В какую инстанцию направлено подметное письмо унылой когорты ура-патриотов?
В России всегда презирали доносчиков. Просто за людей не считали. Из тьмы прошлого до нас дошла безжалостная формулировка: «Доносчику — первый кнут».
Даже в школе первоклашки на переменке били ябеду, независимо от того, правду он шептал на ушко учителю или привирал. Даже гвардейские офицеры, верные слуги режима, чтившие присягу государю, брезгливо сторонились осведомителей любого калибра. Капитан Аркадий Майборода, сочинивший донос на декабриста Павла Пестеля, прожил сравнительно короткую и безрадостную жизнь, хоть и был ценим властями и дослужился до полковника. До сих пор историки спорят, сам ли он воткнул кинжал себе в грудь, или кто-то из коллег, хоть и с опозданием, избавил офицерское сословие от дурно пахнущего сослуживца.
Конечно, во все времена власти нуждались в услугах специфических доброжелателей. Во времена коммунистов донос поднимали на щит и силились представить чем-то вроде рыцарского герба, а отцепродавца Павлика Морозова усиленно толкали в народные герои. Но приживалось плохо. «Секретного сотрудника» народ сократил до «сексота» и сделал слово ругательным. А разоблаченным стукачам только и оставалось всю оставшуюся жизнь довольствоваться обществом друг друга — в иные компании доступ мгновенно закрывался. Даже диктатура со временем поняла, что вред от доносительства превышает эфемерную пользу, и распорядилась не рассматривать анонимки, которые, как мотор грязью, забивали все шарниры и втулки репрессивного механизма.
Но — живуче иудино семя!
Недавно некая контора, существующая под именем «Царьград ТВ», опубликовала в Интернете реестр главных «русофобов». Впечатляет не сам факт доноса, а его масштаб: в перечне сто фамилий! Причем, фамилии известные и в России, и в мире. Тут и самые публикуемые за рубежом наши писатели, такие, как Людмила Улицкая и Борис Акунин, и всенародно любимые актеры Лия Ахеджакова, Михаил Ефремов, Константин Райкин, Андрей Макаревич, Николай Фоменко, Леонид Ярмольник, и блестящие публицисты Маша Арбатова, Александр Невзоров, Владимир Познер, и бескорыстный меценат Дмитрий Зимин, и гордость России, гениальный шахматист Гарри Каспаров, и живой классик детской литературы Эдуард Успенский, на книжках которого растет сегодня уже четвертое поколение российских ребятишек…
В горькие для страны времена «сигналы» в органы гнали чаще всего с утилитарной целью: посадят соседа, освободится комната, расстреляют начальника, откроется должность. А что движет современными доносчиками? Во имя чего стремятся сжить со свету русскую культуру? Рассчитывают учинить в стране безрыбье, при котором и рак рыба?
Сильно похоже на то.
Но кто же они, эти раки, норовящие заползти на освободившееся место? Розысками заниматься не надо, тот же «Царьград ТВ» перечислил авторов грандиозного, в сто имен, доноса. Ярких фамилий не наблюдается. Но одиозные есть — засветились, в основном, в том же осведомительском жанре. Честно говоря, перечислять неохота. Меня в подобных случаях обычно сдерживает простое соображение: ведь у всех схваченных за руку имеются дети, внуки, родственники, и на них с опозоренных фамилий тоже полетят комья грязи. Но, с другой стороны, есть авторитетное мнение Солженицына: родина должна знать своих стукачей!
Милонов, Мамонтов, Проханов, Вассерман, Ивашов, Прилепин, Делягин, Коротченко, еще десятка полтора совсем уж блеклых фамилий. Неужели эти господа всерьез надеются своей унылой когортой стать временно исполняющими обязанности великой русской культуры?
И еще вопрос: в какую инстанцию направлено это подметное письмо? Современникам? Не оценят. Потомкам? Донос обернется против доносчиков. Властям? Вот это, пожалуй, реально. Уверение в своей стопроцентной благонадежности, в готовности на любое, даже нечистое, дело, вдруг могут и оценить. Хотя монета падает то на орла, то на решку, то даже и на ребро. Допускаю, что осведомители могут получить свои тридцать сребреников. Но не исключен и иной вариант: рано или поздно, в полном соответствии с традицией, доносчики получат свой первый кнут.
Предателей презирают даже те, кому они сослужили службу
Публий Корнелий Тацит
Леонид Жуховицкий
“Новый вторник”
