Известный китаист – о стратегии «сяокан».
29 ноября 2012 года, через две недели после завершения XVIII съезда Компартии Китая, семеро только что избранных членов Постоянного комитета Политбюро ЦК Компартии, которая состоит из 90 миллионов членов и правит 1 млрд. 300 млн. китайцев, неожиданно отправились в Национальный музей. Их внимание привлекли не коллекции древней бронзы, старинного фарфора или шедевры каллиграфии, а единственная выставка — “Дорогой возрождения”.
“Семеро бессмертных” начали осмотр с экспозиции о трагической странице истории — периоде Опиумных войн (1840–1842 и 1856–1860 годы), когда превосходящие силы англичан и французов разгромили китайские войска, захватили Пекин, обложили Поднебесную гигантскими контрибуциями, навязали ей неравноправные договоры и затем, вместе с другими державами Запада и Японией, фактически превратили Китай в полуколонию. Естественно, лидеры Компартии уделили внимание разделам выставки, в которых рассказывается о создании КПК в 1921 году, роли коммунистов в организации сопротивления Японии, в победоносном завершении гражданской войны и провозглашении КНР в 1949 году, в выработке стратегии “реформ и открытости”, которая обеспечила мирное возвышение Китая.
По окончании осмотра, генсек КПК и председатель КНР Си Цзиньпин произнес краткую речь. Начав с напоминания о тяжелом периоде истории китайской нации, он процитировал стихи Мао Цзэдуна, охарактеризовавшего времена перед вторжением иностранцев словами “понапрасну считают, что форпост прочен и крепок”, а новую эпоху как “времена огромных перемен”. Оптимистическую тональность задали строки из произведения старинного поэта Ли Бо: “наступит время для того, чтобы на всех парусах ринуться вперед”. Перейдя к прозе современной жизни, наследник Мао Цзэдуна, Дэн Сяопина, Цзян Цзэминя и Ху Цзиньтао заявил: “Нескончаемая борьба, продолжающаяся со времен Опиумных войн вот уже 170 лет, открыла блистательные перспективы великого возрождения китайской нации. В настоящее время мы, как ни в один исторический период ранее, близки к осуществлению нашей цели — великому возрождению китайской нации, и как никогда раньше мы уверены в нашей способности достигнуть этой цели”. Си Цзиньпин назвал и правильный путь к цели — “найденный в нелегких поисках с начала проведения политики реформ и открытости социализм с китайской спецификой”.
В конце выступления Си Цзиньпин наметил этапы достижения цели: “Я твердо убежден, что к столетней годовщине основания Компартии Китая (2021 год) неизбежно будет осуществлена задача создания общества средней зажиточности. Ко времени столетия создания КНР (2049 год.), несомненно, будет выполнена задача по созданию богатого и могущественного, демократического и цивилизованного, гармоничного и современного социалистического государства. Мечта о великом возрождении китайской нации непременно осуществится”.
В первом публичном появлении перед всем миром в качестве нового руководителя КНР, Си Цзиньпин продемонстрировал стратегическую глубину своего видения текущего отрезка пятитысячелетней истории Поднебесной — 170 лет назад, от начала первой Опиумной войны (1840), и 37 лет вперед до столетия образования КНР (1949). Свое десятилетнее правление он начал с постановки перед китайской нацией долговременной задачи. Такого до Си Цзиньпина не делал ни один правитель КНР.
Сердцевина китайского духа — патриотизм
Концепция Си Цзиньпина была призвана начать работать безотлагательно. Об этом говорит не только ее активное обсуждение в СМИ и блогосфере. “Китайская мечта” стала, по существу, центральной темой на сессиях ВСНПи НПКСК, которые прошли в середине марта 2013 года. Эти собирающиеся раз в году органы представительной власти оперативно произвели кадровые назначения, в том числе Си Цзиньпина на пост председателя (президента) КНР, а Ли Кэцяна — на пост премьера Госсовета (премьер-министра) КНР, а затем заслушали, обсудили и утвердили доклад только что ставшего председателем Си Цзиньпина.
Поблагодарив за доверие и вспомнив вклад своих предшественников Мао Цзэдуна, Дэн Сяопина, Цзян Цзэминя и Ху Цзиньтао, он начал развивать концепцию “китайской мечты”, назвав три главных условия ее осуществления.
