Борьба с мигрантами приобрела причудливые формы.
В 1999 году я, будучи студенткой журфака МГУ, ездила в Германию на летние каникулы мыть посуду. А в 2000 – мыть полы. Причем в 2000 я уже работала в «Независимой газете», но Виталий Третьяков платил мне 50 долларов в месяц.
А немцы платили 1000 марок, то есть 500 долларов! И еще и кормили бесплатно. Это была минимальная зарплата в Германии. Обратно я ехала поездом из Праги, набитым битком швеями из российской глубинки.
«Проститутка! – шипели швеи. – Разве могут за мытье посуды платить 500 долларов???»
Швеям платили в Чехии 150 долларов. И это было охрененно много. Квадратный метр жилья в Люберцах стоил 300 долларов.
Из германского опыта я вынесла патологическую, страшную ненависть к немцам и к российской власти, которая не давала мне тогда возможности гордиться страной, а давала только возможность сгорать от стыда, перемывая угвазданные немцами тарелки.
Нет, немецкое УФМС не заталкивало меня в скотовозки, немецкая полиция не ловила меня в метро и не вытряхивала из меня документы. Но мне почему-то казалось, что немцы смотрят на меня высокомерно-презрительно. Меня бесило, что мне, студентке МГУ, приходится мыть посуду каким-то баварским крестьянам, которые пиво пьют и сосиски жрут.
И вот теперь я смотрю на отношение в России к трудовым мигрантам и думаю – как же они должны ненавидеть нас за всё «хорошее»! А ведь мы – не немцы, и Россия – не Германия.
У россиянина Бобоматова Умида, журналиста радио «Свобода», этнического узбека, выслали из РФ жену.
«Я родом из Таджикистана. Но когда развалился СССР, переехал в 1991 году в Узбекистан – в Таджикистане, будучи Узбеком, не мог получить образование», – рассказывает Умид. Образование в Узбекистане он получил, даже защитил кандидатскую, а вот с гражданством не задалось:
«В Узбекистане почти никому не дают гражданство. Каримов сам лично дает гражданство. А у Каримова паранойя. Люди без гражданства живут десятки лет. У меня была жена, двое детей – и гражданство все равно не дали. Российские коллеги-ученые предложили переехать в Россию. Я переехал, через полгода получил гражданство. А теперь я вижу, что Россия становится Узбекистаном».
Первая жена Умида не поехала с ним в Россию. Он привез другую. Тогда он еще не понял, что Россия – уже не та, что была в 2000 году:
«Этой осенью жена с годовалым ребенком ездила в гости к родне в Узбекистан. Когда прилетела обратно, ее остановили в аэропорту, и сказали, что она внесена в список «нежелательных лиц», а потому должна покинуть страну», – рассказывает Умид.
На вопрос, как быть с годовалым ребенком, гражданином России, пограничники сказали: «Ребенка оставляйте, а сами проваливайте!» Ребенка она не оставила. Вместе с десятком «нежелательных лиц» досидела до вечера в транзитной зоне, после чего всех посадили в самолет и отправили обратно в Узбекистан.
Никаких обоснований такому решению Россия так и не предоставила. Уже потом Умиду удалось выяснить, что в списки «нежелательных лиц» его жену внесла Балашихинская УФМС.
«При чем здесь Балашиха? – удивляется Умид. – Жена зарегистрирована в Текстильщиках. Я поехал в Балашиху. Там объяснили, что жена нарушила срок пребывания в России 30 дней. А как она могла нарушить, если у нее вид на жительство до 2015 года? Потом мне рассказали в Балашихе, что ФМС присылает им списки по 30 человек – всех скопом заносят в списки не въездных правонарушителей. Кто чего нарушил и нарушил ли вообще – никто не разбирается».
Речь идет о законе уходящего 2013-го года, которым очень гордился глава ФМС Ромодановский – согласно этому закону, каждый мигрант, нарушивший в России хоть что-то, больше не имеет права на въезд в страну. Идея в чем-то хорошая. Говорят, тех туристов, которых контролеры поймали в странах ЕС без билета, потом в страны ЕС тоже не пускают.
