В США в возрасте 89 лет умер Збигнев Бжезинский — один из главных стратегов американской внешней политики на протяжении последних пяти десятилетий
У Збигнева Казимежа Бжезиньского было две причины ненавидеть Россию и русских.
Во-первых, Бжезиньские происходили из знатного польского магнатского рода. Имение его предков располагалось возле города Бережаны (ныне — Тернопольская область Украины). Известно, что представители галицкой шляхты всегда отличались высокой степенью неприязни к России, русским и православию. Так что присоединение Западной Украины к СССР Бжезиньский воспринял как личную трагедию.
Во-вторых, из-за Советов его отец Тадеуш сбежал из Польши в Канаду.
Тадеуш Бжезиньский был дипломатом. В 20-е годы он служил в консульстве в СССР — именно в Харькове 28 марта 1928 года и родился его сын Збигнев (по официальным документам, это произошло в Варшаве). Позже Тадеуш Бжезиньский был переведён во Францию, затем в Германию, где он стал свидетелем прихода Гитлера к власти.
В 1938 году Бжезиньский был переведён в Канаду на должность генерального консула Польши. Когда в Польшу вошёл вермахт, Тадеуш Бжезиньский решил не возвращаться домой. Ответственность за завоевание Польши Германией и за последующее её освобождение от нацистов Бжезиньские также возложили на СССР.
Дальнейшая жизнь семьи Бжезиньских была связана с Канадой, где из родовой фамилии символично выпал мягкий знак — дескать, отныне сердца польских иммигрантов должны были стать твёрже гранита.
В 1945 году Збигнев поступает в университет Макгилла в Монреале и получает учёную степень магистра политологии. Он готовит себя к карьере дипломата. За успехи в учёте он получает стипендию для обучения в Великобритании, которой так и не смог воспользоваться — у него не было канадского гражданства. Но, как позже писал сам Бжезинский, именно эта неожиданная неприятность открыла ему самый огромный шанс в жизни — Збигнев переезжает в США, где поступает в Гарвардский университет.
Кстати, именно в Гарварде впервые пересеклись пути Бжезинского с Генри Киссинджером, сыном немецких иммигрантов и его впоследствии заклятым “другом”, с которым гордого шляхтича Бжезинского сравнивали всю жизнь — к явному неудовольствию последнего.
Также в Гарварде Бжезинский познакомился со своей будущей женой Эмилией Бенеш — внучатой племянницей последнего президента Чехословакии Эдварда Бенеша. В дальнейшем у четы родились трое детей: сыновья Ян и Марк, дочь Мика.
Однако семейная жизнь не была коньком Бжезинского: как сама Мика однажды заявила в эфире телеканала MSNBC, в детстве отец часто избивал её за малейшие проступки, вымещая на детях гнев за свои карьерные неудачи, — его любимым инструментом для экзекуций была тяжёлая металлическая расчёска. Впрочем, после смерти отца Мика назвала его “самым вдохновляющим, любящим и преданным отцом, которым гордится любая девушка”.
Знакомство с Рокфеллером
В те годы неудачи действительно будто бы преследовали Бжезинского.
В 1953 году он защищает в Гарварде докторскую диссертацию, посвящённую формированию тоталитарной системы в СССР. Он становится профессором самого престижного на Западе учебного заведения, но тут же попадает под прицел Управления по контролю за подрывной или антиамериканской деятельностью, созданного по инициативе сенатора Джозефа Маккарти. Кто-то из студентов написал на своего преподавателя донос: дескать, поляк Бжезинский на одной из лекций выступал против курса президента Эйзенхауэра, критикуя его за излишне жёсткое отношение к СССР — якобы антагонизм будет толкать Восточную Европу дальше к Советам. Доносу дали ход, и Бжезинского выставили из Гарварда.
Конечно, сегодня это звучит как анекдот: самый матёрый русофоб и антикоммунист США был изгнан антикоммунистами из университета, но тогда славянин да ещё и мигрант из Канады вызывал вполне обоснованные сомнения у всех поборников расовой и национальной чистоты американской демократии.
Что ж, Бжезинский с женой собрали вещи и переехали в Нью-Йорк, где Збигневу удалось найти место преподавателя истории при Колумбийском университете.
Также он начинает заниматься политикой, поддерживая Демократическую партию — хотя по своим убеждениям мог бы дать сто очков форы любому нынешнему республиканцу-неоконсерватору. Но в те годы Бжезинский выступает за политику мирного сдерживания СССР, доказывая на примере Венгерского мятежа 1956 года, что любое вооружённое сопротивление в Восточной Европе будет неизбежно подавлено и только экономическое соревнование приведёт к закономерному краху неконкурентоспособной советской системы.