- Обязательно идти по китайскому пути, то есть по пути социализма с китайской спецификой. Китайская нация — это нация незаурядной креативности. Раз мы сумели создать великую китайскую цивилизацию, то, тем более, сможем продолжать и расширять путь развития, соответствующий китайским реалиям.
- Необходимо возвышать китайский дух, сердцевина которого — патриотизм, а также дух эпохи, сердцевина которого — реформы и новаторство.
- Необходимо объединять силы нации, которые рождаются великой сплоченностью 56 национальностей 1,3 миллиардного населения. Китайская мечта — это мечта всей нации и мечта каждого китайца в отдельности.
В последующие месяцы Си Цзиньпин обращался с призывом осуществить китайскую мечту к разным слоям общества. В апреле 2013 года он встречался с представителями рабочего класса. Руководитель компартии напомнил о необходимости “твердо продвигаться вперед по пути социализма с китайской спецификой и бороться за полное построение общества средней зажиточности (“сяокан” — Ю.Т.), составными частями которого являются могущество, демократия, цивилизованность, гармония, свобода, равенство, справедливость, верховенство закона, патриотизм, преданность работе, честность, дружелюбие.
В мае наступил черед молодежи. Си Цзиньпин призвал молодое поколение не расслабляться на фоне достигнутых страной успехов: “девяносто ли составляет только половину пути длиной в сто ли”, процитировал он древнюю книгу “Чжаньгоцэ” (“Стратегии воюющих царств”, 5-3 вв. до н.э.). Предстоящий Китаю бурный рывок вперед на финальном участке забега длиной в 210 лет, потребует полной самоотдачи, но и предоставит молодым людям небывалые возможности для самореализации. “Одна волна Янцзы набегает на другую”, — этой пословицей Си Цзиньпин украсил рассуждение о том, что долг юности состоит в том, чтобы догнать и перегнать старшее поколение.
Очень насыщенным оказалось выступление в октябре 2013 года перед членами Ассоциации китайских специалистов, получивших зарубежное образование и вернувшихся на Родину. Члены этой, созданной еще в 1913 году, патриотической организации вот уже целый век принимают активнейшее участие в жизни Китая. Достаточно вспомнить о роли “китайского Королёва” Цянь Сюэсэня, который вернулся из США в КНР в 1955 году и руководил созданием первой баллистической ракеты и искусственного спутника Земли. “Ценить мудрецов — суть управления государством”, — эта цитата из книги древнего мудреца Мо-цзы (ок.470 — ок.391 до н.э.) стала главной мыслью в обращении Си Цзиньпина к многочисленным учащимся (только в США в 2011–2012 годах училось 194 тыс., китайских студентов) и специалистам. Подчеркнув понимание Пекином мотивов как вернувшихся в Китай, так и оставшихся за границей, он призвал и тех, и других “твердо сохранять в себе патриотический дух и служить Родине своими знаниями”.
У каждого китайца свой сон, у всей нации — китайская мечта
Поначалу концепция “китайской мечты о великом возрождении нации” выглядела как скупой рисунок каллиграфа, начертанный одним росчерком кисти. Каждое выступление автора добавляло новые штрихи, а проработкой фона и деталей занялись партийные пропагандисты. В СМИ появились выступления простых и не очень простых людей, короткие интервью и пространные трактаты. Многие пользователи Вэйбо, китайского Интернета, сравнивают китайскую мечту с американской мечтой и видят преимущество китайской в том, что она делает акцент не на успехе индивидуума, а на коллективных усилиях всей нации. Партийный теоретик профессор Чжэн Бицзянь, попутно раскритиковав “американскую мечту”, написал: “Китайская мечта состоит в мирном, цивилизованном пути достижения целей национального развития и социалистической модернизации. Мы не должны сводить свои мечты о возрождении к потреблению 25 баррелей нефти на душу населения, как в США, или к завоеванию колоний”. Кому-то снится, что в стране стало меньше коррупции. Кто-то хочет видеть больше вежливости. “Полное объединение Китая”. “Чистая окружающая среда, голубое небо, прозрачная вода”. “Доступное жилье, качественная медицина и образование”. Большинство же авторов просто хотят “чтобы жизнь стала лучше”…
Новое вино для старого кувшина
Китайцы испокон веков были веротерпимы, были готовы поклоняться своим и пришлым богам. Они создали собственные философские школы конфуцианство, даосизм, легизм, моизм, но не возражали и против новых идей. По Великому шелковому пути к ним в начале 1 тысячелетия пришел буддизм, затем ислам, иудаизм, варианты христианской веры — манихейство и несторианство. Морским шелковым путем из Средиземноморья, Аравии, Индии, Южных морей в торговые города побережья прибыли посланцы пророка Мухаммеда и католические епископы. Монахи Русской духовной миссии с 17 века обосновались в Пекине, а миссионеры католических орденов обращали местных жителей в южном Китае. Постепенно исконно китайские и пришлые учения перемешались и возникла т.н. синкретическая, народная религия, где индийский Будда стоял в алтаре рядом с китайскими Лао-Цзы и Гуань-ди. Потянувшись в конце 19 века к реформам, китайцы заинтересовались учениями Запада. Они восприняли марксизм и ленинизм, но постепенно превратили их сначала в “учение Мао Цзэдуна”, а при Дэн Сяопине — в “социализм с китайской спецификой”.
