Размышления по поводу предстоящего визита президента России во Францию.
Пущен слух, что Ближний Круг нашего Самого уговаривает Самого не ехать в Париж на предстоящий юбилей высадки союзников в Нормандии. Резон не ехать, по мнению Ближних, простой. Национального лидера там не будут привечать, а напротив, будут, затирать и игнорировать. Сами в первый ряд партера усядутся, а его на приставной стульчик посадят, как бедного родственника. И ежели так, рефлексируют Ближние, то наш-то может обидеться и эмоционально отреагировать. Ну, положим, на месте бить их не станет, хоть и черный пояс имеет, а просто, вернувшись в Первопрестольную, взмахнет державною рукой и двинет войска. Даже если и не на Париж, а пока что на Киев, все равно — геополитический неформат. С вытекающими последствиями.
Ни Парижа, ни Киева Ближним не жалко, последствий опасаются.
Не знаю, чего боятся Ближние, а с точки зрения защиты национальных интересов России, эмоциональные всплески любого национального лидера всегда чреваты срывом долгосрочной стратегии в незапланированную тактическую флуктуацию.
Наша справка:
Флуктуа́ция (от лат. fluctuatio — колебание, нестойкость) — термин, характеризующий любое колебание или любое периодическое изменение, октлонение от стабильного состояния.
В фантастической повести братьев Стругацких «Стажёры» флуктуация определяется как отклонение от наиболее вероятного состояния, причём вероятность этого отклонения ничтожно мала. Персонаж повести Жилин описывает свою встречу с человеком, называющим себя «Гигантской флуктуацией». Этот человек так себя называл, потому что на события, происходящие с ним, не распространялась теория вероятностей. С ним происходили невероятные события столь часто, что это ломало всю теорию.
История знает примеры таких «Гигантских флуктуаций». Фараон Эхнатон, Александр Македонский, Юлий Цезарь, Чингисхан, кардинал Ришелье, Петр Великий, Наполеон, канцлер Бисмарк, Ленин, Сталин.
Меня упрекнут, что я все эти исторические примеры за уши притянул к предстоящему визиту российского президента на чужой праздник жизни, чтобы развести , что называется, глубокую философию на мелком месте.
Не без этого, не буду отпираться. Хотя «место»-то не такое уж и мелкое. Владимир Путин собирается встретиться, если называть вещи своими именами, с группой лидеров государств, которые ведут настоящую войну против России. Причем, на их территории. И на их условиях. И на их юбилейном мероприятии.
Так что это вполне уместный повод обратиться к историческим аналогиям.
Так вот. Древнеегипетский фараон Аменхотеп, стремясь уменьшить влияние набравшего слишком большой социальный и политический вес жреческого сословия и дать огромному государству более «центростремительную» религию, отменил древних богов, ввел единобожие — культ Солнца-Атона. И переименовал себя в Эхнатона. Реформы Эхнатона провалились и сам он умер, по некоторым данным, в результате покушения. Причина неудач Эхнатона — его реформы ничего не дали ни правящей верхушке, ни среднему классу общества, его опоре. Но то, что сей фараон был «Гигантской флуктуацией» и стремился преодолеть деградационные тренды своей страны с помощью самых решительных методов— это факт.
Александр Македонский флуктуацией не был, по крайней мере до самых последних лет своей недолгой, но яркой жизни. Его с детства учил всей эллинской премудрости приставленный отцом, царем Филиппом, самый умный человек того времени — Аристотель. До тех пор, пока Александр выполнял задуманный греческими элитариями план глобализации Ойкумены в целях превращения ее в Большую Элладу, у него все получалось. А вот когда он пересмотрел цивилизационные парадигмы и затеял «евразийский» проект, то есть создание огромной многонациональной империи без явного греческого примата, то внезапно заболел и умер. Скорее всего, его попросту отравили по приказу того же Аристотеля. Александр был сверхэмоциональным человеком, он обладал фантастической энтелехией, но не умел ее ограничивать рамками возможного.
Наша справка:
Энтелехия – (от греч.ἐντελέχια – завершение, осуществленность) – у Аристотеля активное начало, превращающее возможность в действительность, а затем приводящее последнюю к завершению развития, Энтелехия – цель движения, актуальная деятельность отождествляемая с энергией.
