Мишустин утвердил Концепцию развития водородной энергетики в России, однако полного согласия с идеями правительственных чиновников у авторов-специалистов так и не появилось
Премьер-министр Михаил Мишустин подписал в начале августа правительственное распоряжение, утвердив Концепцию развития водородной энергетики в России. Документ вышел с опозданием. Принятый в октябре прошлого года План мероприятий, посвященный той же задаче, предписывал разработать эту концепцию в первом квартале. Авторы-специалисты работали долго, и полного согласия с идеями правительственных чиновников у них, судя по высказываниям в соцсетях, так и не появилось.
Тем не менее, можно надеяться, что у правительства есть теперь понимание того, к чему стране нужно готовиться и стремиться, пока в высокоразвитых странах усиленно и ускоренно развивают водородную отрасль. И что особенно важно, в Концепции — в полном соответствии с утвержденной президентским указом в мае 2019 года Доктриной энергетической безопасности — отмечено, что переход к развитию мировой низкоуглеродной экономики создает для России «вызовы и угрозы». От фокуса на ископаемые энергоносители власти отступать пока не намерены, если упоминание пресловутой Доктрины не было «реверансом» в сторону ошибочно принятого ранее документа.
Если верить одному из основных авторов свежего документа профессору Юрию Добровольскому, на концепции дело не остановится. В одном из сетевых чатов он написал, что дело теперь за составлением и принятием водородной Стратегии. Чиновники и специалисты трудятся над этой темой, не покладая рук. Бумаг будет много. План мероприятий, концепция, стратегия, потом наверняка появится генеральная схема развития водородной отрасли и новые дорожные карты.
Что же конкретно формулирует новая Концепция и насколько реалистичны поставленные в ней цели? При каких условиях страна станет сильным игроком на будущем рынке водорода? Чего ей не хватает для этого? Оценка потенциального объема экспорта российского водорода выглядит крайне расплывчатой и, мягко говоря, неубедительной: 2–12 млн тонн в 2035 году и от 15 до 50 млн тонн в 2050 году. На 2024 год предполагается экспорт 200 тысяч тонн водорода.
«Российская Федерация, — говорится в Концепции, — может обеспечить конкурентоспособную стоимость водорода как на рынке Европы, так и на рынке Азиатско-Тихоокеанского региона», если справится с некоторыми проблемами — в частности, научится рентабельно получать водород с низким углеродным «следом», как требует рынок. Да и другие перечисленные там же проблемы совсем не шуточные. Цитируем:
- а) высокая стоимость низкоуглеродного водорода и, как следствие, его низкая конкурентоспособность по сравнению с традиционными энергоносителями;
- б) недостаточная готовность технологий низкоуглеродного производства водорода, в том числе технологий улавливания, хранения, транспортировки и использования углекислого газа, к широкому промышленному применению и сравнительно невысокие технико-экономические показатели этих технологий;
- в) отсутствие транспортной инфраструктуры и недостаточные готовность и уровни освоения промышленных технологий хранения и транспортировки водорода, в первую очередь на дальние расстояния, а также неудовлетворительные технико-экономические показатели имеющихся технологий (в частности, высокая энергозатратность процесса сжижения);
- г) отсутствие в настоящее время широкого спроса на водород как энергоноситель на внутреннем рынке Российской Федерации и недостаточный уровень освоения промышленных технологий использования водорода;
- д) ограниченность нормативно-правовой базы в области водородной энергетики, в том числе норм обеспечения безопасности;
- е) более высокая стоимость капитала для реализации проектов по сравнению с ключевыми странами-конкурентами;
- ж) ограниченность программ государственной поддержки развития водородной энергетики, а также недостаточный уровень инвестиций в исследования и разработки в области водородных технологий;
- з) несовершенство национальной системы стандартизации и сертификации водородной энергетики;
- и) высокая степень неопределенности в отношении перспектив развития водородной энергетики в мире и формирования глобального рынка водорода.
Слова «недостаточная готовность технологий» отражают неясность пути к выбору наиболее эффективных методов промышленного производства водорода — и не просто эффективных в плане коммерческой рентабельности, а таких, которые способны сделать российский водород желанным товаром на зарубежных рынках.
Дело в том, что потенциальные потребители водорода, «зацикленные» сейчас на его производстве путем электролиза воды, чтобы не добавлять в атмосферу лишние парниковые газы, прекрасно могут обойтись без «зеленого» электролизного водорода, изготовленного в России и доставленного через огромные расстояния — благо воды у них самих достаточно, а иностранные разработчики передовых вариантов этого метода, похоже, не нуждаются в помощи российских коллег.
Как вариант (рассмотренный и в Концепции), водород путем электролиза можно получить с использованием электроэнергии, не оставляющей углеродного следа, с атомных электростанций. Но и здесь возникает вопрос: зачем гнать такой водород из России, если и в Европе можно точно так же использовать атомную энергию?
Остается вариант, за который в статьях и выступлениях ратуют менеджеры «Газпрома» и спонсируемые «Газпромом» аналитики — получать водород из природного газа, а побочный продукт в виде углекислого газа хоронить в отработанных подземных залежах углеводородного сырья. О готовности испытать технологии закачки СО2 под землю объявили и «Газпром», и «Роснефть», и другие компании, но пока заявленные эксперименты не отличаются ни масштабом, ни прорывными достижениями. На мировой рынок такой «голубой» водород выйдет из России не скоро, если вообще выйдет.
Более того, в опубликованных на днях результатах исследования, проведенного по заказу Park Foundation и Cornell University, говорится, что производство «голубого» водорода с захоронением углеродных соединений выбрасывает в атмосферу на 20% больше парниковых газов, чем простое сжигание природного газа при получении тепла и электроэнергии и даже на 60% больше, чем сжигание мазута для отопления. Газпромовский водород, извлеченный из природного газа, будет не востребован в Европе, где любой импортируемый товар намерены проверять на размеры «углеродного следа», оставленного при его производстве.
В описанных обстоятельствах заменить экспорт природного газа экспортом водорода в промышленных масштабах у нас вряд ли получится. «Зеленый» водород потребители изготовят на месте из воды своими методами, сэкономив на транспортировке его из далекой России, а «голубой» водород не станут покупать из-за его огромной углеродной загрязненности.
Михаил Крутихин
По материалам: “Компания”
