Бывший чемпион мира Майк Тайсон на протяжении двух дней беседовал с корреспондентом The Guardian Дональдом Макрэйем. В обстоятельном интервью он рассказал о своем детстве и влиянии матери на всю его жизнь, о темном прошлом и своих страхах, том, чему его учат дочери, и о том, кем он хочет быть.
Последний великий бесспорный чемпион мира в тяжелом весе рассказал о боли, связанной с потерей дочери, о пристрастии к наркотикам и о непрекращающейся борьбе за то, чтобы вырваться из своего порочного прошлого.
“Я сдался”, – просто говорит Тайсон, а вокруг роятся призраки из его прошлого. В туманный зимний полдень корреспондент The Guardian Дональд Макрэй навестил легендарного боксера в Хендерсоне. Это всего в получасе езды от Лас-Вегаса, но здесь, на диване в своем офисе, Тайсон сидит совершенно спокойно. Он самый узнаваемый боксер после Мохаммеда Али, и у него в мире спорта самая дурная слава. Сейчас Тайсон выглядит больше похожим на 47-летнего человека, отчаянно пытающегося разобраться в своей беспорядочной жизни.
Когда-то он был напуганным маленьким мальчиком, постоянно избиваемым матерью в подлежащем сносу доме в Бруклине, а потом сам превратился в худшего человека на планете, каким он сам себя объявил.
Тайсон заработал, а потом потерял почти миллиард долларов, будучи последним великим бесспорным чемпионом-тяжеловесом, который со временем перешел от контролируемой ярости на ринге к безумию и насилию. Он имел множество проблем с женщинами, побывал в тюрьме, а потом запутался в сетях алкоголизма и наркомании.
Сейчас, впрочем, Тайсон аккуратно трогает журналиста за руку. “Я сдался на милость высшим силам. Обратился к Богу. Я сказал: “Помогите мне. Я больше не могу ничего не делать. Наставьте меня на путь истинный. Я не знаю, как быть”.
***
Тайсон на протяжении долгого времени был искусным рассказчиком – таким его сделали врожденный интеллект и менталитет уличного мошенника. Но сейчас другое дело. Он не запутывает клубок. Вместо этого он вспоминает свою четырехлетнюю дочку Эксодус, погибшую в результате несчастного случая в 2009 году. Его глаза наполняются слезами. “Я никогда от этого не отойду, – говорит Тайсон. – Я просто не могу…”.
Как-то ему удается справиться с плачем, он вытирает глаза. “Если бы я не женился, был бы совсем другим. До сих пор оставался бы этим жестоким ничтожеством, потому что все, что я знал – это как причинять людям боль. Я делал все эти вещи и совершенно не задумывался о последствиях, но я изменился. И счастлив, что я больше не тот человек”.
Тайсон теперь умеет открываться, что помогает ему избавляться от собственных демонов без кровавых разрушений, которые прежде сопровождали его повсюду.
“Какое сегодня число? – спрашивает он. – 15-го было пять месяцев, как я выбрал правильный путь. Пять чистых месяцев. Я просто больше не хочу этого делать”.
***
В своей захватывающей автобиографии “Бесспорная правда” Тайсон признается, что он кокаинщик, у которого прошлым летом случился рецидив. “Я не употреблял три года, – говорит он, – но я не жил жизнью трезвенника. Я знаю ребят, которые не принимают наркотиков 20 лет, но они не могут жить нормальной жизнью. Они ужасные, они манипуляторы, они не понимают чувств других людей. Трезвый образ жизни предполагает трезвость самосознания. Но понятие счастья неуловимо. Я прочитал книгу “История счастья” – там идут от Гомера до Кеннеди и Мартина Лютера Кинга, и у каждого из них свое определение счастья. Некоторые полагают, что счастье – это преодоление трудностей или выход из неприятной ситуации. Воздержание от секса, а потом секс – тоже для кого-то является счастьем. Это очень странно”.
