«Ему код сказали по телефону, и он, как зомби, пошел и начал стрелять»
На днях в обстановке строжайшей секретности на подмосковном кладбище похоронили 39-летнего Евгения Манюрова. Это имя надолго запомнят в мрачном здании Федеральной службы безопасности на Лубянке. Полгода назад, в День чекиста, охранник ЧОП, вооруженный «Сайгой», напал на штаб-квартиру ФСБ. От его пуль погибли двое сотрудников спецслужбы, еще четыре человека получили ранения. Бой в самом центре Москвы, на глазах у перепуганных граждан шел целый час. С трудом стрелка удалось ликвидировать.
Нападение на «контору» не квалифицировали как теракт. СКР возбудил уголовное дело по статье УК РФ «Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа». То есть признать Манюрова террористом официально следователи не рискнули.
Хотя основания для этого были.
«МК» провел собственное расследование драмы на Лубянке. Мы выяснили много интересного. В первой части – подробный рассказ о последних днях Манюрова и полное откровенное интервью его матери, в котором она проливает свет на обстоятельства случившегося.
Последние дни перед нападением
Была ли атака на здание ФСБ спонтанной? В поисках ответа на этот вопрос репортеры «МК» изучили буквально по часам последние дни жизни Евгения Манюрова. Получается любопытная картина: ничто в поведении «лубянского стрелка» не выдавало его планов на 19 декабря 2019 года — день нападения.
Утром того четверга Евгений сообщил матери как ни в чем не бывало, что на следующий день, 20-го, ему надо ехать на работу в Военную миссию Объединенных Арабских Эмиратов (на службе Манюрова мы остановимся подробнее). Кроме того, он бронировал себе место в тире, записывался к врачам, а с руководителем центра изучения иностранных языков составил расписание занятий до конца декабря. Обмолвился лишь, что в январе куда-то уедет.
Но не готовиться к нападению Манюров не мог. Об этом говорит хотя бы арсенал, изъятый у него дома. Семь единиц оружия, среди которых две «Сайги», два гладкоствольных ружья, травматический пистолет, большой запас боеприпасов. Зачем столько, если ты не охотник? А охотником Манюров не был.
Летом 2019-го он присмотрел себе языковой центр буквально в 200 метрах от здания ФСБ. Нельзя сказать, что Евгений занимался там полноценно, но зато успел побывать в школе под разными предлогами целых пять раз: в начале лета, в августе, октябре, ноябре и в декабре — в день нападения. Очевидно, центр был прикрытием на случай, если стрелка в чем-то заподозрят. И удобной отправной точкой. Перед атакой Евгений зашел в туалет и привел в боевую готовность свое оружие. Почему-то ни сразу после случившегося, ни через несколько месяцев никто из силовиков в этот центр не наведался.
Всего у Евгения было четыре (!) телефонных номера. Не все оформлены на него. Причем какой-либо логики в использовании этих телефонов мы не увидели, одни и те же номера знали и коллеги, и родственники, и те, с кем Манюров был знаком лишь шапочно.
Более того, мать стрелка призналась нам, что один из телефонов (смартфон с сим-картой МТС, оформленной на имя Манюрова) завалился за диван и его не нашли во время обыска! Слава богу, что он не был связан с какой-нибудь схемой детонации.
