Путину придется выбирать между аннексией территорий, согласием на международный контроль над Донбассом и разоружением сепаратистов
Минские соглашения о перемирии не соблюдаются. В конце прошлой недели британский премьер-министр Дэвид Кэмерон, канцлер Германии Ангела Меркель и ряд других политиков заявили, что ситуация в Донбассе ухудшается. Меркель накануне заседания G-20 в Австралии и после делала жесткие заявления. Обама не предпринимает никаких шагов, но продолжает риторику «вписывания Кремля» в список глобальных угроз. Ситуация в тупике. 18 ноября в Москву приехал глава МИД Германии Штайнмайер для бесед с Лавровым. Привез две идеи: а) начать новые переговоры, б) сделать их в формате Европейский Союз + Евразийский Союз. Обе идеи отражают просто «отсутствие идей». Потому что ни первая, ни вторая не порождают новых инструментов деэскалации. Можно начать переговоры. Но ведь с позиций Путина — а он их только что публично подтвердил — Запад не выполнил ни соглашения с Януковичем (февраль-2014), ни Минских соглашений (август-2014). В чем же смысл новых переговоров? Надо ли привлекать Назарбаева и Лукашенко (так называемый Евразийский союз)? Можно. Но ведь ни казахи, ни белорусы не смогут поставить свои войска для обеспечения контроля над российско-украинской границей. А для чего тогда? Чтобы они «еще раз поговорили с Путиным»? Убедили его?
Все это заставляет еще раз простым языком описать ситуацию и реальные возможности выхода из нее.
1) Решением проблемы является присоединение той территории, которая захвачена сепаратистами, к России. На манер присоединения Крыма. Да, Россия в начале XXI века устроила «раздел Украины». Да, Кремль надолго останется с репутацией агрессора. Да, все это создает очень большие «отложенные риски» для России. Но такое решение сразу четко остановит процесс и приведет его к одному из известных европейских прецедентов ХХ века. Южный Тироль, Эльзас и Лотарингия… Вообще две мировые войны передвигали в разные стороны те или иные территории. И хотя смириться текущему правительству страны с потерей всегда трудно, но Украина не одинока в этом, она не первая. И в конечном счете практически все народы Европы теряли какие-то части территории — навсегда или на время.
Иначе говоря, с момента включения куска Донбасса в РФ возникает перспектива мирного договора.
Да, он де-факто окажется как бы «послевоенным». Хотя Россия и не признает факта войны с Украиной, но это не имеет значения с точки зрения переговорного процесса и подписания самого договора. Договор просто должен зафиксировать статус-кво и полное окончание военных действий. Поверят ли участники подписания в то, что Россия остановится на этом в своих дальнейших планах «расширения русского мира»? Нет. Но это неважно. Поверит ли Россия в то, что после этого договора Запад не будет усиливать систему безопасности в Европе? Нет. Но и это неважно. Потому что такие договоры всегда подписываются, чтобы закончить данный конфликт. А дальше уже будут другие сценарии. Их будущее зависит от многих факторов. Так подписывали и Кемп-Дэвид, и Дейтонские соглашения. Дипломаты не руководствуются статьей Иммануила Канта «О вечном мире». Никто не полагается на то, что после конкретно этого договора наступит «вечный мир». Но все убеждены, что этот мир лучше, чем продолжение войны. Сейчас препятствие этому сценарию только одно: Путин не хочет идти на этот шаг.
2) Второй вариант тоже очевиден. И неоднократно применялся, например, на Балканах или в Африке. Международные силы (в данном случае, конечно, с участием России) решением ООН входят в регион, проводят демилитаризацию и одновременно дают мирному населению гарантии безопасности, гарантии, что население не будет подвергаться репрессиям и какой-либо сегрегации. Это сопровождается договором, который содержит «дорожную карту» дальнейшей деэскалации и интеграции региона на новых условиях в состав Украины. Но очевидно, что и этот сценарий Путина не устраивает. Он на него не идет.
