стали объявлять дезертирами. Естественно, Особый отдел задерживает их – а за дезертирство полагается расстрел. Но когда особисты разобрались в этой ситуации и указали на проблему командованию, то срочно по линии снабжения закупили 60 с лишним бочек, вода в них была закачана и привезена на боевые позиции. То есть солдаты должны были поклониться и сказать спасибо товарищам особистам, что они это сделали.
Неудивительно, что армейское командование недолюбливало Смерш. Потому что хорошо докладывать, когда ты идёшь вперёд и побеждаешь. Ты за это получишь звания, ордена и разные блага. А вот когда что-то не получилось и надо нести за это ответственность, кому понравится, что органы Смерша информируют об этом вышестоящее командование. Но такова была их функция, ведь приказ, стоявший перед Смершем, звучал чётко: «Вскрытие недостатков и информирование командования с целью их быстрейшего устранения!».
Игорь Латунский
По материалам: “Наша Версия”