У Манюрова в социальной сети действительно была страница на его имя (привязана к его электронной почте), и сейчас доступ к ней закрыт, но нам удалось найти другие тайные страницы, с которых заходил в Интернет Евгений. К одному из его телефонных номеров привязан аккаунт в «ВКонтакте» под именем Max Rockatansky. Это имя главного героя культового кинофильма «Безумный Макс», который дал толчок развитию целой постапокалиптической вселенной. По сюжету полицейский Макс теряет семью и становится безжалостным мстителем. На аватарке у него стоит знаменитый кадр из киноленты 1979 года — Мэл Гибсон в роли Рокатански на фоне его легендарного автомобиля. Страница была зарегистрирована в марте 2014 года. До 2017 года он делал примерно по одной записи в год: поблагодарил кого-то за игру (скорее всего, за партию в шахматы), разместил ссылку на песню «Битлз» «Girl», видео с двумя черными котами. Затем количество записей на стене страницы стало расти. Все посты представляли собой ссылки на видеозаписи известного американского инструктора по стрелковой подготовке Габриэля Суареза: «Перестрелка в ближнем бою», «Продвинутый бой с автоматом Калашникова». Ровно за 11 месяцев до атаки на ФСБ, 19 января 2019 года, Евгений разместил у себя на странице ссылку на видео «Тактика одиночного боя в городских условиях». После этого он добавил на стену еще несколько военных и даже патриотических видео. Последние две записи датируются: 26 октября 2019 года — ссылка на статью в известном мужском журнале под заголовком «Попал или пропал: что действительно происходит в реальной перестрелке»; и 22 ноября 2019 года — на запись «Страйкбол — это образ жизни!». Всего на странице стрелка сохранено 72 видеозаписи — большинство из них на военно-тактическую тематику и курсы по самообороне, 115 аудиозаписей — песни групп «Руки Вверх!», «КарМэн», «Мальчишник», танцевальные хиты и композиции различных иностранных исполнителей типа «Скутера». Манюров был подписан на несколько пабликов по обучению английскому языку, группы страйкболистов, шахматистов, адвокатов и юристов, сообщества военно-тактической направленности, «Собаки и кошки ищут дом!» и на группу Молодежного парламента Москвы.
На момент, когда мы обнаружили страницу, в друзьях у Евгения было шесть человек. Одним из них оказалась чемпионка мира по страйкболу Алиса. Девушка вспомнила, что аккаунт с фотографией Мэла Гибсона в образе Безумного Макса принадлежит одному из ее курсантов Евгению, который занимался летом 2019 года у нее и еще одного инструктора по авторской программе тактических тренировок с использованием airsoft- и firetag-оружия. Группа тренировалась в здании бывшей швейной фабрики на улице Докукина в Москве. Вот что рассказывают о Евгении его учителя.
— Он пришел и сказал, что любит страйкбол, нравится военная тематика. Мы, естественно, спросили: зачем тебе это? Ответил: «Хочу научиться для себя, мне интересно». У нас всегда такие беседы проводятся. Надо понять, для чего ко мне человек пришел. Разумеется, были люди, которым я отказывал. Не только из-за ответов — даже по татуировкам можно понять, что человек радикально настроен. А здесь было совершенно адекватное поведение. Единственное, на что мы обратили внимание, — у него была проблема с речью, он иногда говорил невнятно, даже бормотал что-то бессвязное. Мне кажется, что у него в анамнезе была глухота когда-то, потому что он тянул гласные. Возможно, ошибаюсь. Еще складывалось ощущение, что у Евгения могла быть какая-то врожденная травма: у него было очень плохо с упражнениями на зрительную память, ориентацию, запоминание.
— Как он занимался?
— У него очень тяжело шло то, что касалось быстроты мышления или тактических вещей. Он в этом проигрывал ребятам. Зато исполнительный, с хорошей физподготовкой. Сложилось впечатление, что имеет реальный боевой опыт. Тактическая грамотность — полный ноль, но работа с длинностволом выдавала явное мастерство.
— В чем это выражалось?
— Различные фишки и приемы. Например, у него была рефлекторная проверка досыла патронов. Это когда с АК стреляют, может случиться перекос патрона и оружие, соответственно, не работает. Тот, кто это знает, уже рефлекторно после серии выстрелов быстро наклоняется на 90 градусов — состояние затвора проверить. У него это было на уровне инстинкта. Я его спросил: «Ты воевал?» — он ответил, что нигде не воевал, а научился в армии (по нашим данным, Евгений Манюров избежал призыва на срочную службу. — Авт.). Причем, насколько я помню, такому не учат в армии, разве что в определенных подразделениях.
— Он что-то говорил про религию? Демонстрировал какую-то атрибутику?
— Нет. Единственное, что мы заметили за ним, — ярко выраженную гомофобию. Но это была чисто бытовая черта. Радикальных вещей не было.
—- К силовым структурам отношение высказывал?
— Ни разу не было. Говорил только, что сам охранник.
— Евгений участвовал в соревнованиях?
— Нет, нигде не участвовал, но и большого желания не проявлял. Его интересовал не спорт, а «прикладуха».
— Вы сразу поняли, когда произошло нападение, что это ваш курсант?
— Нет, тогда никто не сопоставил.
— С кем-то вне тренировок Евгений поддерживал отношения?
— Нет. Мы заканчивали обычно в 23.00, а он всегда на 15 минут раньше уходил, говорил, что ему на электричку надо успеть.