Выработал ли Тайсон свое собственное определение счастья? “Я смотрю на это просто как на здоровую жизнь с чувством морального удовлетворения. Мораль должна быть обязательно. Любое самокопание приводит меня к этой мысли. Я оглядываюсь назад на свою жизнь и понимаю, что у меня не было эмоциональных проблем. У меня были проблемы с моралью. Я был абсолютно аморален”.
Читая его книгу, которая за лукавый юмор и дикое красноречие, часто цепляет за душу, сложно избавиться от образов матери Тайсона Лорны и его наставника Каса Д’Амато, которые буквально поднимаются со страницы. Тайсон делится одним из своих мрачных воспоминаний из тех пор, когда ему было семь лет. “Я был толстым коротышкой, очень застенчивым, и шепелявил к тому же. Дети звали меня маленьким эльфом. Однажды мать дралась со своим парнем Эдди. Это было варварство и дикость. Эдди выбил ей золотой зуб, а мы с Дениз (сестра Тайсона) кричали. Но моя мама очень ловкая. Она схватила кастрюлю с кипящей водой”.
Тайсон смотрит вверх, и я вижу весь ужас этой истории. “Она вылила кипящую воду на Эдди. Он орал, его спина и лицо покрылись волдырями. Мы положили его на пол. Сестра взяла зажигалку, стерилизовала иглу и один за одним проколола все волдыри”.
Сорок лет спустя Тайсон помнит, что он и Дениз плакали. Он дал сожженному любовнику своей матери четвертак, чтобы утешить его. Эдди вскочил на ноги и поплелся в магазин на углу, чтобы купить алкоголь для матери. “Сами видите, он наградил ее за это. Поэтому у меня возникли такие проблемы с женщинами.
***
Тайсон описывает свою мать как грозную силу, исказившую ее представление о прекрасной половине человечества. “Вот почему мне пришлось начинать новую жизнь – я привык смотреть на женщину, как на равную в физическом противостоянии. Как я пытался объяснить в книге – я рос не в окружении испуганных женщин. Они могли запросто убить тебя во сне, особенно если ты проявил к ним неуважение. Я помню свою мать – бум! бум! – нападавшей на этих мужчин. Это было жестоко”.
“Я до сих пор не люблю смотреть в угол комнаты. Мне все еще кажется, что в углу мать изобьет меня. Сначала это воспринималось как “Елки-палки!” (Тайсон смеется), но чем старше ты становишься, тем забавнее. Но даже несмотря на то, что люди думают обо мне как о “Майке Тайсоне, этом страшном человеке”, я до сих пор не победил этот страх. Вот что бывает, когда тебя травмируют в детстве”.
Это причиняет ему боль, но Тайсон говорит о своем брате Родни, который на пять лет его старше. В отличие от Железного Майка, Родни пошел в медицинский и работает помощником хирурга в больнице в Калифорнии. Тайсон, похоже, немного шокирован достижениями брата. “Я жил в трущобах, в здании, предназначенном под снос. Но мой брат никогда не говорит об этом. Наверное, это сильно на него повлияло. Когда мы разговаривали в последний раз, он сказал: “Слышал, ты выпустил прекрасную книгу… “. Но он не читал ее. Он слишком далек от этого мира”.
Почему Родни не станет читать его книгу? “Я не знаю, – вздыхает Тайсон. – Он травматолог номер один в стране. Он выдающийся. Он вытаскивал пули из моих друзей. Он зашивал их, и они говорили мне: “Майк, а ты знаешь, что твой брат хирург?”. “Да, знаю”, – говорил я.
Как часто он видит Родни? “Не очень. Это грустная история моей семьи – мы не очень-то близки. Слишком много демонов, слишком много боли”.
***
В голосе Тайсона нет ни жалости к себе, ни сантиментов, когда он говорит: “Моя мать никогда не верила в меня. Даже когда у меня пошло в боксе, и люди писали обо мне, она думала, что я ненормальный. Я говорил: “Мам, прочти статью”. Она отвечала: “Позже”. У нее не было на меня никакой надежды, потому что я слишком часто ее расстраивал. Она, наверное, удивлялась: “Что эти белые люди находят в моем сыне?”.
