Комментарий по поводу предложения РПЦ ввести цензуру анимэ.
Сразу после резонансного убийства в московской школе Российская православная церковь выступила с предложением создать комиссию, которая будет следить за распространением японских мульфильмов и комиксов жанра «анимэ».
Представителями духовенства, выступавшие на XXII Международных Рождественских образовательных чтениях «Преподобный Сергий. Русь. Наследие, современность, будущее», считают, что необходимо создать специальный орган по контролю за распространением японской анимации. В его состав должны войти эксперты, задача которых — воспрепятствовать увеличению «экстремистских субкультур, ведущих к суициду и различным зависимостям».
Вопрос о контроле содержания японской анимации поднимался в еще апреле прошлого года. Тогда «Уральский родительский комитет» попросил Президента России обратить внимание на книгу комиксов «Тетради смерти», из-за которой, как они заявили, в феврале того же года покончила с собой 13-летняя жительница Екатеринбурга. Тогда же детский омбудсмен Павел Астахов заявил, что детям подобную литературу читать нельзя и попросил оценить эти комиксы Генпрокуратуру и Роскомнадзор.
Культура анимэ – плоть от плоти японский феномен, она отражает весьма своеобразный менталитет и создает соответствующее ему медиапространство.
Начало созданию анимэ было положено в 1943 году, когда в разгар кровопролитных сражений на просторах Тихого океана, по повелению микадо Хирохито был созван Императорский совет, на котором присутствовали руководители генеральных штабов сухопутных и военно-морских сил Японии. Разбирался вопрос об успешности культурного противоборства с Америкой, главным на тот момент противником страны восходящего солнца. Японские эксперты – культурологи доложили генералам и адмиралам, что, по их мнению, американские фильмы, как художественные, так и анимационные, неизмеримо превосходят японские. Были приняты соответствующие решения, и в том же году Акира Куросава снял свой знаменитый фильм «Семь самураев», первую ласточку в жанре фильмов о восточных единоборствах. Был создан также первый полнометражный японский мультфильм, положивший начало жанру анимэ.
Японцы проиграли войну, но завоевали мировое медиапространство своими фильмами.
Миром правят не идеи, а знаки и символы, сказал как-то Конфуций. Эта максима перекликается с известной советской шуткой – «сегодня он танцует джаз, а завтра Родину продаст». Жизнь показала, что не шутка это, а тонко подмеченная закономерность.
Власть символов и знаков, которые могут выражены не только визуальным, но и аудиорядом, поистине безгранична. Таковы уж особенности человеческой психики, которые заложены изначально в любом из нас. Замечено, что если ребенок с раннего детства начинает изучать иностранный язык, то он в будущем будет воспринимать и этот язык и страну носителей этого языка наравне со своим родным языком и своей Родиной. НЕ будет считать их чужими.
Энтузиасты мультикультурализма и толерантности не увидят в этом ничего плохого. Я не буду с ними спорить, но отмечу, что в условиях, когда все российское медиапространство заполнено иностранными символами и знаками(лейблами), несущими помимо культурной доминанты чужих для нас культур, еще и откровенно выраженную «культуру смерти», это вызывает жестокий ментальный диссонанс и воспитывает из наших детей и подростков жестоких и хладнокровных убийц.
Японская культура, и культура «анимэ», в частности – это культура смерти. Она построена на Бусидо, кодексе чести самурая. В самурайской библии, трактате «Хагакурэ», изложены жизненные каноны японского воина. «Хагакурэ» провозглашает бусидо как «Путь смерти», или «жизнь так, как будто ты уже мёртв». Согласно «Хагакурэ», самурай готов умереть в любой момент, во имя сохранения чести.
Даже в разгар решающих для Японии морских сражений, самураи уделили время разработке стратегии культурного обеспечения своего мировоззрения. Японские фильмы, и анимэ в первую очередь – это воплощенное современными изобразительными средствами Бусидо. Кто-то скажет, что среди японской кинопродукции и книжек комиксов есть множество очень красивых и гуманных произведений, воспитывающих доброту и человеческое участие.
Ну так ведь самурай не каждый день и не каждый час бьется на мечах и убивает врагов. И не каждый самурай совершает ритуал «сеппуку» (харакири), хотя он к этому готов в любой момент. В часы отдыха, в окружении родных и близких, воин Бусидо предается возвышенным развлечениям, слушает стихи, музыку, любуется цветущей сакурой, играет с детьми.
Так и японский киномейнстрим. В нем есть и добрые, и трогательные, и смешные фильмы и комиксы. Но все они – порождение страшной и чуждой нам культуры смерти.
Но можно ли бороться с чужой и, прямо говоря, враждебной нам культурой с помощью системы табу? Вопрос в общем-то риторический. Одними лишь запретами дела не исправишь. Запреты срабатывают, когда есть альтернатива, причем превосходящее то, что запрещается. Если мы поставим занавес, пусть даже железный, перед потоком цивилизационной агрессии, толку не будет. Всегда найдутся способы заглянуть за кулисы. Это в том случае, когда смотреть больше не на что. Так было в годы советской власти, когда высокая энергетика первых пятилеток и революционный порыв стали иссякать и им на смену пришли обывательские потребительские стандарты.
Если и сейчас ограничиться только лишь цензурой японских мультиков и книжек, и ничего не дать взамен, кроме тестов ЕГЭ, тот детский пытливый ум все равно найдет тропинку, которая ведет к запретным, а оттого еще более сладким, плодам ядовитого дерева анимэ.
Если наше российское медиапространство будет подобно «пустыне чахлой и скупой», то даже «древо яда, Анчар» покажется дубовой рощей или сосновым бором. Надеюсь, понятно, что речь-то идет не только о количестве снятых фильмов и написанных книжек?
Владимир ПРОХВАТИЛОВ
