Как и чем живут беженцы из Донбасса в пунктах временного размещения
С начала специальной военной операции на Украине прошло почти два месяца. Всё это время Россия принимает беженцев. Каждый день в страну приезжают люди из Донецкой и Луганской народных республик. Большинство из них разместились в Воронежской, Ростовской, Курской и Волгоградской областях в пунктах временного размещения (ПВР) — переоборудованных детских лагерях и пансионатах. Кроме того, центры помощи есть в Москве и области. Корреспонденты «Известий» пообщались с беженцами и узнали, как они живут вдали от дома, о чем мечтают и как события последних месяцев отразились на их судьбах.
«Мы-то свое пожили»
Церковный штаб помощи беженцам находится в Москве недалеко от станции метро «Римская». Небольшие двухэтажные дома и тишина во внутреннем дворе создают обманчивое впечатление, что людей здесь нет и в помощи никто не нуждается. Но если зайти внутрь помещения, где висит баннер «Помощь матерям», видишь другую картину: волонтеры бегают между кабинетами с огромными пакетами, представители штаба не успевают заполнять документы и отвечать на вопросы людей.
— Здесь лежат продукты, игрушки и средства гигиены. Из этого мы делаем наборы для выдачи беженцам, — показывает стенды с вещами Гуля, приехавшая в Россию из города Старобельска ДНР.
В следующей комнате кипит работа. Туда приходят беженцы для регистрации. Там же им могут оказать юридическую помощь. В 11 утра собралось уже больше 15 человек всех возрастов.
— К нам ежедневно приходит свыше 50 беженцев, — рассказала работник штаба Наталья Еремина.
Несмотря на напряженную атмосферу, люди с радостью идут на контакт и хотят поделиться своими историями.
— Нам повезло, мы одними из первых покинули город, когда всё это началось, — рассказывает пенсионерка из Волновахи Людмила Буденко. — Нам соседи помогли, взяли наши вещи и повезли с собой. Мы думали, что операция быстро закончится, и хотели с мужем в первом же пункте временного размещения остаться, но соседи настояли, чтобы мы до Москвы поехали с ними и остановились у их детей.
Муж Людмилы Сергей говорит, что давно мечтал посмотреть на столицу, жаль только повод нерадостный.
— Мне детишек жалко и молодых. Мы-то свое пожили, а они ни в чем не виноваты, — сетует Сергей, забирая пакеты с продуктами.
«Спасти ребенка»
Подходит Гуля, улучив перерыв в работе, и рассказывает свою историю выживания. Девушка приехала в Москву вместе с семилетней дочерью. В штаб они попали одними из первых. Вопроса, уезжать из Старобельска или нет, Гуля перед собой не ставила.
— Мы три дня в подвале просидели. Но это было не так страшно, многие неделями прятались, а мы с первой же машиной доехали до границы. Я понимала, что должна сделать всё, чтобы увезти ребенка. Но военные сказали, что в ближайших пунктах временного размещения мест почти нет. Сказали, в Москве могут помочь. Так мы попали в столицу, в кармане 4 тыс. рублей. Я правда не знала, что делать, — рассказала Гуля.
Девушке удалось было снять квартиру, но потом хозяева передумали пускать жильцов без аванса, и буквально через день ей с дочкой пришлось ночевать на улице.
— Мы через интернет узнали про этот штаб, пришли сюда одними из первых. И здесь нам очень помогла семья из Осетии. Они приютили нас абсолютно бесплатно. Конечно, очень тяжело принимать помощь. Я привыкла работать, содержать семью, а здесь ничего сделать не могу. Даже ребенку мороженое купить, — сдерживая слезы, сказала Гуля.
Дочка девушки только сейчас стала отвыкать от страха перед громкими звуками. Сейчас семья живет в Сокольниках. Квартиру предоставили те же люди, которые выручили их в первый раз. А вот родственники с Украины просто перестали общаться с Гулей.
— Я не понимаю почему, но, если честно, мне всё равно. Главное, что дочка в безопасности, — отметила девушка.
Гуля уже две недели помогает беженцам в штабе. Работы пока официально нет, но она понимает, что пришлось пережить ее землякам, и в такое время просто не может остаться в стороне.
«Тела до сих пор не нашли»
В соседнем здании беженцы могут взять одежду. Ее отдают неравнодушные жители Москвы.
— В основном приносят женские и детские вещи, а вот мужских почти нет, — сказала работник штаба.
В подвальном помещении висит много одежды, в отдельной комнате лежат контейнеры с детской обувью, памперсами и книжками для самых маленьких.
— Сыну годик исполнился вчера. И, честно говоря, я рада, что он пока ничего не понимает, — рассказывает Марина Панкратенко из Авдеевки (ДНР). — Мы неделю просидели в подвале дома, и еды почти не было. Мы с мужем до сих пор падаем на землю, когда слышим громкие звуки.
Выбрав детские вещи, Марина позвала мужа.
— Тут нечего сказать. Вокруг какой-то хаос творится. Родители погибли при обстреле, их тела до сих пор не нашли. И мы не одни такие. Я не понимаю, что происходит. Единственное, о чем мы каждый день молимся, чтобы всё это быстрее закончилось, — сказал Николай Панкратенко.
Молодая пара расположилась недалеко от станции «Бульвар Дмитрия Донского». Их поселили у себя неравнодушные пенсионеры. Николай ждет не дождется, когда сможет выйти на работу.