— Всегда один приходил на тренировки?
— Да. Вроде он ребят каких-то хотел привести. Я ему сказал, мол, давай, познакомимся. Но так никто и не пришел.
— Почему и когда Евгений покинул ваши тренировки?
— Мы прекратили тренироваться — владелец здания сменился, и новый хозяин выгнал арендаторов, решил сносить фабрику. Если не ошибаюсь, это случилось в середине июля. После этого Евгений в чатах еще пару недель писал, мол, ребята, тренировка будет? Мотивировал нас найти новый полигон, даже предлагал поискать у себя в Подольске. Но так и не срослось.
— Он рассказывал, где конкретно работает?
— Нет. Но я его случайно встретил на улице уже после того, как мы закрылись, в районе станции метро «Таганская». Он сказал, что идет на работу. Сказал, курьером работает где-то недалеко. Я удивился: он в костюме был, хотя без галстука. Это была наша с ним последняя встреча.
Также следы Евгения нам удалось найти в клубе «Десантник». Манюров регулярно занимался там стрельбой из карабина до сентября 2019 года. Как вспоминает руководитель клуба, Манюров даже был членом Федерации практической стрельбы, но потом его выгнали из клуба из-за того, что он открыл огонь по мишени с неправильного угла, повредив оборудование.
Остальные друзья Манюрова в «ВКонтакте» — это бывшие соперники стрелка по игре в виртуальные шахматы (три человека). Все они отмечают, что Евгений хорошо играл в древнейшую игру. Последний раз «Макс Рокатански» был в Сети в день атаки на штаб-квартиру ФСБ на Лубянке, 19 декабря.
День нападения
В тот день Евгений Манюров уехал из дома днем. Матери он сказал, что отправился на соревнования по стрельбе, успокоил, что не задержится и скоро будет, так как на следующий день ему надо выйти на работу.
Примерно за полчаса до атаки стрелок зашел в языковой центр, куда он приезжал до этого четыре раза с лета: просил повысить его уровень знания английского и преподать ему уроки по москвоведению на английском, так как в его обязанности охранника якобы входит встреча и сопровождение иностранцев в столице. На этот раз Евгений составил с руководителем расписание на 5 ближайших занятий до 31 декабря и обещал в ближайшее время оплатить уроки и затем еще раз приехать, чтобы лично предоставить оплаченный счет. Ему предложили прислать квитанцию по Ватсапу, но он настаивал на очередном визите.
Все обсудив, Евгений Манюров, как обычно, набрал воды из кулера в административном кабинете центра в свою бутылку и перед уходом зашел в туалет. Оттуда около 18.00, уже в полной боевой готовности, стрелок отправился к зданию ФСБ.
Первым, кто понял, что что-то не так, и попытался остановить подозрительного мужчину в длинной черной парке, был старший лейтенант ФСБ Вильдан Мухтаров. Но подготовленный Манюров расстрелял его практически в упор. Следом был смертельно ранен еще один сотрудник. Вступив в перестрелку с прибывающими полицейскими, росгвардейцами и сотрудниками спецслужб, стрелок успел перебежками добраться через площадь Воровского в Фуркасовский переулок и занял там удобную позицию за колоннами здания прямо напротив штаб-квартиры ФСБ.
Бой затянулся почти на целый час. Стреляли все кому не лень. В рамках обязательной проверки о применении табельного оружия объяснительную писал даже один генерал ФСБ. По нашим данным, спецназ использовал засекреченное оружие с засекреченными же пулями (не числятся ни в каких реестрах и официально не состоит на вооружении).
Сам Манюров использовал в бойне увеличенный рожок на 40 патронов вместо стандартного на 10 и, стоит заметить, практически не стрелял в сторону гражданских. Из четверых раненых был один случайный прохожий, но бытует версия, что он схлопотал шальную пулю со стороны правоохранителей.
После того как стрелка ликвидировали, к нему домой в Подольск нагрянули стражи порядка. Подробнее об обыске, допросах и самом Евгении Манюрове нам рассказала его мать Светлана Николаевна.
Сразу оговоримся: для каждой матери сын-преступник остается в первую очередь сыном и что-то в своих детях родители либо вообще стараются не замечать, либо видят совсем не в том свете. Евгений точно останется для своей матери хорошим мальчиком, поэтому далеко не все вещи, рассказанные женщиной, следует воспринимать буквально — не нужно забывать, что это ее субъективное мнение о хладнокровном убийце. Но в любом случае ее рассказ приоткрывает тайну характера и намерений стрелка, помогает понять, каким он был человеком.
