“Всё началось гораздо раньше – с перекоса в мировой экономике в пользу финансового сектора”
В последнее время международные организации, эксперты и западные издания как по команде твердят о том, что из-за российской спецоперации на Украине на мир надвигается невиданный продовольственный кризис: повсеместный рост цен, продуктовый дефицит в развитых и голод в слаборазвитых странах. Проблема обеспечения продовольствием населения действительно существует. Она возникла не вчера, и попытки возложить ответственность за нехватку продовольствия исключительно на Россию свидетельствуют о наличии вполне определённого политического заказа.
По прогнозам ООН, население мира к 2050 году достигнет 9,8 миллиарда человек. Вопрос о том, как прокормить такое количество людей, уже много лет обсуждается на Всемирном экономическом форуме в Давосе и на других международных мероприятиях. Получить на него внятный ответ так и не удалось, зато придумали, как снять вину с себя и кого назначить ответственным за дефицит продовольствия. В итоге получилась калька со старой шутки про Билла Клинтона, Монику Левински и Саддама Хусейна: мы не знаем, что делать с нехваткой еды, но Россия и Путин ответят за всё.
Нагнетание паники не способствует улучшению ситуации на рынке продовольствия. Скорее наоборот: апокалиптические ожидания работают как самосбывающиеся прогнозы, провоцируют рост цен и сокращение свободных продаж. И, похоже, именно этого добиваются те, кто пиарят гипотетически возможный голод точно так же, как два года назад пиарили ужасы COVID-19.
Когда Forbes, The American Conservative, The Economist и другие англоязычные издания публикуют огромные статьи с подробным описанием грядущих продовольственных кошмаров вроде роста смертности детей в возрасте от года до пяти лет (с 4,9 млн в 2021-м до 6,3 млн в 2022 году), сопровождая каждое из этих пророчеств рефреном «всё это из-за России и Путина», они заняты решением не продовольственных, а политических задач и стараются не думать о том, кто виноват в почти 5 млн детских смертей в прошлом году. Понимая, что выстроенный ими мир катится если не к гибели, то к очень большим неприятностям, англосаксонский истеблишмент пытается не только защититься от уже адресуемых ему обвинений путём «перевода стрелок» на Россию, но и разогреть публику перед следующей волной атак, подготовив её к одобрительному восприятию формулировок вроде: «Сталин устроил голодомор на Украине, Путин – во всём мире».
Зафиксировать окончательное поражение России и очередную победу западной демократии должен международный трибунал по преступлениям России, за учреждение которого проголосовал на минувшей неделе Европарламент.
Попытка повторить в отношении России балканский сюжет 20-летней давности свидетельствует об отсутствии свежих идей и о неизбывной уверенности в своём превосходстве, мешающей осознать тот факт, что Россия не Югославия, а Владимир Путин не Слободан Милошевич.
К тому же не очень понятно, как западные элиты будут доказывать свою правоту всему миру, если, несмотря на сверхмощную пропагандистскую кампанию, не смогли убедить в ней даже собственное население. По данным социологических опросов, только 6 процентов граждан США верят рассуждениям американского лидера Джо Байдена о том, что цены на автомобильных заправках и в продуктовых магазинах выросли из-за Путина, который начал спецоперацию на Украине.
О настроениях части жителей Европы можно судить по популярности во Франции анекдота об Эммануэле Макроне, который впал в кому, очнулся в 2040 году, пошёл в кафе, заказал кофе и спросил у официанта:
– А чем закончилась война на Украине?
– Хорошо, хорошо закончилась.
– А сколько я вам должен?
– Два рубля.
То есть пока Европарламент готовится судить Россию, французы пробуют на вкус идею её доминирования. Но обольщаться не стоит. Paris aime les vainqueurs («Париж любит победителей»), а до победы ещё далеко. Но она возможна, и, судя по всему, именно этим объясняется ярость, с которой Вашингтон и его европейские сателлиты атакуют Россию и её президента.
