Глава КС против присоединения к Международному суду
Самые острые споры на Петербургском международном юридическом форуме вызвали проблемы российской уголовной юстиции и вопрос о ратификации Россией присоединения к Международному уголовному суду (МУС) в Гааге. О недоверии этому суду заявил глава Конституционного суда (КС) Валерий Зорькин. При этом адвокаты и ученые критиковали наше уголовное правосудие, а судья КС Сергей Князев иллюстрировал его дефекты цитатами из Михаила Ходорковского.
Критиковать Международный уголовный суд начал заместитель генпрокурора Александр Звягинцев. Он заявил, что созданный в 1998 году в Гааге МУС (договор о присоединении к нему РФ подписала в 2002 году, но не ратифицировала) “политически стреножен”: он бездействует в связи с военными преступлениями на юго-востоке Украины и не начал расследование событий в Южной Осетии в августе 2008 года на основе переданных Россией материалов. Напомним, в компетенцию МУС входит преследование физических лиц, ответственных за геноцид, преступления против человечности и военные преступления. Обратиться в него могут не только государства–члены МУС, но и временно признавшие его компетенцию на определенной территории, а также Совет Безопасности (СБ) ООН. До создания МУС СБ учреждал спецтрибуналы — как, например, по бывшей Югославии и Руанде.
Против ратификации договора о присоединении к МУС — Римского статута выступил глава КС Валерий Зорькин. Он заявил о “недоверии к сложившейся системе международного уголовного права” и предложил определить условия и пределы вмешательства международных органов во внутренние дела государств. Если бы Россия встала на путь ратификации устава МУС, сразу “всплыли бы ст. 61 Конституции, запрещающая выдавать гражданина РФ другому государству, изменить которую невозможно без принятия новой Конституции, а также гарантии неприкосновенности дипломатов, фигуры президента депутатов, судей”, перечислил препятствия глава КС. Он также недоволен решениями МУС, принятыми “в духе политики двойных стандартов” и втягиванием этого суда в разрешение внутриполитических конфликтов: “Так действует постмайданная Украина, которая не ратифицировала Римский статут, но заявила о признании юрисдикции МУС”. Напомним, в апреле глава Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин заявил о необходимости “изучить вопрос о вхождении в состав какого-либо действующего суда либо о создании нового международного судебного органа, уполномоченного рассматривать дела о воинских преступлениях”.
“Россия не может находиться вне мира, но нужно хорошо просчитать ситуацию, когда присоединяться к МУС, в том числе оценить политическую обстановку. Сейчас, безусловно, не момент”,— сказала “Ъ” судья суда Евразийского экономического союза Татьяна Нешатаева. Она считает, что на подготовительную работу для присоединения к МУС требуется не менее пяти лет. По мнению адвоката Сергея Голубка, тема присоединения к МУС крайне актуальна: “РФ могла бы выдать МУС для расследования Надежду Савченко, решив связанную с ней сложную проблему”.
Еще более острой оказалась дискуссия о “национальных реалиях” российского уголовного правосудия. Судья КС Сергей Князев напомнил, что признание РФ международных норм частью своей правовой системы наложило на нее обязательство “приводить свои институты в соответствие с международными стандартами и в криминальной юстиции”. Господин Князев перечислил “проблемы, на которые обращает внимание Страсбургский суд”: “Достаточно органу дознания или предварительного следствия предположить, что привлекаемое к ответственности лицо может скрыться или повлиять на ход расследования, это практически безусловно принимается судами как основание для заключения под стражу”. Он также заострил внимание на переполненности следственных изоляторов и “чрезмерно толерантном отношении” судов к использованию доказательств, полученных в ходе контрольных закупок и оперативных экспериментов по даче взятки, в том числе “в провокативных целях”. А “подтверждением недостаточного соблюдения в практике судов принципа равенства сторон и состязательности уголовного судопроизводства может служить высказывание одного из самых известных пациентов нашего уголовного правосудия Михаила Ходорковского”, заявил судья Князев. Он процитировал тезисы, которые экс-глава ЮКОСа “почерпнул в местах лишения свободы”: “Никто не верит суду, если это не суд присяжных” и “Суд не верит никому, если это не представитель дознания, следствия или обвинения”.
Как критиковали уголовное право РФ адвокаты и правоведы
«Сейчас в Европе идет мощная досудебная фильтрация, которая не допускает прихода в суд дел со слабым обвинением и доказательствами. Только 20% сообщений о преступлении завершаются там возбуждением уголовного дела, а у нас около 25 тысяч человек ежегодно обвиняются необоснованно, выносится 2% оправдательных приговоров и треть оправдательных вердиктов присяжных отменяется»,— заявил на Петербургском международном юридическом форуме адвокат Генри Резник. Для борьбы с обвинительным уклоном господин Резник предлагает «развести судей, которые выбирают меру пресечения и судей, решающих дела по существу». В царской России оправдательных приговоров было 30%, а в 20-е годы прошлого века — до 25 %, отметил он.
«Как свидетельствует уголовная статистика, в РФ не было успешных расследований военных преступлений, несмотря на вооруженные конфликты на Северном Кавказе и в Грузии»,— заявил доцент МГУ Глеб Богуш в ходе обсуждения “совместимости и взаимодействия” международной и национальной уголовной юстиции. Нормы, которые успешно применяются на международном уровне, должны быть закреплены в российском Уголовном кодексе (УК), чтобы они могли эффективно применяться, считает господин Богуш, однако с момента принятия Римского статута они не изменялись. О «плачевном состоянии» международной части российского уголовного права заявил и профессор Высшей школы экономики Геннадий Есаков, пояснив, что нормы УК РФ, касающиеся военных преступлений, не детализированы и содержат пробелы (например, не предусматривают ответственности командира за военные преступления его подчиненных), отсутствуют также нормы о подстрекательстве к геноциду и преступлениям против человечности. «Это какая-то другая школа права»,— не согласился с оценкой экспертов экс-уполномоченный РФ при ЕСПЧ Павел Лаптев. «Я лично входил в состав делегации по разработке Римского статута, проблем с нашим УК не возникало, и поводов утверждать о его плачевном состоянии я не усматриваю»,— возмутился замдиректора правового департамента МИД Александр Дронов. «Дискуссия провоцирует мыслительный процесс»,— сохранил нейтралитет в споре судья Апелляционной палаты Международных уголовных трибуналов по Руанде и бывшей Югославии Бахтияр Тузмухамедов.