«В «стрелялки» не играл, собак и кошек не пропускал»
Наша беседа с матерью стрелка состоялась в квартире Манюрова. На кухне было несколько пепельниц, заполненных окурками (Светлана очень часто курила), в шкафу в прихожей развешаны вещи Евгения. Стрелок отличался чрезмерной пунктуальностью и педантичносью: каждая обувная коробка подписана, подписаны средства бытовой химии в туалете, а на лекарствах отметки, когда и сколько он принимал препараты последний раз.
— Расскажите, какие у вас отношения были с сыном.
— Очень хорошие и доверительные. Мы вместе шутили. Я, когда ушла с работы, после того как бабушка слегла, очень его опекала, а он, в свою очередь, о нас заботился. Все финансовые и хозяйственные вопросы были на нем. Я сейчас не знаю даже, сколько за воду заплатить. Очень тяжело без него. Всегда: мамулечка, иди к этому и к этому врачу. Всё оплачивал. За здоровьем очень следил — и за своим, и за моим. Сам в магазин ходил, набирал столько нам впрок, что 3–4 ходки делал — воду, фрукты, овощи, йогурты, желе ведрами себе брал.
— Каким он был ребенком? Были ли у него проблемы со здоровьем?
— В родах были проблемы. Еле выкарабкался Женя. Но никаких задержек с развитием не было — он с трех лет читал без слогов. Его бабушка — учительница начальных классов. Да и он сам тянулся к знаниям.
— А в школе?
— Учился средне. Ушел после 9-го класса.
— Почему?
— Друг его школьный ушел, и он за ним. Пошел в профессиональное училище, специальность связана с теплосетями. Проучился год и бросил. А потом сам пошел в вечернюю школу.
—- В своем резюме он указывал, что получил высшее юридическое образование. Это так?
— Женя поступил сразу в два института. Только выбрал Академию правосудия. Как сейчас помню, тема диплома — «Вымогательство». Его куратор даже в аспирантуру зазывал.
— На каких-либо учетах Евгений состоял?
— Наркологию и комиссии каждый год проходил, так как владел оружием и работал в охране. О каких проблемах может идти речь?
— Насколько мне известно, ваш сын не был в армии. Почему?
— Сколиоз у него и плоскостопие. По военной комиссии не прошел.
— Что вам известно о деятельности сына?
— Я ничего не знаю, откровенно. Домой к нам никто не приходил. Вся его жизнь была в Москве. Тир, в который он ходил, вот здесь, рядом, — в Подольске. Женя активно занимался стрельбой — это было его хобби. Я, говорит, не пью, не курю, по ресторанам не шастаю. Имею право.
— Евгений часто сидел за компьютером?
— Как молодежь сейчас сидит? Так и он сидел. Пойдет на диванчик, ноутбук поставит на стульчик, я ему на подносик еды наложу…
— Ваш сын играл в компьютерные игры?
— Нет. В «стрелялки» он не играл. Единственное, что он мне показывал, — это свои любимые видеоуроки какого-то чемпиона мира по стрельбе из Америки (Габриэль Суарез. — Авт.). Этот учитель кофе не пил, чай не пил. И Женя за ним повторил. Раньше кофе ведрами пил, а как стал Суареза этого смотреть, так перестал. Женя стремился получить награды и результаты. Как и любой спортсмен.
— Ваш сын охотился?
— Охотничий билет он себе сделал. Хотел охотиться, но так и не поехал ни разу. Говорил, что не представляет, как будет стрелять в животных… В тир — да, другое дело.
— Были другие увлечения?
— Он хорошо знал иностранный язык и с интересом относился к нему. Всегда занимался, у Жени были специальные кассеты, записи. Он писал грамотно на английском и постоянно совершенствовался.
— А как у него было на личном фронте?
— У меня с ним на эту тему разговоров не было. Только помню, говорю ему однажды: «Жень, когда ж ты женишься? Бабушка не дождалась, я бы дождалась хоть». Он смеется и отвечает: «Чтобы жениться, надо материальную базу подвести».