Россию обвиняют в том, что из-за военной спецоперации была сорвана посевная кампания на Украине. Объём предложений на зерновом рынке может сократиться на 10 процентов, что приведёт к росту цен в пределах 8–22 процентов и голоду в слаборазвитых странах, которые на 80 и более процентов зависят от украинского экспорта. Тревога на этот счёт понятна. Военные действия не способствуют сельскохозяйственным работам. Но они ведутся не на всей территории Украины, например, в Херсонской области посевная кампания была проведена вполне успешно. К тому же сегодня вообще не ясно, как будет выглядеть Украина к моменту сбора урожая. Что касается роста цен на продуктовом рынке, то это происходит давно: только за 2021-й они поднялись на 30 процентов, что больше прогнозируемых на этот год 22 процентов.
И вообще, что это за глобальный рынок, если он не может компенсировать исчезновение одного, далеко не самого мощного экспортёра.
Второе обвинение касается приостановки Россией экспорта зерновых. Здесь всё мимо цели. Это решение было принято в конце апреля после того, как производители полностью выбрали экспортную квоту в 7 млн тонн, введённую на период с 1 апреля по 30 июня. Именно до этой даты (30 июня) и введён запрет на продажу зерновых зарубежным покупателям, за исключением стран, входящих в Европейское экономическое сообщество. Таким образом, речь идёт не о продуктовой диверсии, а о защите от превышения квот, которые нужны для поддержания стабильности на внутреннем рынке.
Третий пункт – Россию упрекают в провоцировании роста цен на калийные удобрения, что может привести к дестабилизации продуктового рынка по классической схеме: от роста цен на удобрения к уменьшению их закупок и далее к снижению урожая, продовольственному дефициту и росту цен – теперь уже на продукты. Проблема, однако, состоит в том, что этот процесс запустила не Россия, а США, введя ещё в декабре 2021-го санкции против «Беларуськалия». Евросоюз не поддержал эту часть американских санкций, но Литва всё же решила закрыть с 1 февраля 2022 года канал белорусского экспорта на своей территории. Ещё один удар нанесли три крупные европейские компании (швейцарская MSC, датская MAERSK и французская CMA CGM), отказавшиеся перевозить российские грузы, в том числе калийные удобрения, после чего Россия объявила о вынужденном ограничении их экспорта.
Из-за сокращения поставок от двух производителей (Белоруссии и России) на рынке возникло напряжение, которое вошло в резонанс с начавшимся ещё осенью прошлого года сокращением производства азотных удобрений, связанным с ростом цен на газ (источник азота) и электроэнергию, используемую в процессе производства. Здесь, как легко видеть, причиной всех проблем была не Россия, а США, которые ввели санкции, и поддержавшие их Литва и европейские компании.
Четвёртое обвинение в адрес России – блокада Одессы и других черноморских портов с целью помешать вывозу с Украины экспортного зерна. В этом сюжете прекрасно всё: и мешающие проходу судов «российские» мины, и количество вывозимого зерна, и истерика министра иностранных дел Германии Анналены Бербок, которая поведала публике суть интриги этой серии скетчкома «Преступления Путина»:
«Россия намеренно превратила спецоперацию на Украине в масштабную зерновую войну. Блокада экспорта продовольствия – это не побочный ущерб, а сознательно выбранный инструмент в продолжающейся гибридной войне. Действия России ведут к перебоям в поставках и взрывному росту цен не только в нашей стране, но и во всём мире и перспективе убийственного голода».
Для начала стоит напомнить, что опасающаяся российского броска на южном направлении Украина сама заминировала морские подходы к Одессе и сделала это так неаккуратно, что мины поплыли по всей акватории. Российским военным удалось создать безопасный коридор (шириной три морских мили и длиной 80 морских миль), чтобы, как сообщил постпред России при ООН Василий Небензя, обеспечить проход судов с зерном. Но они из порта Одессы почему-то не выходят. Боятся обстрелов или решили придержать содержимое своих закромов?
