Сторонники реформы РАН считают: КПД отечественной науки не оправдывает существование Академии
«Наука идет под нож!», «Реформа РАН – смерть науки!», «Нет Академии – нет будущего для России!» – примерно с такими лозунгами сотрудники Российской Академии наук снова на улицы Москвы. И, хотя о закрытии речь уже не идет, ученые мужи борются «за науку». Правда, что они под этим подразумевают – не совсем понятно.
По факту, реформа РАН – это закономерное требование государства – их главного кормильца и поильца: «Ребята, а давайте вы немножко поработаете? И в следующем году 34 млрд. рублей, которые мы вам предоставили, потратите на то, что принесло бы не только вам зарплату и исследовательский экстаз, но и какую-то пользу стране и ее гражданам, на деньги которых вы этой самой наукой и занимаетесь».
Однако, академики и член-корры истолковали это вполне закономерное требование заказчика, которому надоело кормить 500 учреждений и более 55 тысяч научных сотрудников, которые сделали из научного центра России масонскую ложу, куда непосвященным вход заказан. РАН всегда был вещью-в-себе. В советские времена это было как-то оправдано. Все бюджетные организации, все жили за счет государства, а тут еще и наука, непонятна и далекая простому рабочему. Плюс уважение, почет и высокий статус советской науки развили в РАН своеобразный комплекс элиты. Но настали другие времена. Это рынок, и каждый элемент на этом рынке должен подтверждать свою целесообразность. Но РАН, не лишившись гос.поддержки, продолжал жить в старом ритме социализма – рабочий день с 11 до 16, отсутствие всяческого контроля со стороны государства, КПД на уровне кабинетного плинтуса, отсутствие желания снисходить до практической работы и размеренная жизнь, устраивающая своим темпам основной контингент сотрудников, которым перевалило за 50.
Сами академики понимают, что двигатель отечественной науки давно и безнадежно заглох. Однако, то, как они себе видят проблему, еще раз подтверждает необходимость реформы. И уже не в структуре РАН, а в головах ее сотрудников.
«Что касается низкого КПД РАН, то я с этим не согласен, – сетует советник президиума РАН, академик Михаил Угрюмов. – Да, число публикаций в престижных журналах, приходящееся на одного ученого, у нас в 7-8 раз меньше, чем в элитных научных организациях ведущих стран, но во столько же раз нашей науке выделяется меньше денег. По сравнению с 25 странами Евросоюза по уровню финансирования науки Россия занимает только 19-е место. То есть хотите выйти на мировой уровень по числу публикаций – основному критерию работы ученых, надо соответственно вложиться. А чудес не бывает». Какие публикации?!!! О чем вы, дорогие академики? Деньги налогоплательщиков выделяются для того, чтобы вы создали для них дешевый источник экологичной энергии и лекарства от рака, а не писали публикации в очередной Вестник усть-илимского института валеологии!
Из этого и создается репутация страны, из этого и складывается большая фундаментальная наука, а не из липовых диссертаций и монографий.
И при этой оторванности от реальности продолжали отстаивать свое право быть совершенно автономными за чужой счет, оправдывая отсутствие каких-либо результатов своей деятельности красивыми фразами про фундаментальную науку, плоды которой пожнут наши потомки.
Но до светлого будущего далеко, а вот настоящее РАН довольно тускло. «Структура организации снабжения приборами и препаратами в РАН настолько забюрократизирована, что для рядового научного сотрудника получение прибора или препарата выливается в многие месяцы и даже годы. Так науку не делают. Я, имея свою частную лабораторию, обеспечиваю ее всем необходимым в течение суток, в крайнем случае, нескольких дней. Поэтому РАН боится становлению частной науки в России в виде инновационных фирм и лабораторий, как это делается на Западе. Наш кандидат наук Андрей Гейм в Англии получает нобелевскую премию по физике, и заявляет, что в Англии ему удается сделать за полгода столько, на что в РАН уйдет 10 лет. КПД РАН 5% по отношению к Западу. Я не разделяю разницы между фундаментальной и прикладной наукой, поскольку фундаментальные открытия, если они действительно таковые, напрямую ведут к развитию принципиально новых технологий», – рассуждает лауреат премии Правительства России в области науки и техники Владимир Леонов.
«Верхушка Академии растратила бренд. Академия Наук не воспринимается, как серьезная авторитетная организация, – считает доктор биологических наук, профессор Михаил Гельфанд. – После того, как эти мерзавцы съездили к Петрику, а потом другие мерзавцы этих мерзавцев даже не пожурили, Академия Наук превратилась в анекдот. Вторая претензия – организация, которая сама выдвигает научный проект, потом сама выбивает на него деньги, потом сама распределяет, потом сама решает, хорошо поработала или нет – тяжелый конфликт интересов. Люди, которые раздают деньги и деньги получают, должны быть разными».
И уже не такой идеалистичной кажется борьба за светлое будущее науки, когда всплывают вполне себе капиталистические интересы. Президент и члены президиума распоряжаются всем имуществом академии – а ей, можно сказать, принадлежат целые города в России – речь в первую очередь о наукоградах. За организациями РАН закреплено 15 млн квадратных метров производственных площадей. Академии принадлежат сотни тысяч гектаров земли. При этом закон позволяет Академии сдавать свои помещения в аренду, а деньги использовать на собственные нужны, плюс ежегодные 30-35 миллиарда рублей из гос.казны. Так за что боремся, господа академики – за светлое будущее науки или за свое сытое настоящее?
Таисия ИЛЬИНА
[divider]
Фото: vmdaily.ru