Д’Амато, его спаситель, был темной и сложной фигурой. Сентиментальная версия рисует его праведником, мудрым старым тренером, который спас Тайсона от тюрьмы для несовершеннолетних и использовал бокс, чтобы научить его дисциплине и наставить на верный путь. Но, как предполагает Тайсон, “на его лице не было ни одного счастливого мускула”.
Тайсон кивает. “Д’Амато был резок по отношению к Анджело Данди (который тренировал Али и Шугара Рэя Леонарда) и всем этим парням. Кас хотел быть тем, о ком говорят все. Знаете ли, это безумие. Если бы он был жив, я бы никогда не сказал этих слов. Мне нужно было бы делать все, чтобы он представлялся святым, иначе он убил бы меня. Я был бы запуган Касом”.
Огромное изображение Д’Амато смотрит на нас со стены в офисе Тайсона. За день до того он слушал старую запись, где его тренер – как раз перед своей смертью – хвалит его, но беспокоиться о том, что Майк “слишком сильно любит девочек”. “Чертов Нострадамус”, – гогочет боксер.
Тайсон подчеркивает, что Д’Амодио сделал больше, чем кто бы то ни было, чтобы он гордился тем, что он черный. Но многие другие воспоминания причиняют ему беспокойство. “Кас говорил, что слово “нет” станет для меня иностранным, когда я буду чемпионом мира. Не знаю, насколько это хороший совет в столь юном возрасте. В другой раз, когда мне казалось, что девушки никогда меня не полюбят, он пришел с бейсбольной битой. Сказал, что должен выбить из меня мысли о женщинах”.
***
Сколько лет ему было, когда Д’Амодио открыл перед ним новые перспективы? “Четырнадцать или пятнадцать. Единственная мораль, которую я усвоил тогда – побеждать, покорять, быть лучшим. Из этого вытекало абсолютно все. Это заставляло меня думать, что у меня будет вот это, или эта девушка станет спать со мной. Я был запрограммирован подобным образом. Можете поверить, что старик научил меня этому?”
“Я видел несколько клипов с самим собой из тех времен и могу сказать, что в тот период своей жизни я не был здравомыслящим человеком. Но Ницше тоже был сумасшедшим. Он родился в 1844 году и умер в 1900. У него всего один раз в жизни был секс, и он подхватил венерическое заболевание. Он говорил всякие глубокие вещи, но был совершенно не в ладах с головой”.
“У меня есть книга величайших писем мира. Его наставником был Рихард Вагнер. Но он написал ему уничижительное письмо. Он думал, что Вагнер идеален, но тот был просто пиявкой. Вагнер страдал невероятной манией величия. Ницше смотрел на это, а потом сказал: “Эй, ты полное дерьмо. Ты шарлатан”. А в тот день, когда Вагнер умер, Ницше смотрел на его изображение и сказал: “Я очень его люблю”. Ницше верил, что малоимущие являются суперлюдьми, что бедняки – это те люди, которые могут перетерпеть и нанести ответный удар. Достоевский тоже. Он был как дива, но не нужно забывать, что его первый роман, написанный в 1846 году, назывался “Бедные люди”.
Тайсон узнал о Ницше и Достоевском, Толстом и Наполеоне от Д’Амато и Норманна Мэйлера. “Можно быть идиотом, но многому научиться от этих людей. И необязательно ходить в школу – образование вполне можно получить и рядом с Касом и Мэйлером. Они обо всем рассуждали свысока и никогда не опускались на уровень дилетантов. Я многое почерпнул от них, и это помогало мне при всех моих взлетах и падениях”.