3) Третий вариант решения тоже хорошо известен. Он сводится к тому, что Россия сама, в одностороннем порядке должна, как выразился канадский премьер, «убраться с территории Украины». Сейчас это уже непростой сценарий для Путина, хотя и возможный. За шесть месяцев ситуация на сепаратистских территориях зашла очень далеко. «Убраться с территории» теперь Кремлю уже трудно. Для этого Путину нужно вдруг начать абсолютно дружественные и партнерские отношения с Порошенко, нужно самому демилитаризовать Донбасс. Вывести технику, разоружить сепаратистские батальоны, совместно с украинцами полностью перекрыть границу. И в дальнейшем полностью передать дела Донбасса в руки Порошенко. То есть по существу «вручить Донбасс» Киеву. На первый взгляд, кажется, что это невозможный сценарий из-за того, что население Донбасса уже интегрировалось в новую ситуацию и оставаться на Украине не хочет. Да, это тяжелый сценарий, но с точки зрения истории конфликтов ХХ века и он возможен. Та часть населения, которая не захочет оставаться на территории Украины, уйдет в Россию, и Кремль должен помочь этим людям. Да, командиры и бойцы отрядов тоже уйдут в Россию. Да, при этом сценарии Путин мог бы настаивать, чтобы международные организации взяли под плотный контроль соблюдение прав человека на территории Донбасса после ухода сепаратистов. Конечно, хорошо в Донбассе не станет. Но таков один из возможных вариантов. Очевидно, что на таком – или приблизительно таком — сценарии настаивают Обама, Кэмерон и отчасти уже Меркель. А Путин на такой сценарий не согласен.
4) Имеется и четвертый вариант. Тоже очень сложный. Его и предлагает сейчас Путин. Он представляет собой «хасавюртовские соглашения».
Донбасс — в каких-то границах, пока неизвестно каких — должен получить статус автономии, близкой к той Чечне, с которой когда-то боролся сам Путин.
То есть киевские власти должны прекратить боевые действия, отвести войска, признать возникшие де-факто представительные органы власти. Демилитаризацию Донбасса никто проводить не будет. Силовые структуры и исполнительные органы власти де-факто подчиняться Киеву не будут. Кремль предлагает это назвать «федерализацией» и отложить вопрос о Донбассе до тех времен, когда Киев сможет как-то интегрировать во внутреннюю политику Украины представителей этого нового «свободного Донбасса». Да, можно себе представить, что спустя какое-то время донбасские сепаратисты потихоньку — один за другим, видя отсутствие перспективы включения территории в РФ, начнут взаимодействовать с Киевом. И когда-то в дальнейшем возможна и заново обоснованная автономия Донбасса в составе Украины. Почему это сценарий сложный и даже малореалистичный? История показала, что даже экономически слабый и бесперспективный отделившийся регион — пример тому Приднестровье — никуда потом не интегрируется. Маленькая, слабая, но отдельная политическая и военная элита (если не сказать банда) быстро укрепляется в выгодности своего положения. Выпадение из экономической интеграции она компенсирует развитием нелегальных бизнесов и теневых мелких офшоров. Этот – четвертый сценарий – отказываются признавать в качестве «дорожной карты» — и США, и Евросоюз, и все так называемые партнеры Путина. Дело не только в том, что «хасавюрт» — это «подвешенный» сценарий, без договора и без гарантий того, что насилие не вспыхнет вновь. Главное в том, что Россия оказывается как бы в положении Грузии времен Чеченской войны. И перекрыть движение русских добровольцев, боеприпасов в такой ситуации невозможно. Равно как и невозможно контролировать тренировочные лагеря на российской территории.
То есть де-факто это бесконечно подогреваемый конфликт.
5) Других сценариев нет. Какие выводы из этого можно сделать? Если Путин будет настаивать на сохранении ситуации «хасавюрта», то это создает для России очень большие угрозы. Это долгая изоляция, долгий конфликт и долгая стратегия Запада, направленная на «откачивание воздуха» у путинского режима. Но понятно, что жертвой в результате окажется не только политический режим, а вся экономика и весь уклад российской жизни. Невозможно себе представить, чтобы Россия — или любая другая страна в подобной ситуации – могла бы выиграть, следуя сценарию «хасавюрта», играя против «сборной команды мира».
Это означает, что Путину придется сделать выбор между тремя оставшимся: а) присоединять и подписывать «послевоенный» договор, признающий территориальные приобретения России, б) соглашаться на международный контроль и подписывать договор об урегулировании и демилитаризации международными «голубыми касками», в) проводить «вторую сурковскую операцию», то есть не только убрать из Донбасса «фантастов» и «реконструкторов» (как это было сделано после крушения «боинга»), но и выполнить тяжелые и сложные процедуры по прекращению рекрутирования добровольцев, разогнать тренировочные лагеря, запретить финансирование военных поставок в Донбасс, выступить с однозначным, прямым осуждением сепаратизма и автономных выборов и т.д.
Разумеется, хороших сценариев уже нет вообще.
У каждого свои риски и издержки. Но выбирать – и продумывать «дорожную карту», минимизирующую долгосрочные негативные последствия для России, придется из этих трех. Жизнь так устроена, что будущее кажется безграничным, а возможности – непредсказуемыми. Но в действительности, на каждой развилке реальных «опций» всего две-три.
Александр Морозов
Фото: Риа-Новости
Источник: forbes.ru