— Вы говорили журналистам, что у сына была девушка Маша…
— Маша была, когда Женя еще в академии учился. В глаза ее не видела. Не успел нас сын познакомить — они расстались. Женя говорил, что она из интеллигентной семьи. У нас тогда квартира без ремонта была, и Женя мне говорил: «Мам, мне ее сюда и привести неудобно».
— Евгений ездил за границу?
— Женя был в Германии в феврале 2015 года. Нафоткал отель, достопримечательности — он там просто отдыхал. Вещей накупил себе. На юг даже никогда не ездил, жару вообще не переносил: как солнце, так у него насморк. Он и в Москве-то летом не мог находиться, не то что в тропиках.
Портрет шейха, портрет Путина и ящики с финиками
— Расскажите про работу подробнее… Писали, что вы до последнего не знали, что Евгений оттуда уволился?
— Зарплата у сына была хорошая. Мне кажется, что его никто и не увольнял. Уверена, что он работал в Военной миссии ОАЭ до последнего. У меня такое впечатление.
— Почему вы так считаете?
— А откуда тогда деньги?
— Евгений много получал?
— Хорошо. Мы ни в чем не нуждались.
— Больше 100 тысяч рублей?
— Где-то так примерно.
— А с какого периода в миссии работал ваш сын?
— Ой, ну что-нибудь попроще спросите. Давно. Новый полковник к ним приехал уже года два как. При старом он тоже два года работал, если не больше. С 2015-го точно.
— Что за полковник?
— У них же есть свой начальник — военный атташе, он полковник. Вроде выше звания у них нет.
— Чем конкретно занимался ваш сын?
— Работал он в отдельном здании Военной миссии. Сидеть на КПП, патрулировать периметр, сопровождать гостей и охранять многочисленные дипломатические приемы были наняты шесть чоповцев. Один из них — мой сын.
— Он рассказывал что-то еще о работе, о новом шефе?
— Был как-то разговор. Говорил, что новая метла по-новому метет. Но никаких претензий у него не было. Жена предыдущего полковника, например, дарила охранникам и даже их семьям галстуки, парфюм, сервизы, коробочки конфет. Все это до сих пор хранится, а кофе вы пьете именно из этой чашки. Ее муж ящиками финики привозил, прямо задаривал. В вакууме, по 12 кг ящик, представляете?
Но новый шеф дал им премию — по тысяче долларов.
— Как выдавали зарплату?
— Не знаю. Одно время вроде прямо в долларах в конверте. Скажу одно, я к финансам в нашем доме никакого отношения не имела. Мне нужны деньги — я у Жени попрошу. Всё. Он мне ни в чем не отказывал.
— Как строилась работа в Военной миссии?
— Они раньше работали по три смены: с 7 утра до 3 дня, с 3 до 9 вечера и с 9 до 7 утра. Но потом произошел инцидент — срочно нужен был дополнительный охранник, а все были за городом и никто не смог приехать. Тогда их разделили на две смены, и они стали работать «два через два».
— Вы говорили про приемы. Евгений что-то рассказывал про них?
— Его очень часто дергали на эти приемы даже из отпуска. Потому что он был очень ответственным. Не пил, не курил, не опаздывал никогда. Я сына спрашивала: почему Петьку (все имена коллег изменены. — Авт.) не зовут? Женя мне отвечал: «Он выпить любит, а там спиртного полный зал».
Под свои мероприятия дипломаты обычно арендовали банкетные залы в самых фешенебельных гостиницах в центре. Внутри всегда накрывали фуршетные столы. Есть им там разрешали, а когда был прежний начальник, то и домой разрешали еду увозить, атташе так и говорил девочкам-официанткам: соберите мальчикам. Женя мне показывал фотографии оттуда. При старом полковнике им разрешалось вести съемку. На фото кто-то в военной форме, кто-то в национальных костюмах. С женами многие. Зал огромный, людей толпа. Как-то был прием — день рождения главного шейха. Женя фотографировал, там был портрет Путина, весь в цветах. Рядом такой же портрет шейха. Это было года два назад.
— Как Евгений туда устроился?
— Вот этого я не знаю, как он туда попал. Помню, что он английский хорошо знал и, наверное, по объявлению пришел. Женя как в академию поступил, так и начал заниматься английским. Кассеты покупал, посещал курсы. Я ему говорила: язык — твой хлеб, будешь знать, тем более юрист, всегда работу найдешь.
— А в миссии он официально работал?
— По договору. А они, гады, открестились от него. Договор это что, порвал и выбросил. Докажи теперь, что он там работал.