На молодого преподавателя обратил внимание другой выпускник Гарварда — миллионер Дэвид Рокфеллер, который был избран президентом Совета по международным отношениям в Нью-Йорке — самого влиятельного неправительственного “мозгового центра” по выработке решений в области внешней политики. Рокфеллер ввёл Бжезинского и в совет, и в Бильдербергский клуб, который только-только начинал свою деятельность, а также познакомил Бжезинского с другим выпускником Гарварда — сенатором Джоном Ф. Кеннеди.
Во время президентских выборов 1960 года Бжезинский стал одним из советников будущего президента Кеннеди, призывая его к новой разрядке в отношениях с Советским Союзом. Впрочем, после победы Кеннеди он тут же пересматривает свою политику — и с этого момента такое поведение становится доброй политической традицией США: каждый кандидат в президенты США призывает улучшать отношения с Россией, а после победы на выборах делает всё для их ухудшения.
***
В 1961 году Збигнев Бжезинский публикует свой первый фундаментальный труд “Советский блок: единство и конфликт”, в котором он подвергает сомнению концепцию генерала де Голля, провозгласившего “Европу от Атлантики до Урала”. Де Голль, писал Бжезинский, стремится во что бы то ни стало вытеснить США из Европы и ради этого готов воспользоваться поддержкой “вечной России”. Поэтому для удержания господствующего положения Америк в Европе, США должны ударить по советскому блоку, играя на противоречиях между различными государствами — прежде всего на противоречиях между СССР и Китаем.
Далее Бжезинский определяет приоритетность стратегических целей США: сначала — развал советского блока, потом — развал СССР, далее — развал России. “История выдвигает на главное место в повестке дня вопрос о том, что вскоре советский блок постигнет участь других империалистических систем, — писал Бжезинский. — И США должны быть готовы к тому, что Советский Союз перестанет существовать и на его просторах появятся независимые национальные государства”.
После выхода книги Бжезинскому предложили возглавить Институт по вопросам коммунизма.
В 1963 году Кеннеди погиб от пули снайпера, и власть перешла в руки вице-президента Линдона Джонсона.
Отношения с новым хозяином Белого дома не сложились: Джонсон с ходу отмёл все возражения Бжезинского, предостерегавшего его от втягивания армии США в гражданскую войну с Вьетнамом. Но тогда американские “ястребы” взяли своё: в марте 1965 года ВВС США начали регулярные бомбардировки Северного Вьетнама — воздушную операцию “Раскаты грома”, и с этого момента Вашингтон полностью увяз во Вьетнаме.
Бжезинский тогда перешёл в лагерь вице-президента США Хьюберта Хемфри, став членом Совета политического планирования Госдепартамента США. Именно в те годы Бжезинский вводит в массовый оборот термин “тоталитаризм” — по мнению Бжезинского, именно это слово помогло бы американцам быстрее “забыть”, что в странах советского блока — пусть и формально — установлен режим демократических выборов.
Что ж, эта уловка оказалась очень удачной, хотя в Госдепартаменте заслуг Бжезинского и не оценили — в 1968 году новый глава Госдепартамента США Генри Киссинджер уволил его со всех постов.
Борьба за Белый дом
И вновь карьеру Бжезинского спас Дэвид Рокфеллер, создавший новый форум для общения политической элиты — т.н. Международную комиссию по вопросам мира и процветания, которая позже получила наименование Трёхсторонней комиссии. Бжезинский становится её первым исполнительным директором.
В это же время происходит знакомство Бжезинского с губернатором штата Джорджия и восходящей звездой Демпартии Джимми Картером. Бжезинский вводит начинающего политика в круги мировой элиты, а через несколько лет выигравший президентские выборы Картер “в знак благодарности” назначает Бжезинского советником по национальной безопасности.
Этот пост стал вершиной карьеры Бжезинского, который за четыре года пребывания Картера в Белом доме приобрёл репутацию крайне жёсткого и непримиримого политика, выжившего из Вашингтона даже госсекретаря Сайруса Венса.
