или Как мы с Каркавцевым розы воровали 
По осени для курортного Пятигорска телефонный звонок среди ночи — событие из ряда вон. Но не для собкора «Комсомолки» по Северному Кавказу. Особенно в 95-м. Обычно мое семейство не реагирует. А тут жена, обе дочки и даже пес с котом проснулись. Да и мне непонятно, почему телефон на этот раз показался особенно встревоженным. Громыхнул совсем не по-детски, пробив шум жуткой непогоды за окнами.
Если это не Шамиль Басаев с очередным Буденновском (тот, правда, мне никогда не звонил), и не Игорь Коц с очередным заданием передать поутру репортаж из Грозного (а такое бывало), то кто же на такое сподобился.
Хватаю с этой мыслью трубку. Результат превзошел ожидания.
— Саш, привет, — раздается в трубке. — Это Валя Каркавцев. Я в Минводах, в аэропорту. В Москву улетаю. А последний рейс отменили — гроза, сильный ветер. Говорят, до утра. Зал ожидания забит, гостиница переполнена. Ресторан, где я сижу, закрывают. Может, что посоветуешь…
— Валь, ты как там оказался? Хотя таким ветром могло откуда хочешь занести…
— Из Чечни добираюсь. Гостил там в селе у Лемы, друга-журналиста. Да ты его знаешь, привет тебе передавал. И вот, застрял в Минводах.
— Никуда не уходи, жди меня в ресторане. Держись до последнего. Через 40 минут буду.
Напяливаю на себя что под руку попалось, прыгаю в свою битую чеченскими дорогами и БТРом федералов «Таврию» и — в аэропорт. А сам, продираясь сквозь ливень по трассе «Ростов-Баку», думаю: «Ничего себе, нашел Валька время и место в гости съездить.Там война во всю, а он — «гостил».
Валя ждал меня на втором этаже аэропорта, у закрытых дверей ресторана. Смущенный, с застенчивой улыбкой и бутылкой шампанского.
— Вот, держался до последнего. Все же выставили меня. На условиях, что продадут шампанское «на вынос». Ну, как нам с тобой за встречу не выпить.
Маленький аэровокзальчик битком. Народ с отмененных рейсов весь пол уж газетками застелил для ночлега. И присесть-то некуда. Да уж, выпьешь здесь за встречу.
— Валь, поехали.
— В гостиницу? — с надеждой оживился Каркавцев.
— В Пятигорск, ко мне домой поехали.
— Ты что?! Уже час ночи. А там твои. Всех перебудим. Неловко.
— Моим не привыкать. Корпункт, он же квартира — как перевалочная база для наших. А ты еще ни разу не бывал.
На въезде в Пятигорск Валя «забуксовал».
— У тебя там жена, дочки, а я — без цветов. Я так не могу. Поищем, где купить.
— Ага, сейчас. В такое время и в такую погоду. Нигде не найдем.У меня мама цветовод, розы выращивает — не даст соврать.
— Розы, говоришь, — задумался Валя.
— Намек понял. Едем.
Старая окраина Пятигорска — «частный сектор». Темень, разбитые дороги, домишки с закрытыми на засов воротами. Оставляю Валю в машине, перемахиваю через забор и — в палисадник, к розам. О, черт, как их голыми руками-то, да еще втихаря, натырить.
Смотрю, Валя следом через штакетник переваливается. Пока обсуждали план захвата клумбы (может, зубами их? Ага, зубы до десен сотрешь, вон какие стебли), над крыльцом вспыхивает свет и на пороге появляется отец. В одних трусах, но со шваброй. И как гаркнет:
— А кто здесь по цветам шастает?! Вот я вас сейчас огрею!
Первая мысль — делать ноги. Уж было дернулись. И вдруг осенило: это же мой дом, мой папа…
От шампанского родители отказались. Но и без чая с мамиными печенюшками и вареньем из черной мичуринской смородины не отпустили. Мама вскоре ушла досыпать. Я за столом носом во всю клевал.
А Валя с батей все про родные ему севера толковал. Отец на Севере в Отечественную воевал. Сквозь дрему едва слышал, как Валя и про поэта Николая Рубцова бате рассказывал, его стихи читал (Мы сваливать не вправе| Вину свою на жизнь| Кто едет, тот и правит,| Поехал, так держись) и про Чечню с чеченцами вспоминал…
Словом, домой ко мне попали под утро. Что называется, усталые, но довольные. Особенно Валя — он тащил охапку роз. Жена была счастлива — без дураков. Ей столько роз еще никто не дарил.
А родители (да и жена моя Лена) потом не раз говорили, какой славный все же парень, этот Валя. И сильно, до слез, горевали, узнав о его гибели. Он улетел в то дождливое утро. Но остался и в Пятигорске, и на всей Земле таким же застенчивым и мягким, решительным и твердым, умным и добрым Валей Каркавцевым.
Александр ЕВТУШЕНКО
Корреспондент «Комсомолки» с 1993 по 2003 годы