На минувшей неделе ситуацию ещё больше запутал верховный представитель Евросоюза по иностранным делам Джозеп Боррель:
«ЕС поможет Украине опустошить её хранилища зерна, вывезя его в Европу в том числе морским путём, чтобы освободить место для нового урожая».
Ключевое слово здесь – «опустошить», то есть оставить Украину без стратегических запасов. Желание напуганной перспективой «убийственного голода» Европы пополнить свои запасы за счёт украинского зерна можно понять. Тем более что речь, по словам премьер-министра Украины Дениса Шмыгаля, идёт о 25 млн тонн, то есть почти о половине годового экспорта. Отдельный вопрос – откуда они взялись? Злые языки утверждают, что из Одессы везут зерно, предназначавшееся для внутреннего потребления.
Это подтверждают и другие украинские источники, сообщающие, что «продовольственной пшеницы на Украине нет ещё с января», «хлеб сейчас делается из остатков фуражной пшеницы», а «основной объём в украинских амбарах сегодня занимают кукуруза с подсолнечником и какое-то количество рапса, сои и ячменя». При этом известно, что пшеницу Украина экспортирует не в Европу, а в Египет, Индонезию и другие небогатые страны, а в Евросоюз уходит 73 процента украинского экспорта подсолнечника, 33 процента – кукурузы и столько же – рапса.
Поверить, что вся эта истерика про «убийственный голод» и Одесский порт была устроена ради подсолнечного масла и кукурузных лепёшек, сложно, но Боррель прямо сказал о вывозе украинского зерна именно в Европу.
В подтверждение этой версии американский The Wall Street Journal сообщил, что генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш пытается договориться с Россией, чтобы она выпустила из украинских портов суда с зерном в обмен на «смягчение ограничений на экспорт российских и белорусских калийных удобрений».
Запад как бы говорит России: отдайте нам всё, что нам нужно, не мешайте вывозу украинского (а может, не только украинского) зерна, а мы за это позволим вам и Белоруссии привезти нам ещё и калийные удобрения. А «если Путин будет упорствовать, Украина может вывести из строя крупнейшие российские корабли, поскольку им негде спрятаться в Чёрном море», – предупреждает специалист по военно-морским операциям из Гудзоновского института стратегических исследований Брайан Кларк.
И это не частное мнение, а обкатываемая программа действий. 19 мая международное агентство Reuters сообщило (со ссылкой на анонимные источники в американском Конгрессе и администрации Джозефа Байдена), что «США намерены вооружить Украину передовыми противокорабельными ракетами для борьбы с российской блокадой».
Эти планы вызвали взрыв энтузиазма в Киеве: «У нас есть идея получше [переговоров]. Нужно договориться о передаче Украине MLRS-систем [многозарядные установки для запуска тактических ракет и реактивных снарядов, в том числе глубинных бомб] и другого тяжёлого оружия, необходимого для деблокирования Чёрного моря. Дальше мы всё сделаем сами», – заявил в минувшую субботу советник руководителя офиса президента Украины Михаил Подоляк.
Сколь бы странными ни были условия обсуждаемой с Россией сделки и безответственными угрозы, озвучиваемые советниками, экспертами и СМИ, переход от «задушим Россию санкциями» к попытке договориться с тем, чтобы запастись зерном, свидетельствует о том, что на Западе вполне осознают серьёзность ситуации на продовольственном рынке. И понимают, что вслед за голодными годами наступают периоды политических потрясений, как это было во времена Крестовых походов, Большой смуты начала XVII века в России и серии европейских революций 1848 года.
Сегодня для социального взрыва в Европе и США не нужно дожидаться голода: чтобы разозлить привыкших к хорошей жизни людей, достаточно роста цен и незначительного дефицита. И первые звоночки уже есть: в европейских странах участились случаи воровства продуктов в супермаркетах. Отличие от развивающихся стран состоит в том, что там, например в Шри-Ланке и Иране, дело доходит до массовых разграблений продуктовых магазинов.