Госсекретарь Венс, считавшийся в Демпартии либералом, был сторонником курса разоружения и разрядки в отношениях с СССР. Но Бжезинский резко обрушился с критикой на Венса, считая, что этот курс был выгоден исключительно Советскому Союзу. Бжезинский стал сам собирать журналистов в своём кабинете и проводить, по его словам, “эксклюзивные не-для-печати” брифинги, во время которых он излагал своё собственное видение различных мировых и внутриполитических событий и настраивал журналистов против главы американской дипломатии.
Бжезинский провоцировал конфликты с госсекретарём даже во время заседаний в Белом доме. К примеру, Венс настаивал на “треугольном” балансе сил между США, Китаем и Советским Союзом. Бжезинский кричал, что он “презирает такую акробатику”, выступая за преднамеренное “стратегическое ухудшение” в отношениях с Москвой и более тесные связи с Китаем. В 1978 году он, игнорируя мнение Венса, лично отправился в Пекин и убедил китайское руководство в необходимости нормализовать дипломатические отношения с США, что послужило началом полноценного экономического сотрудничества между этими двумя странами.
В конечном счёте Бжезинский буквально “съел” Венса. Произошло это во время Исламской революции в Иране в 1979 году, когда исламские фанатики окружили Посольство США в Тегеране, захватив в заложники 52 американца. Аятолла Хомейни настаивал на переговорах, требуя от США выдачи свергнутого шаха Мохаммеда Реза Пехлеви, на переговорах настаивал и Сайрус Венс. Но Бжезинский требовал проведения силовой операции по освобождению заложников в Тегеране, которая должна была стать началом куда более крупной операции по уничтожению самого режима исламистов в Иране и переформатированию всего Ближнего Востока в ещё одно НАТО, направленное против советской угрозы.
Картер принял сторону Бжезинского, и разгневанный Сайрус Венс ушёл в отставку.
Но наполеоновские планы Бжезинского завершились полной катастрофой. В ходе операции “Орлиный коготь” взорвались несколько вертолётов и транспортный самолёт “Геркулес”, у спецназовцев “Дельта” сдали нервы и они открыли огонь в пустыне по воображаемому врагу. В итоге операция стала символом позора американского оружия.
Этот трагический случай стоил Картеру кресла главы Белого дома, которое он уступил Рейгану, проиграв на выборах президента США в 1980 году.
“Отец” “Талибана”* и ИГИЛ*
Но сам Бжезинский остался на плаву — новый президент Рональд Рейган включил его в состав Комиссии по интегрированной долгосрочной стратегии Совета по национальной безопасности США и в Президентском совете по внешней разведке. В те годы Бжезинский стал одним из авторов секретной программы ЦРУ по вовлечению Советского Союза в конфликт в Афганистане.
Бжезинский лично побывал в Пакистане, чтобы координировать совместные действия и втянуть в антисоветскую ось “саудовцев, египтян, англичан, китайцев”. Моджахедов, по его свидетельству, снабжали оружием из разных источников — в том числе и от китайцев и даже от “поощряемых материально” коммунистических правительств Польши и Чехословакии…
Много лет спустя у Бжезинского спросили, не жалеет ли он о том, что США помогли взрастить радикальное движение “Талибан”?
— О чём я должен сожалеть?! — взорвался Бжезинский. — Эта тайная операция была замечательной идеей. В результате русские попались в афганскую ловушку, а вы хотите, чтоб я об этом сожалел? Что важнее для мировой истории: “Талибан” или крах Советской империи?
Правда, этот ответ прозвучал до событий 11 сентября 2001 года, когда исламские террористы “отблагодарили” своих благодетелей.
Позже в своих мемуарах Бжезинский даже попробовал весьма своеобразно попросить прощения у американцев: дескать, в пору работы в Белом доме он буквально зациклился на “идее углубления советского влияния в мире и необходимости противостоять ему”. В итоге он сосредоточил “слишком много внимания на тех странах, которые оказались под советским влиянием”, забыв про страны исламского мира.
Но американцы не заметили его “раскаяния” — тем более что все последующие годы Бжезинский без устали твердил об опасности российского влияния, словно не замечая исламского терроризма.
Бжезинский вангует
После ухода Рональда Рейгана Бжезинский не занимал никаких официальных постов, тем не менее оставаясь самым влиятельным консультантом по внешней политике. Он входил в правление целого ряда организаций — например, Центра стратегических и международных исследований, Американо-украинского консультативного комитета, организации Freedom House, фонда Национальной поддержки демократии, Американского комитета за мир в Чечне, работал в Школе международных исследований университета Джона Хопкинса, выступал в роли эксперта-комментатора на каналах PBS и ABC News. И везде он оставался последовательным врагом России — даже в то время, когда страна под одобрение американских “советников” проводила т.н. демократические реформы.