Что сказать о Юлии нашем Цезаре? Он опередил свое время. Ненадолго, но слишком демонстративно. Цезарь сформировал правовое пространство Древнего Рима под имперский стандарт, что продлило существование этой цивилизации на столетия. Но настолько пренебрег республиканскими традициями, что фанатики- республиканцы его убили. Пришедший после него Октавиан Август, установив неограниченную личную власть, прикрыл ее республиканской мишурой, и не имел никаких проблем с собственной безопасностью.
Ну а теперь перенесемся в Монголию на берега реки Керулен, откуда начал свою мировую экспансию Темучин, вошедший в историю под именем Чингисхана.
До сих пор доподлинно неизвестно, как удалось Темучину из вождя небольшого и слабого племени стать Великим Ханом огромной многонациональной державы, просуществовавшей столетия.
Может быть секрет его успеха в том, что он никогда не поддавался эмоциям, был сверхрационален, рассудителен и справедлив. Например, он жестоко карал перебежчиков и предателей, изменников «природному государю», даже если сам он воевал с этим государем.
Ну и к тому же Чингиз дал своим соотечественникам «Законы Ясы», которые стали незыблемой основой империи монголов. И еще — устремления Чингисхана совпали с ритмами пространства и времени, в которых он существовал. Чингисхан если и был флуктуацией, то такой, которая совпадала с глобальными трендами и усиливала их. Собственно говоря, это и есть алгоритм любого успешного правителя.
Кардинал Ришелье вызвал всеобщее возмущение среди европейских монархов и дворянства. Вот уж кто был натуральной и вопиющей флуктуацией, бросающей вызов всем устоям тогдашней цивилизации. Тогда ведь были легитимны войны и политические союзы только лишь по религиозным и династическим мотивам. А Ришелье ввел в оборот понятие «национального интереса» (raison d’etat) и строил политику Франции только лишь из этого резона, заключая союзы с кем угодно, если этого требовали интересы Франции. Он был неподвластен эмоциям и ввел в политический оборот еще один весьма полезный принцип — естественных границ. То есть он никогда, даже в случае самых громких побед не собирался создавать империю от Атлантики до Урала, и тем более — Владивостока. Вовремя включал рассудок и тормозил. Современники считали его безнравственным и коварным, а он, между прочим, был первым европейским политиком, который не воровал.
Флуктуация по имени Петр Первый, он же Великий, принесла много «нового» в жизнь вверенного ему государства. Его захлестывали безудержные эмоции, за что поплатились жизнью тысячи его подданных. Если бы его сестре царевне Софье удалось удержать власть, Россия была бы реформирована без насилия и кровопролитий. Умер он неожиданно для самого себя и не назначил наследника, что ввергло страну во многие бедствия.
Самая известная флуктуация в мировой истории — это, конечно же, Наполеон.
Он не был эмоционален, хотя постоянно «играл» в эмоции, изображая гнев.
Он обладал выдающимися способностями полководца, абсолютно не разбирался в большой стратегии, то есть законах глобальной политики. Он, также как и Цезарь, опередил историческое время, то есть пытался объединить Европу раньше, чем пробили исторические часы такого объединения. Наполеон привел в порядок французские финансы, назначив министром финансов великого математика Лапласа, поднял на высокий уровень европейскую промышленность, введя континентальную блокаду ведущей торговой державы Англии (то есть политику протекционизма), создал правовое пространство будущего, приняв Гражданский кодекс.
Отто фон Бисмарк если и был отклонением от нормы, то есть флуктуацией, то в сторону суперстабильности. Он был воплощением трезвого и холодного расчета. Жаль, что они с Ришелье жили в разное время. Было бы интересно посмотреть на схватку столь равных противников. Бисмарк собрал из осколков германских государств империю — Второй Рейх. В конце своей государственной карьеры он сделал одну лишь ошибку, о которой так никогда и не узнал. Он воспротивился предоставлению России германских кредитов на строительство Транссибирской железной дороги. Кредиты дала Франция, и за это России пришлось вступить в первую мировую войну на стороне своих кредиторов, что и погубило Российскую империю. Кстати, вторая мировая война погубила и Германскую империю. Бенефициарами в итоге стали английские Ротшильды, которые финансировали и направляли Бисмарка.