Получив мощную идеологическую, финансовую и военную помощь от Советского Союза, Гунчаньдан, компартия Китая во главе с Мао Цзэдуном, победила в гражданской войне партию Гоминьдан во главе с Чан Кайши. Пассионарное учение Мао Цзэдуна победило безыдейный и коррумпированный режим. Однако поэт и каллиграф Мао Цзэдун, став фактически единоличным правителем Китая, начал ставить “поэтические” эксперименты над китайским народом, воспринимая его как “чистый лист бумаги, на котором можно писать самые красивые иероглифы”. Надуманные им “большой скачок”, “великая пролетарская культурная революция” не только стоили десятков миллионов человеческих жизней и очередного ослабления Поднебесной, но и привели к падению престижа коммунистической идеологии. Партия как единственная общенациональная управленческая “скрепа” вернула себе доверие нации только благодаря экономическим успехам последних 30 лет. Однако коммунистические идеи остались в немалой степени скомпрометированы. Сопровождавшая экономический подъем коррупция тоже не способствовала их популярности. Правда, в последние годы левацкие, бунтарские элементы “идей Мао Цзэдуна” стали набирать популярность среди “новых красных” — части молодежи, простого народа, особенно в депрессивных провинциях. В больших городах и процветающих приморских провинциях тоже накапливается недовольство. Растущий средний класс уже не удовлетворяется возможностями покупки новых нарядов, гаджетов или автомобилей. Тем более, что современное жилье, качественное образование для детей и медицинская помощь остаются малодоступными для многих людей среднего достатка, особенно для молодежи.
То и дело прорывающаяся в локальных беспорядках “красная идеология” в духе хунвэйбиновского лозунга “долой всех!” пока не способна стать доминирующей. Но “новые красные” не являются единственными претендентами на заполнение “духовного вакуума”. Активисты необуддийской секты “Фалуньгун”, проповедники католических и протестантских учений, внедряемые через СМИ, кино и блогосферу западные стереотипы поведения и мышления не на шутку тревожат партийное руководство. Вопросам идеологии посвящались высокие совещания и даже пленумы ЦК. Но выход из создавшейся ситуации найти не удавалось.
Похоже, что прорывную идею нашел Си Цзиньпин, предложивший концепцию “китайской мечты о великом возрождении китайской нации”. Уже в первом выступлении в Национальном музее формула “китайской мечты” состояла как бы из двух частей. Си Цзиньпин предложил практичным китайцам две понятные так называемые “столетние цели”. К 100-летию образования Компартии в 2021 году обеспечить каждой семье средний достаток, окончательно покончить с нищетой. К 100-летию образования КНР в 2049 году поставить Китай по основным параметрам в ряд великих держав мира. Но в той же формуле были и такие определения будущего китайского общества: “демократическое, цивилизованное, гармоничное”.