В 1997 году он выпускает свою самую знаменитую в России книгу — “Великая шахматная доска: господство Америки и её геостратегические императивы”, которая почти полностью посвящена борьбе с набирающей силу Россией.
Именно в этой книге он написал свои самые цитируемые на постсоветском пространстве слова: “Независимость Украины бросила вызов притязаниям России на божественное предназначение быть знаменосцем всего панславянского сообщества… Россия может быть либо империей, либо демократией, но не тем и другим одновременно… Без Украины Россия перестанет быть империей, с Украиной же, подкупленной, а затем и подчинённой, Россия автоматически превращается в империю”.
Это весьма спорное, как показала практика, утверждение стало фундаментом для всей стратегии американской политики в Восточной Европе, результаты которой — нацистский шабаш на Украине и гражданская война, унёсшая десятки тысяч жизней украинцев.
Но совесть Бжезинского — по его собственным словам — чиста, ведь он с самого начала всех предупреждал: “Новый мировой порядок будет строиться против России, на руинах России и за счёт России… Если русские будут настолько глупы, что попробуют восстановить свою империю, они нарвутся на такие конфликты, что Чечня и Афганистан покажутся им пикником”.
* * *
Впрочем, в новом тысячелетии Бжезинский немного смягчил свой тон, впервые усомнившись в возможности США навязать всему миру условия американской гегемонии.
В 2003 году он издаёт книгу “Выбор: мировое господство или глобальное лидерство”, в которой открытым текстом предупреждает неоконсерваторов из правительства Буша-младшего: против Америки идёт всемирная мобилизация масс на основе триады: антиглобализм, марксистский эгалитаризм и христианский гуманизм. Согласитесь, очень интересный список угроз — Бжезинский в один ряд поместил и антиглобализм, и христианский гуманизм, и марксизм.
По Бжезинскому, противостоять этим угрозам традиционными военными методами невозможно, поэтому американское господство должно быть заменено лидерством — то есть формой верховенства в мире, основанной на интернет-технологиях и социальных сетях.
Ещё больше критику американского правительства он усиливает в книге 2007 года “Второй шанс: три президента и кризис американской супердержавы”.
“Вашингтон, — пишет Бжезинский, — потерял свой первый шанс на лидерство… Через пятнадцать лет после коронации в качестве мирового лидера Америка становится запуганной, одинокой демократией в политически антагонистическом мире, а когда-то верные союзники дистанцируются…”
Поэтому, предупреждает Бжезинский, США очень нужен союз с Турцией и Россией — как заслон против Ирана и исламизма, причём именно от России будет зависеть дальнейшая судьба Америки в её экономическом столкновении с Китаем.
“Я верю в процветание России после Путина, — писал он. — Россия стремительно меняется, может быть, даже не вопреки Путину, а благодаря Путину. Главное, что должны понять в России: для процветания и успеха ей нужно сближение с Западом, иначе она проиграет всё Китаю. Демократизация — одно из главных условий процветания России. И я думаю, это случится уже после Путина. Можете считать это историческим оптимизмом, но я уверен, что сближение России с Западом неизбежно и в результате этого сближения Россия получит огромную пользу”.
Наконец, в 2012 году в свет вышла последняя книга Бжезинского “Стратегический взгляд. Америка и глобальный кризис”, в которой автор сравнивает теряющие мощь Соединённые Штаты с Советским Союзом в 1980-е годы. В речи главного антикоммуниста появились и типично советские выражения: “алчные спекулянты с Уолл-стрит”, “жадность американской политической системы, в которой усугубляется неравенство”.
В устах Бжезинского это звучало как приговор.
Больше он не писал книг, хотя до последнего дня давал интервью, критикуя Дональда Трампа, которому он прогнозировал неизбежный импичмент:
— Трамп должен действовать как президент, а не как политический шоумен. Пока что он как президент не действует. Но США — слишком важная страна для того, чтобы ею руководил “отсутствующий президент”.
Последний твит Бжезинского датирован 4 мая: “Умное руководство США — непременное условие стабильного мирового порядка. Нам не хватает первого, а вот с последним становится всё хуже и хуже…”
В тот же день Бжезинский был доставлен с сердечным приступом с больницу Inova Fairfax Hospital в Фолс-Черче, пригороде Вашингтона, где и скончался.
* Деятельность организации запрещена на территории РФ решением Верховного суда.
Источник: “Life”