Позвольте очень бегло остановиться на характеристике Ленина и Сталина, поскольку сравнения нынешних российских начальников с этими гигантами прошлого стали уже банальностью. Замечу лишь, что каждый из них стремился как мог расширить пределы страны, а уж что из этого вышло и почему , совсем другой разговор. Оба советских лидера были весьма эмоциональны. Ленин эмоции выплескивал в своих статьях и выступлениях, Сталин их таил в глубине души и говорил, что месть — это блюдо, которое подают холодным.
Можно ли извлечь какой-то урок из этих опыта вышеупомянутых исторических деятелей?
Если сравнивать нашего национального лидера с Эхнатоном, то общее у них — отказ от укоренной в сознании народа религии. С одним отличием — если Эхнатон полностью зачеркнул религию египетских предков и это ему вышло боком, то Владимир Путин, если и критикует советские порядки и сталинские методы, то делает это, так сказать, для внешнего пользования , в экспортном исполнении. Причем, ситуативно реагирует на реакцию народных российских масс.
Аналогия с Александром Македонским просматривается довольно прямая. Владимир Путин, так же как и Александр, форматирует экономически обоснованное евразийское пространство, притормаживая тренд русского мира, обоснованием которого являются столь нелюбимые западными глобалистами «кровь и почва» русской истории. Вполне просматривается жесткий контрапункт общего экономического пространства Евразии даже с бытовыми и житейскими интересами большинства коренных народов России, не защищенных традициями трайбализма, достаточно упомянуть миграционную проблему.
Родство с Цезарем несомненно, но с Октавианом Августом еще больше. Владимир Путин укрепляет авторитарные механизмы управления государством, но успешно прикрывает это изящным флером суверенной демократии, что на коротком историческом отрезке себя оправдывает.
Совпадений с Чингисханом не просматривается. А различия налицо.
Степной властелин опирался на «людей длинной воли» – простых воинов из незнатных семей (вроде известного защитника Донбасса Игоря Стрелкова), служивших природному государю, не требуя ни дворцов, ни «майбахов» в отличие от публики Ближнего Круга. И еще. У монголов в те времена было три вида казни. Два легких — переламывание спины и вырывание сердца. И один тяжелый — разрубание на части, то бишь расчленение. Я даже и угадать не берусь, каким способом он «вознаградил» бы господина Сердюкова.
Ну а наш национальный лидер неоднократно говорил, что нам такие методы чужды (цитирую по памяти).
С Ришелье и Бисмарком у Владимира Путина общие взгляды на геополитику. На выбор друзей и врагов. На основы государственного управления. И похож он более , чем на кого либо, именно на этих государственных деятелей прошлого. Даже на уровне ситуационных рефлексий.
Есть одно сходство с Наполеоном. И оно мне не слишком нравится. Наполеон был основоположником информационной войны, он считал информацию, СМИ, отдельным, причем важнейшим видом оружия. Он прижучил французскую прессу, в любой ситуации плодил победные сводки с полей сражений. Велел сообщить, скажем, что при отступлении под Аустерлицом утонули в Праценских озерах тысячи русских солдат. А там глубина всего- то полметра.
Но ошибки Наполеона не коренились в его информационной политике, потому что он не делал на нее главную ставку. Так что, тут и сходство, и различие.
Ну вот и все, если говорить об исторических аналогиях.
А как быть с Парижем-то? Ехать на юбилей высадки союзников или не ехать?
Это чисто гамлетовская постановка вопроса, я так вам скажу. А это датский аристократ, как говорят, плохо кончил.
Можно не поехать на мероприятие , но быть, что называется, мысленно вместе. А можно и присутствовать, но тем не менее выпасть из канвы событий.
Главное — иметь внутри себя ту самую аристотелевскую «энтелехию». И тогда график поездок сверстается сам собой. И что самое важное – «на благо государства», как сказал бы кардинал Ришелье.
P.S. Не могу удержаться, чтобы не предпослать в качестве скромного напутствия к предстоящему визиту в Париж нашего Президента высказывание еще одного любителя спонтанных визитов:
“Я люблю путешествовать, посещать новые города, страны, знакомиться с новыми людьми».
Чингисхан.
Владимир ПРОХВАТИЛОВ,
Президент Фонда реальной политики (Realpolitik),
эксперт Академии военных наук