Тайсон и его жена Кики однажды были близки к разрыву. Они пошли в супермаркет в Хендерсоне – и после всех промотанных сотен миллионов долларов он забеспокоился, что им не хватит денег, чтобы расплатиться за скромную корзинку бакалеи. “Я постоянно говорил Кики: “Выложи это”. Потому что однажды в Бруклине нам с мамой не хватило денег. Фак! Женщина на кассе выкладывала товары и говорила: “Убирайте!” Я никогда не забуду это чувство. Моя жена повторяла: “У меня достаточно денег, поверь”. Я отвечал: “Малышка, пожалуйста, я не хочу оказаться в неловком положении. Но Кики была права – нам хватило”.
***
Тайсон, по-видимому, спасается благодаря женщинам – от Кики через пожилого консультанта по борьбе с наркотиками по имени Мэрилин и его близкого друга Надежды до младшей дочери Милан.
“Я люблю своих мальчишек, но мои дочери побуждают меня быть хорошим человеком. Я хочу, чтобы к моим девочкам относились так, как отношусь к ним я. Но я боюсь, что не могу заботиться о своей жене и детях так, как они этого заслуживают. Боюсь, что моя жизнь просто разрушится, и я окажусь бездомным лодырем. У меня так много страхов. Я боюсь дойти до отчаяния. Но я стараюсь”.
“Моя жена открыла мне глаза на чувство благодарности, которого я прежде не знал. Всю свою жизнь я был примадонной, думал, что заслужил все, что имею. Но с тех пор я научился благодарить. Иногда я, правда, начинаю злиться, потому что она говорит мне: “Помнишь, когда у нас не было этого…”. Теперь у меня есть офис и деньги. Мы как будто на небесах, по сравнению с тем, как жили раньше. Но я все равно хочу большего. Ну, разве это не безумие?”.
Сейчас Тайсон выглядит менее безумным, чем был долгие годы. Он очень старается двигаться вперед и благодаря своей семье, своему шоу одного актера, своей книге и своей новой компании Iron Mike Promotions(IMP) он имеет достаточно, чтобы обеспечивать себя. Хотя он болезненно откровенен на счет постоянной боязни оступиться вновь.
“Я иду куда-нибудь со своей женой и испытываю страх, что меня может куда-нибудь унести, и она может меня бросить. Очень сложно быть счастливым. Но есть что-то, что заставляет меня думать: “Мужик, я не хочу этого!”.
***
Тайсон проживает жизнь, которая, как он говорит, “полна экстремальных взлетов и падений” и в которой – при всех его недостатках – к нему часто относились как к приносящему деньги мясу. Что он сейчас думает о людях, повидав и лучших, и худших из них, включая себя самого? “Человеческие существа просто по сути являются непутевыми. Не все, но большинство из них. Давайте лучше будем связывать все с этим, а не с коллективным разумом. Люди, в которых я вкладывал больше всего, разочаровывали меня”.
При этом он отмечает, что его жена и Стив Лотт – один из его старых друзей, а ныне помощник – два исключения, которые поддерживают его больше, чем кто бы то ни было. Они почти всегда рядом с ним, а сам Тайсон пытается сделать IMP мощной силой в мире бокса. Даже несмотря на то, что у него возникли трудности с получением промоутерской лицензии в некоторых штатах, и из-за криминального прошлого ему закрыли въезд в Британию, Тайсон очень хочет, чтобы в его новой жизни все получалось.
“Мы обсуждаем сделку с Fox TV, где у нас будет 32 боя в год. Если это случится, мы будем на коне. Все выглядит очень даже неплохо. Пришло наше время. Два шоу, которые мы недавно сделали, превзошли все рейтинги, которые были у ESPN во время их пятничных боев. Но я не мог даже предположить, что это так сложно. До сих пор боюсь представить, что было бы, если бы я не был Майком Тайсоном”.
***
В Неваде садится солнце, и Тайсон показывает запись своих старых боев. Офис опустел и Тайсон с Лоттом раскапывают для корреспондента фильм про Панаму Аль Брауна – причудливо высокого представителя легчайшего веса 1920 – 1930 годов, у которого якобы был бурным роман с поэтом Жаном Кокто.