Взять судьбу нации в свои руки и быть гордым китайцем
Каковы же составные части идеологии “китайской мечты о великом возрождении китайской нации”? Начнем с того, что сам термин “возрождение”, по-китайски “фусин”, взят не из бездонного наследия Конфуция, мечтавшего преодолеть раздробленность на враждующие царства и возродить могучую империю. Идейный отсыл идет к Сунь Ятсену, руководителю революционеров, свергших маньчжурскую династию Цин, первому президенту Китайской Республики. Сунь Ятсен провозгласил “три народных принципа”: национализм, народовластие и народное благоденствие. Под “национализмом” подразумевалось в первую очередь свержение маньчжурского владычества, ставшего символом отсталости, слабости, национального унижения. Сбросив власть династии Цин и провозгласив 1 января 1912 года создание Китайской Республики, сторонники избранного президентом Сунь Ятсена вскоре провели парламентские выборы. Таким образом, они сразу реализовали первоочередные цели двух “народных принципов” — национализм и народовластие. Гораздо труднее оказалась ситуация с народным благоденствием. Приступить к строительству государственного социализма, выбранного Сунь Ятсеном, помешала многолетняя гражданская война.
Подзабытое в годы японской агрессии, внутренней смуты и монополии коммунистических идей наследие Сунь Ятсена оказалось востребованным только после краха режима Мао Цзэдуна и перехвата власти группой ветеранов во главе с Дэн Сяопином. Уже в первых программных выступлениях и реальных действиях “архитектора реформ” проглядывают установки Сунь Ятсена на достижение “народного благоденствия” в первую очередь за счет раскрепощения земледельцев. Построенная Дэн Сяопином и его преемниками либеральная экономическая модель при сохранении власти Компартии доказывает правоту Сунь Ятсена, считавшего, что “народное благоденствие — это и есть социализм или, как он по-другому называется, “коммунизм”. В самой же “политике реформ и открытости”, лежащей в основе “социализма с китайской спецификой”, четко просматриваются приемы, обеспечившие еще в 70-80-е годы прошлого века статус “азиатского тигра” основанному на “трех народных принципах” капиталистическому Тайваню. Среди них и знаменитые “специальные экономические зоны”, в создании первых из которых, самое активное участие принимал отец Си Цзиньпина Си Чжунсюнь, соратник Мао Цзэдуна и Дэн Сяопина.
Если широко и успешно применяются разработки в области экономики, то вряд ли будет крамолой использовать и методы идеологической мобилизации жителей Тайваня из арсенала Сунь Ятсена. Недаром на встрече в Пекине с почетным председателем партии Гоминьдан Лянь Чжанем в феврале 2014 года Си Цзиньпин сказал: “Взять судьбу нации в свои руки и быть гордым китайцем, которому везде и всюду почет и уважение, — это цель, которой добиваются сыновья и дочери китайской нации со времен новой истории. Осуществление великого возрождения китайской нации, достижение могущества и процветания государства, национального подъема и счастья народа — это сокровенные чаяния Сунь Ятсена, китайских коммунистов и всех китайцев со времен новой истории”.
Конфуций, “учитель десяти тысяч поколений”
Если использование термина “возрождение” (фусин) в концепции “великого возрождения китайской нации” отсылает к великому революционеру Сунь Ятсену, то термины “цивилизованное и гармоничное государство” — к великому защитнику консервативных ценностей Конфуцию. Значение Конфуция для китайской цивилизации видно из его почтительных прозваний — Совершенномудрый, Учитель десяти тысяч поколений…
Смерть Мао Цзэдуна в 1976 году, арест Цзян Цин и ее соратников из “банды четырех”, возвращение из ссылки Дэн Сяопина и других ветеранов открыли перед Китаем перспективу нормализации общественной и экономической жизни. В то же время в стране образовался острый “идейный вакуум”, поскольку коммунистическая идея была скомпрометирована маоистскими экономическими экспериментами и репрессиями, а традиционные религии оставались под запретом. Большое мужество и политическая дальнозоркость потребовались Дэн Сяопину, Е Цзяньину, Чэнь Юню и другим ветеранам, чтобы в этих условиях заговорить о “сяокан”, означающем в конфуцианских книгах “общество малого благоденствия”. Идея использовать понятие “сяокан” для обоснования стратегии “реформ и открытости” пришло к Дэн Сяопину не случайно. Он всегда был прагматиком и практиком, а не “книжником”. Да и времени на создание собственных философских и экономических концепций у него не было. Но Дэн Сяопин имел перед глазами примеры исключительно успешного претворение в жизнь заветов Учителя. Лидер лишенного природных ресурсов Сингапура Ли Куан Ю так объяснял причину успеха своего, населенного на три четверти китайцами, государства: “Мы не смогли бы преодолеть наши трудности и препятствия, если бы подавляющее большинство населения Сингапура не вдохновлялось конфуцианскими ценностями”.