У нас же закон принял причудливые формы. Умиду сказали в ФМС, что на нарушителей существует план – хочешь не хочешь, а нарушителей найди и в списки нежелательных внеси. Вот сотрудники службы и стараются план выполнять.
«Есть негласное распоряжение – таким способом уменьшить количество мигрантов в России. Сейчас меня футболят из одной организации в другую. Везде говорят, что не знают что делать. Она вроде бы не нарушала, а в базе находится», – говорит Умид.
В борьбе за выполнение и перевыполнение плана доходит до анекдотов – едут в автобусе из России в Узбекистан, автобус останавливают, целый автобус (!) впихивают в автобус ФМС, везут в лагерь для мигрантов, а потом за государственные (!) деньги самолетом отправляют в Узбекистан.
«Я плачу налоги, и побольше, чем многие россияне, – говорит Умид. – И мы не претендуем на маткапитал. Ни на что не претендуем. Я думаю, нам стоит уехать в другую страну. Например, в Турцию. Иначе будет много проблем с ребенком и с женой. Она бухгалтер, но сидела дома – я боялся выпускать ее на улицу, так как любой милиционер, не смотря на видна жительство, может отправить ее в депортационный лагерь. Чтобы выполнить этот план, особенно в Москве, области и в Питере, идут на любые нарушения закона».
В подобную ситуацию в РФ попадают сотни и тысячи людей. На Дальнем Востоке русская вышла замуж за китайца, родила троих детей, а его депортировали.
«Идет настоящая война, которая объявлена государством мне за то, что я законопослушный гражданин. Когда жена попала в роддом, плакала каждый день в трубку – со мной, как со скотом, обращаются. А сколько справок я собрал, чтобы прививки ребенку сделать! Я уже не надеюсь устроить его в детский сад. И боюсь, что будет в школе. Пусть поживут несколько лет за рубежом. Но моя жизнь без них проходит».
Кстати, бесплатный юрист по защите прав трудовых мигрантов Валентина Чупик на днях опубликовала исследование, согласно которому менее половины мигрантов из Узбекистана имеют лишь общее среднее образование, у 27,7% – среднее специальное, у 3,6% – неполное высшее, у 19,3% – высшее, а 2,2% – обладатели учёных степеней. 52,4% из них до миграции занимались квалифицированным трудом, 20,2% даже были офисными работниками, врачами или учителями.
В России же около 95% приходится заниматься неквалифицированным, тяжелым трудом. Так рождается миф о некультурных, необразованных, неквалифицированных мигрантах, считает Валентина Чупик.
По ее словам, узбекистанские мигранты отвечают мечтам российских политиков о «квалифицированной миграции»: «Посмотрим далее, как эта мечта находит себя в России. Средняя рабочая неделя узбекистанского мигранта, по данным исследования, составляет 79 часов, а нередко и 96 часов… И это ставит большой вопрос относительно регулярно читаемых на правительственном уровне заклинаний «нам нужны только высококвалифицированные мигранты!» – говорит Валентина Чупик.
Вывод, который она делает из исследования, таков – в России нет никакой необходимости легально оформлять документы, всё равно ты окажешься в том же правовом и социальном положении, что и недокументированный мигрант.
Более того, в последнее время российские законодатели приложили немало усилий, чтобы усложнить легальный найм иностранцев – и перевести ещё большую их долю в теневой сектор экономики.
«Однако наихудшие последствия мигрантофобской кампании, развёрнутой в июле 2013 года и продолжающейся до сих пор – это полное искажение нравственного самосознания большинства населения, которое начало беззастенчиво приветствовать открытые погромы, одобрять абсолютно экстремистские группировки, оскорбляющие мигрантов и чинящие в их отношении насилие, и даже само участвовать в доносительстве, унижении и преследованиях по национальному признаку»,- говорит Валентина Чупик.
Александра АЛЕКСАНДРОВА