Тайсон обладает энциклопедическими знаниями о боксе, что особенно поражает, когда он переключается с одного великого бойца прошлого на другого, с Теда “Кида” Льюиса на “Бэби” Аризменди, с Гарри Греба на Джека Бриттона – нью-йоркского боксера полусреднего веса, известного своими 350 поединками. Панама Аль мерцает на экране, и Тайсон восхищается его мастерством и ядовитостью. Он выглядит счастливым – он снова потерялся в мире бокса.
На следующий день Тайсон должен сделать в своем офисе телевизионную рекламу для WWE (World WrestlingEntertainment), и разница между поединками XXI века и боксом времен его расцвета, пришедшимся на несколько десятилетий назад, разительна. Как будто для того, чтобы продемонстрировать подобные контрасты и в его собственной жизни, Тайсон обращает внимание на то, что сперва нужно присмотреть за его четырехлетней дочкой Милан и ее подружкой. “Они рисуют пальчиками, – говорит Тайсон, вместе с корреспондентом наблюдая за двумя маленькими девочками в приемной. – И мы должны быть на страже”.
***
Тайсон сегодня в самом великодушном настроении, и не любить его невозможно. Он говорит о татуировках на лице. “Тогда я просто ненавидел себя, – поясняет боксер. – В буквально смысле хотел себя изуродовать. Я пошел к мастеру и сказал, что хочу, чтобы мое лицо было покрыто звездами. Он отказался. Сказал, что у меня хорошее лицо”.
Вместо этого мастер предположил сделать рисунок в стиле племени Маори на левой стороне лица Тайсона. “Она выглядит потрясающе. Эта татуировка – это я, – утверждает он. – Иногда я встречаю людей с татуировками на лице и думаю: “Вау, этот парень ненормальный”. Забываю, что и у меня самого тату на лице”.
Тайсон смеется. “Поначалу некоторые пугались. Но байкеры кричали: “О, красавец! Классный рисунок”.
Вскоре, к радости Милан и ее подружки, прибывает визажист. Это выглядит забавным: Тайсон, отложив в сторону свою прежнюю брутальность, обращается к специалисту по макияжу, а его дочка бормочет: “Не беспокойся, папочка. Она сделает тебя очень красивым”.
Тайсон выглядит немного смущенным, когда визажист пудрит его татуировку. “Помада! Помада!” – ликуют маленькие девочки, которых веселит сама мысль, что Железному Майку нужна помада для выступления на телевидении.
Переместившись в конференц-зал, где и снимают рекламу, Тайсон подмигивает корреспонденту, прежде чем обратиться к телесуфлеру, выдающему поток слов, который ему нужно громко произнести на камеру. Он делает это снова, и снова, и снова. С пятого раза Тайсон-профи добивает этот текст, но продюсер случайно кашляет на последних секундах. Тайсону приходится повторять свой текст еще раз, и он говорит мигающей камере, что один из лучших моментов его карьеры – тот, когда он был выбран в Зал славы WWE. Он читает рекламу без запинки с шестого раз, только для того, чтобы услышать, что кто-то, проходя мимо, постучал в окно. Седьмая попытка, впрочем, удалась. Первая часть сделана. Но впереди – еще одна и интервью для WWE.
“Мне нужен перерыв”, – говорит он, и ведет корреспондента The Guardian в свой офис. Похоже, что он не знает, плакать ему или смеяться. Вместо этого в тишине пятничного дня Тайсон смотрит на собеседника и улыбается. “Представь, что случилось бы 20 лет назад, – говорит он об этих многочисленных дублях. – Я бы расколотил их камеры”.
47-летний бывший чемпион думает об ущербе, который он мог бы нанести, а потом позволяет легкому смешку соскользнуть с его губ. “Может, я добился прогресса. Может быть, после всего, что было, я все делаю правильно?”.
Мария НИКУЛАШКИНА
По материалам: sport-express.ru