— Представляете, живем в Москве, многие же об этом мечтают. Правда, какой ценой, — грустно улыбнулся Николай.
«Мама, тут так тихо»
Беженцев из Донбасса размещали в самых разных частях России — на автобусах и поездах их вывозили в Воронежскую, Курскую, Белгородскую, Брянскую, Московскую и другие области. Многих, особенно в первые дни военной спецоперации и даже до ее начала, когда ситуация в ДНР уже начала накаляться, эвакуировали в Ростовскую область.
Тех, у кого не оказалось знакомых и родственников в России, готовых их принять, селили в так называемые пункты временного размещения. Под эту роль приспособили детские лагеря, пансионаты и студенческие общежития.
В одном из детских лагерей, «Спутнике», оказалась и Ирина. С двумя сыновьями — трех и семи лет — она эвакуировалась из Донецка 27 марта, после того как на центр города упала «Точка-У».
— Я никогда не боялась войны, хотя мы живем рядом с аэропортом, буквально в 15 км, то есть вблизи от зоны военных действий. Мой муж служит в войсках ДНР. Он мне сразу сказал, когда эвакуация началась: «Выезжай». Но я сопротивлялась, потому что понимала — ему тоже нужна моральная поддержка. Когда снаряды начали прям рядом с нашим домом падать, мы прятались в подвале. Три недели провели там. Потом стали всё чаще бомбить. Мне дети говорили: «Ушки болят». Тогда я поняла, что нужно уезжать, — рассказала Ирина «Известиям».
Сначала семья перебралась в центр Донецка к родственникам, говорит женщина.
— В один день я пошла на работу к брату, потому что с ним не было связи, и буквально за моей спиной разорвалась «Точка-У». Я упала на пол от взрывной волны. Стекла посыпались. Только тогда я наконец осознала, что нужно срочно эвакуироваться, — призналась Ирина.
Быстро собрав два рюкзака с самыми необходимыми вещами, взяв в охапку сыновей, Ирина села в обычный автобус в Таганрог. Когда она с семьей пересекала новоазовскую границу, «было громко и страшно», рассказала женщина, довольно близко от границы, в Мариуполе, шли бои. От Таганрога до лагеря семья добиралась на маршрутке.
— Путь был очень выматывающий. Дети падали от усталости. Но когда мы добрались, нас сразу пригласили на ужин. Дети с такой радостью еще никогда не ели, наверное. А первое, что они мне там сказали: «Мама, тут так тихо», — рассказала Ирина.
Сейчас женщина работает воспитателем в детском саду, который открыли в «Спутнике» для детей беженцев. Когда спецоперация закончится, она планирует вернуться в родной город к мужу. Именно в Донецке она видит и будущее своих детей. Но пока это невозможно, признается Ирина: «Мои дети только сейчас перестали вздрагивать и просыпаться по ночам».
«Повзрослели слишком рано»
Эвакуация Светланы, бывшего консультанта в магазине одежды в Горловке в Донецкой области, проходила более спокойно. 9 марта они с мамой попали в эвакуационный список, и на специализированных автобусах их довезли до границы. Там женщин встретили спасатели МЧС и также на автобусах довезли до ПВР в Ростовской области.
— Когда мы садились в автобус, в Донецке был обстрел. Вот уже второй месяц пошел, как мы находимся в лагере. Когда мы уезжали, думали, что проведем здесь максимум пару недель. Мы даже легкую одежду с собой не взяли. Тогда еще холодно было, а сейчас уже начинается настоящая весна, а носить нам, по сути, нечего. Мы каждый день надеемся, что скоро всё это закончится и мы сможем вернуться к родным, — рассказала Светлана.
У женщины в Горловке остался пожилой отец. Он не смог покинуть родной дом и оставить домашних питомцев, поделилась Светлана.
— Мы надеемся, что вернемся домой, но понимаем — еще не время. Были ведь моменты, когда мы и в подвале прятались от обстрелов. К тому же, когда уезжали, уже начинались перебои с водой. Сейчас ситуация еще больше усугубилась. В домах воду дают один раз в сутки — на несколько часов по вечерам. А питьевую можно только в магазине купить, благо они еще работают, — рассказала женщина.
Пенсионерка Елена с внуками эвакуировалась еще 18 февраля, в числе первых. Дочь настояла на том, чтобы мама и двое детей отправились сразу, как власти объявили о такой возможности.
— Мы ехали, не зная куда. В итоге оказались в пункте временного размещения «Красный десант». Дочка из ДНР не смогла из-за работы. Она ответственная на складе, а передать обязанности оказалось некому. Сейчас младший внук — ему 10 лет — ходит здесь в школу. Очень нравится ему, что тут не дистанционное обучение. Как на праздник ходит. Внучка среднюю школу уже закончила, в Донецке ходила в техникум, училась на парикмахера. Сейчас учебу бросила, — рассказала женщина.
Елена жила прямо в центре Донецка. Недавно «Точка-У» упала на соседнюю с их домом улицу. Но дочь, по ее словам, не рассказывает о страшном — «не хочет нас напугать». На вопрос «Известий» о том, как вся эта ситуация сказалась на их семье, женщина ответила: «Дети повзрослели слишком рано».
Наталья Смирнова, Роман Солдатов
По материалам: “Известия”
