Недавно мне неслыханно повезло: я взял интервью у самого Абрамовича. Правда, при необычных (и даже экзотических!) обстоятельствах.
Еду я на днях в метро. И вот на «Электрозаводской» в вагон входит бомж. Самый натуральный – в мятой одежде, рваных ботинках, с синяком под правым глазом. Естественно, пахнет – ну вы знаете, как пахнут бомжи – все вокруг разбегаются. И сейчас побежали, даже не успев принюхаться.
Я же внимательно к нему пригляделся и вдруг увидел в нем знакомые черты. Ну, вылитый Абрамович! И хотя вонь от него исходила невероятная, я все же приблизился к нему и негромко сказал:
– До чего же вы похожи на Абрамовича! Вам про это никто не говорил?
– По правде говоря, никто, -так же шепотом ответил мой новый собеседник. – Потому что я и есть Абрамович.
– Тогда чем объяснить… – не веря услышанному, замешкался я и показал рукой на синяк под глазом, грязную куртку и брюки – все в дырах и заплатах.
– Очень просто. После того, как ваши коллеги-журналисты обнаружили на руке одного видного деятеля часы ценой в 25 тысяч баксов, у нас, людей публичных, стало немодным принародно показывать свое богатство. Вот мы и стали одеваться, как бомжи, и ездить не на «Майбахах», а в обычном метро. Скромно – это сейчас модно.
– Где же вы одежду такую достали? Поди, на блошином рынке?..
– А вот и не угадали. Курточку эту пошил Версаче. А штаны – от самого Гольяно. Стоят, между прочим…
На этих словах мой собеседник (вероятно, опасаясь чужих ушей) написал на клочке бумаги шестизначное число. И поймав мой недоуменный взгляд, пояснил:
– Если бы вы знали, какой сейчас спрос на такую одежду! Ведь в нее облачаются практически все состоятельные люди и высшие чиновники. Даже…
Он нагнулся в мою сторону и назвал две фамилии, которые я не решаюсь здесь воспроизвести.
– А синяк под глазом? – продолжал допытываться я.
– Произведение лучших французских косметологов. Исчезнет сам собой, как только отпадет необходимость.
– Рваные ботинки?
– Личный подарок Олега Табакова. Из реквизитов спектакля «На дне» в «Табакерке», где он, как вы знаете, в главной роли.
– Ну, я пошел… Станция «Площадь Революции», мне в Кремль надо, – неожиданно заторопился Роман Аркадьевич.
В этот момент в дверь вагона вошли еще два бомжа. Один повыше, с реденькими волосиками и острыми глазками. Второй – ему по плечо, в меру упитанный, со счастливой улыбкой на лице.
«Неужели это те, о которых мне только что сказал Абрамович?» – подумал я.
А что – очень даже может быть! Как раз Кремль наверху – аккурат над станцией «Площадь Революции».
Барт УХВАЛЬД