Еще одна действующая модель конфуцианского государства — Тайвань. Сбежав на этот остров после поражения от коммунистов, лидеры партии Гоминьдан положили в основу экономического и социального развития все ту же концепцию “сяокан”. К концу 70-х годов Тайвань превратился в одного из “азиатских тигров” наряду с Японией, Южной Кореей, Сингапуром и Гонконгом, также входящими в регион “конфуцианской культуры”.
Дэн Сяопин провозгласил начало политики “реформ и открытости” в декабре 1978 года. Про ее тесную связь с понятием “сяокан” он официально объявил на следующий год, встречаясь с премьер-министром Японии Масаёси Охира, весьма сведущим в конфуцианстве. Дэн Сяопин дал собственную интерпретацию “сяокан” — “общество средней зажиточности”. В последующие годы концепция “сяокан” была развита китайскими экономистами как специфическая модель потребления и производства, которая отличается от западной. Президент Академии общественных наук КНР Ма Хун объяснял: “Мы будем стремиться при не очень высоком уровне доходов сравнительно хорошо удовлетворять потребности населения, непрерывно и постепенно увеличивать доходы населения, побуждать его создавать социалистическую модель потребления, китайский “сяокан”.
Конфуций — советник Си Цзиньпина
С первых дней пребывания на высших постах Си Цзиньпин проявил уважение к Конфуцию, знание его учения. Об этом говорит хотя бы частое цитирование в его выступлениях и статьях “Лунь юй” и других классических книг Конфуция. Рекордное число цитат я нашел в выступлении перед студентами и преподавателями Пекинского университета 4 мая 2014 года. Отметив, что за несколько тысячелетий у китайцев сложилась особая система ценностей, Си Цзиньпин затем перечислил эти ценности в 17 конфуцианских цитатах: “народ — основа государства”, “природа и человек едины”, “достигать согласия при наличии разногласий”, “как небесные светила движутся без остановки, так и благородный муж должен постоянно самосовершенствоваться”, “когда осуществляются признанные обществом нормы, Поднебесная становится общественным достоянием”, “на каждом человеке лежит ответственность за судьбу страны”, “благородный муж думает о долге”, “благородный муж в душе безмятежен”, “благородный муж во всех делах считает справедливость самым главным”, “и слово должно быть верным, и дело решительным”, “человек, которому нельзя доверять, ни на что не годен”, “высоконравственный муж не одинок — у него всегда найдутся сторонники”, “гуманный муж всегда любит других людей”, “помогать другим в добрых делах”, “не делать другим того, чего себе не пожелаешь”, “быть со всеми в дружеских отношениях, оказывать вззаимопомощь в охране территории и наблюдении за врагом”, “уважать своих стариков, а также стариков других людей, заботиться о своих детях, а также о детях других людей”, “приходить на помощь в трудную минуту”, “не бояться бедности, а бояться неравенства”.
Свое отношение к Совершенномудрому и его учению Си Цзиньпин подчеркнул, совершив поездку в городок Цюйфу, на родину Конфуция, по случаю 2565-й годовщины со дня рождения “учителя десяти тысяч поколений”. Си Цзиньпин выступил с докладом на международной конференции исследователей его учения. Главной мыслью доклада стала преемственность проблем мира и развития в изложении Конфуция и интеллектуального арсенала современных китайских коммунистов. Именно Компартия является преемником и продолжателем ценностей духовного мира Китая, которые глубоко укоренились в плодородной толще традиционной культуры, — подчеркивал глава китайских коммунистов.
В грядущие годы идеологическая часть концепции “китайской мечты о великом возрождении китайской нации” будет развиваться и дополняться. К “социализму с китайской спецификой”, националистическим взглядам Сунь Ятсена и государственническому учению Конфуция могут добавиться какие-то иные мысли других древних мудрецов или современные идеи. Но, в любом случае, через два года после выдвижения “китайской мечты о великом возрождении китайской нации” становится ясно, что мы имеем дело с качественно новым уровнем осмысления как исторического опыта Китая, так и долгосрочных перспектив его развития.
По информации: zavtra.ru