— Не мог он вас обманывать?
— Он же не 15-летний. Может, не все мне рассказывал. Но то, что он куда-то уезжал вместо работы, — не думаю.
«На том свете отоспимся»
— Давайте восстановим хронологию последних событий перед расстрелом…
— Женя каждый декабрь брал отпуск. В декабре он тоже отдыхал, но, правда, отдыхом это сложно назвать — его постоянно дергали на работу. Незадолго до случившегося он уже вышел на работу. 18-го и 19-го у него, кажется, были выходные, а до этого он две смены дежурил.
— 17-го приехал с работы поздно?
— Не помню.
— Как он провел 18 декабря?
— Дома был, может, в тир ездил, не помню, но если да, то ненадолго.
— Чем занимался?
— Мог дома отдохнуть. У него вообще такой режим был: он приезжал с приемов поздно. Рано вставал и ехал или в тренажерный зал, или на стрельбу. Приедет: душ, покушает, разгуляется и мог до половины третьего не спать. Я ему: «Спать иди», а он мне: «На том свете отоспимся». Но ничего такого он не вкладывал в эти слова.
— Помните, когда и как накануне стрельбы лег спать Евгений?
— Мы спим в разных комнатах. Слышала, как в двенадцать или в первом часу вышел в туалет. Встал утром часов в 9.
— Что было в день ЧП?
— Он сказал, что поедет на соревнование в Москву. Такое часто бывало. И сказал, что следующим утром на работу. Он планировал возвратиться домой, точно. Мы договорились, что я к его приходу суп сварю. Когда он уходил, у меня собрался мешок с мусором целый. Я ему говорю: «Жень, захвати мешок полный», а он никогда не оставлял мусор дома, чтобы я ходила. А он мне: «Ладно, мам, вечером приеду, выкину».
— Евгений не был подавлен? Ничего странного не заметили за сыном?
— Он всегда был спокойный. Иной раз я могу вспылить, но в такие моменты всегда спокойно уходил в комнату, и все.
— Когда ушел ваш сын?
— Часов в 12 дня. Говорил, что ему только ехать до места 2,5 часа. Ветер был в тот день. Никаких предпосылок не было. Супчик, сказал, вари обязательно, горячего с дороги приеду — поем.
— Связывались с ним в течение дня?
— Не созванивались днем. Вечером только я звонила, но его телефон все время был недоступен.
— В чем он был? Когда появились фотографии с места происшествия, многие обратили внимание на одежду Евгения. На нем была футболка с изображением волка…
— Ее он покупал у нас, в Подольске. Я сама очень много лет торговала женской одеждой, разбираюсь. Так вот, эта футболка мне очень понравилась, такая классная, с капюшончиком. Никакой связи ни с чем таким нет.
— Как вы пережили тот вечер?
— Не зря говорят, что материнское сердце чувствует. В 19.00 толчок у меня внутри был какой-то. Позвонила, а Женя недоступен. Но он всегда предупреждал меня, что на соревнованиях телефон отключает, а потом перезвонит сам. По новостям уже передавали, что центр оцепили, стрельба какая-то. Я распереживалась. Как же там сейчас Женя с оружием поедет? Его же могут задержать до выяснения, а утром на работу!
— Писали, что вы звонили коллеге Жени…
— Да. Я взяла один из телефонов сына и нашла в справочнике номер Пети. Там много имен было, полистала и увидела: «Петя оружие». Мне до этого Женя рассказывал, что у Пети дед — генерал. Я спрашиваю: «Але, это Петя? Это мама Жени», а он мне: «Да-а-а» (ну если бы он там не работал, то откуда Пете знать Женю?), я уточнила: «Подождите, Петя, это вы с Женей работаете, у вас дед генерал?» Он ответил, что дед давно умер. Думаю: значит, точно тот Петя. Про работу говорю ему. Мол, Жени нету, а завтра на работу, а он мне: «А-а-а, а он у нас не работает месяца три…» Я ему говорю: мол, Петь, ты что, ему завтра на работу, может, мне Грише позвонить (старший смены). А он мне: «А он не будет с вами разговаривать. Во-первых, уже поздно, а во-вторых он (Женя) у нас уже не работает». Я ему в трубку продолжала: «Вот же он только ездил. В отпуске был, и то его на работу вызывали». А он мне: «Нет, нет» и бросил трубку.