Всё по поговорке «Пока толстый сохнет, худой сдохнет». Для Европы продовольственный кризис – это новая волна беженцев, для США – ухудшение и без того непростой ситуации на границе с Мексикой, для слаборазвитых стран – рост голодных смертей. И спецоперация на Украине тут ни при чём.
Всё началось гораздо раньше – с перекоса в мировой экономике в пользу финансового сектора.
Этот феномен описывают в социальных сетях грубо, но на редкость внятно: «Объём торгов российской пшеницы примерно 30 миллиардов баксов в год. Пустяк и слёзы, если сравнивать с капитализацией Apple или Amazon. Уважаемые (на самом деле нет) представители финтеха и госуправления, столь долго вешавшие лапшу на уши про цифровую экономику, дигитализацию и прочую хрень. Жрите, пожалуйста, акции Apple».
Скорость, с которой нарастают продовольственные проблемы, можно оценить по динамике биржевых цен на пшеницу: с января 2000-го по январь 2006-го она выросла с 260 до 380 долларов за тонну, или на 46 процентов, а с января 2016-го по январь 2022-го (до начала спецоперации) – с 435 до 1039 долларов за тонну, или на 138 процентов. Разница в три раза (46 и 138 процентов) на одинаковом шестилетнем интервале говорит сама за себя: скорость движения в экономическую пропасть растёт с каждым годом.
В первую очередь это сказывается на странах-импортёрах, в том числе на государствах Ближнего Востока и Магриба, где, несмотря на программы поддержки бедного населения, цены на хлеб неуклонно растут. В 2015 году, когда одержимый идеей «разорвать российскую экономику в клочья» Барак Обама подписывал первые пакеты санкций, в Египте за шесть-семь толстых пшеничных лепёшек диаметром 20–22 сантиметра нужно было заплатить шесть местных фунтов (около 84 американских центов), а в благотворительных лавках, куда пускали всех, 10 таких лепёшек стоили один-два фунта (14–28 американских центов).
С тех пор цены существенно выросли, а благосостояние населения – нет.
Например, в Ливане за последние два года цена на такие лепёшки увеличилась в пять раз. Наблюдающая за этими процессами Европа вполне обоснованно боится толп злых и голодных мигрантов. Но дело не только в этом.
В ситуации, сложившейся на энергетическом и продовольственном рынках, руководители независимых государств, к которым уже трудно отнесли пляшущих под американскую дудку членов ЕС, вынуждены думать о своих странах и своём населении, увеличивать стратегические запасы и ограничивать экспорт, чтобы производители не отправляли продукцию туда, где высокие цены, создавая дефицит и провоцируя рост цен внутри своей страны. В этой логике действует не только Россия. Аргентина прекратила регистрацию экспортных продаж соевого масла и шрота, дефицит которого может спровоцировать большие проблемы у производителей мясомолочной продукции. Турция ограничила зарубежные поставки муки. Индия, которая планировала (на фоне роста цен и прогнозируемого дефицита пшеницы) начать зерновую экспансию в такие страны, как Марокко, Алжир, Индонезия и Таиланд, резко передумала и ввела в середине мая запрет на экспорт пшеницы. К аналогичному решению склоняется правительство соседнего Пакистана.
Такая тактика означает, что экспортёры начинают переориентироваться с соображений финансовой выгоды на воспроизводство жизни в собственных государствах и меньше дорожат местом на глобальном рынке.
Это ведёт к снижению (в пределе – к исчезновению) предложений конкретной материальной продукции на так называемом свободном рынке со всеми его фьючерсами и деривативами.
В результате финансовые инструменты остаются в руках финансовых игроков, а производители реальной продукции начинают предпочитать бинарные отношения между продавцом и покупателем. Если мир двинется по этому пути, глобальный рынок продовольствия превратится в площадку фиктивных финансовых спекуляций и в симулякр, а настоящая жизнь вместе с материальной торговлей продолжится за его пределами.
Вера Зелендинова
По материалам: “Октагон”