— Задавали вопрос следователю про работу?
— Конечно. Следователь сказал, что в Военной миссии им ответили, что Женя… два года как там не работает! Я же с ним в одной квартире жила, он до последнего: «Але, Гриш, привет, Гриш». Я же слышу, как он человека по имени называл, спрашивал его, в какое время на работу, а потом мне говорил, к какому времени ему еду приготовить. Его ведь постоянно тыркали, потому что хорошо знал английский и был ответственным сотрудником. И рабочий день получался ненормированный — мог уехать к 12.00 дня и приехать ночью. Отпуска как такового не было — дергали постоянно. Он говорил: «Мам, на работу, мам, на прием надо».
«Ты знаешь, мам, голова чудная»
— Расскажите, что происходило у вас в квартире в ту самую ночь?
— Нагрянули с обыском. Неожиданно, ОМОН с автоматами. Но я уже к их приходу была в шоке, не могла встать со стула. Они нашли оружие и прямо на месте позвонили куда-то своим. Там им подтвердили, что все оформлено официально.
— Что больше всего привлекло внимание сотрудников?
— Коран, который как сувенир подарили в военной миссии, когда приезжал шейх. Шарф ему еще подарили с гербом ОАЭ, часы, кошелек.
— Мне известно, что Евгений пользовался четырьмя телефонами разных операторов. Зачем они ему?
— Может, для работы, никогда этим вопросом не задавалась. Один до сих пор остался дома, его не нашли…
— То есть как не нашли?!
— Телефон не был спрятан. Они его достали вроде и положили на диван, а там был ворох вещей. Может, забыли, может, засыпало. Он был включен, но запаролен. Лежит сейчас в комнате. У меня никто про него не спрашивал.
— Мне известно, что у вас дома нашли флаг «НОД» (Национально-освободительное движение. — Прим. авт.). Откуда он?
— Я думала, это тряпка. Женя оружие чистил в комнате. Там у нас ковер. Оружейное масло ведь не отмоешь. Вот он этот флаг расстелет поверх ковра, на него много газет положит и чистит. Потом газеты выбросит и тряпку обратно сложит и уберет. У него еще календари с Путиным оттуда (показывает целую пачку с календарями «НОД»).
— Кстати, как Евгений относился к политике?
— Путина любил и уважал. Говорит мне: «Мам, ВВ выбрали. Я альтернативы не вижу и не представляю». В «Единой России» состоял очень давно, когда учился в академии. А вот календари, флаг — это не знаю откуда. Может, он сходил на встречу случайно или с кем-то, но сам он ни к каким движениям не тянулся.
— Какие-то детали вам рассказали следователи? Может, показывали на опознании какие-то фотографии, называли чьи-то имена?
— Нет, ни имён, ни фотографий не было. Сказали, что пока у них больше вопросов, чем ответов. Под конец я спросила следователя, были ли у Жени сообщники и задержали ли их. Сказал, что никого не задерживали. Сказали, что вроде был один.
— Мог ваш сын сойти с ума? Не жаловался он на здоровье?
— Перемкнуло? Я об этом думала. Но он же регулярно проходил комиссии как владелец оружия. Он следил за здоровьем, у него была синяя папочка, он туда все документы больничные складывал, показала бы вам, но ее конфисковали.
Примерно полгода назад он жаловался мне на голову. Вот таблеточки остались — я его приучила, он все записывал, — 6 месяцев пил (показывает коробку таблеток «Эспиро» — мочегонного препарата, на которой сверху от руки написаны даты приемов, последний 16 декабря 2019 года. — Прим. авт.). Очень хороший специалист, платный кардиолог посоветовал. Но он еще ходил к невропатологу. МРТ делал — сказал, что выписали уколы. Какие-то сосудистые нарушения.
— А какие жалобы у него были?
— Женя терпеливый очень, молчит и молчит всегда. А тут мне сам говорит: мол, померь мне давление. Если сам попросил, то это что-то значит. Я его спросила: что с тобой, а он мне: «Ты знаешь, мам, голова чудная». Говорит, что ходил в Москве к невропатологу платному, и ему там выписали какие-то таблетки, от которых стало еще хуже. Я ему говорю, мол, сходи к нашему врачу. Он сходил, сделал МРТ, и врач сказал, что у него сосудистые какие-то проблемы. Ему выписали уколы — 10 дней я ему их делала. На расширение сосудов головного мозга, какие, я не помню. Параллельно Женя пошел к кардиологу. У него 140 давление было, не такое уж высокое. Они нашли проблемы с сосудами. Но ему сказали, что ничего серьезного.
— И все же, на что конкретно жаловался Евгений?
— Говорил так: «Иду, с улицы захожу в помещение, а меня как жарой накрывает сразу же. Я и ориентир сразу теряю, появляется рассеянность, чуть сознание не теряю. Потом как-то сосредоточиться не могу. Не пойму, что со мной». Это у него летом началось. У него были записи, когда он еще живой был, я подглядела: «Давление 140, но я этого не почувствовал».
— Он вел дневник?
— На листочках писал, я ему сказала, а мне врачи советовали — мерить и записывать.
— Многие отмечают, что у вашего сына изменилась речь? Когда это произошло?
— Тогда же, когда появились первые жалобы на здоровье. Но я это только сейчас сопоставляю. Говорит-говорит, вдруг — бац и на восточные интонации сбивается. А потом — раз, и опять нормально. Я думала, это из-за того, что он работает с арабами — с кем поведешься, от того и наберешься. Женя до этого работал в охране с англичанами, так у него и там акцент изменился — говорил и как будто язык между зубов «the».
— Смерть бабушки озвучивалась как возможная точка отсчета «странностей» Евгения. Это могло стать толчком?
— Правда, бабушку Женя очень любил. Но вообще-то он прекрасно понимал, что ей 86 лет, она прикована к кровати и скоро умрет.
— Когда и почему ваш сын стал носить бороду? Это не типично для бодигардов, да и на фотографиях он без нее обычно…
— В декабре 2018 года Женя переболел ветрянкой. Сыпь пошла по телу. И бриться было нельзя — все в корках. Тогда и отросла борода. Но он ходил к Кате, к парикмахерше своей — она ему подравнивала бороду, ему понравилось. Начал сам себя машинкой обрабатывать.
— А что, по-вашему, с Евгением происходило? Какая у вас версия?
— У меня одна версия — зомбировали Женю или обработали гипнозом. То есть все его недуги — побочка этой самой работы с ним. Ведь на работу он, как всегда, ездил — был очень исполнительный. Всё как положено. Там все точно было нормально. Кто-то его готовил, может, и не месяц, может, и не два. Обрабатывали год или больше. Кто-то его присмотрел — податливого, чтобы еще стрельбой занимался…
— Как вы представляете себе это «зомбирование»? Насколько ваш сын был ведомым человеком?
— Восток — дело тонкое. Он парень впечатлительный был. Когда маленький был, я ему говорила: «Жень, ты как попугай». Внушить ему что-то можно было на раз-два.
— Ненависть была какая-то у вашего сына к ФСБ или вообще каким-либо органам?
— Мне о таком неизвестно.
— Какой веры придерживался Евгений?
— Кажется, он атеист был. Он вообще даже не крещеный. Была мысль покрестить его. Говорила: Жень, давай покрестимся, вдруг случится что, а ты даже не крещеный, а он мне: «Нету ничего там». К другим религиям он тоже не тянулся.
— А какие отношения были у вашего сына с отцом?
— Он Женю не воспитывал, не растил. Фатих приезжал, только когда моя мама умерла. По телефону иногда они переписывались. После случившегося никак не контактировали. Даже не позвонил. Жене полгода было, когда мы развелись.
— Он мусульманин?
— Нет. Татарин, но не близок он к вере. Так, отрезанный ломоть.
— У Евгения были какие-то планы?
— На новогодний стол икру хотел покупать. Говорил, что ему после Нового года прибавят в миссии зарплату.
Такое впечатление, что ему какой-то код сказали по телефону, и он, как зомби, пошел и начал стрелять…
Похороны Манюрова состоялись на одном из кладбищ 8 июня. Выдача тела затянулась из-за очень долгой баллистической экспертизы: напомним, ни оружие, ни боеприпасы «светить» следователи не могли. На процессии были только родственники — ни прессы, ни правоохранителей, ни кого-то, кто мог бы быть другом Евгению. Закрытый гроб опустили в землю рядом с могилой любимой бабушки стрелка Марии Никифоровны. На месте захоронения остались два прощальных венка от матери и пара букетов с цветами.
Лев Сперанский
По материалам: “Московский комсомолец”
