О чем отказывается говорить Поклонская
Наталья Поклонская вновь на гребне информационной волны: выяснилось, что ни в декларации, ни в ее жизни нет мужа, о трепетном союзе с которым она говорила еще в прошлом году. «К сожалению, так уж сложилось, что мы расстались», — сказала Поклонская, на которую тут же накинулись соцсети.
Елизавета Антонова спросила Поклонскую и о муже, и о духовнике с криминальным прошлым.
Во многих интервью вы говорили, что вы замужем. По данным издания Znak.com и других уральских СМИ вы венчались в монастыре на Ганиной Яме в 2014 году. Почему вы не зарегистрировали брак официально? Просто есть мнение, что вы это не сделали, чтобы не указывать имя супруга и не декларировать его собственность.
В монастыре на Ганиной Яме я, конечно же, была, там удивительный монастырь, и, по возможности, посещаю его. Как только представится такая возможность, я обязательно туда езжу. По поводу моей личной жизни, а особенно если эти вопросы касаются вопросов веры, религии, я считаю, что у каждого человека – и у политика, и у публичного лица – если такие некие темы закрытые, там, где находится только его личное пространство. Поэтому, отвечая на этот вопрос, могу честно и откровенно сказать: никакого союза у меня ни с кем не зарегистрировано в официальном порядке. То, что касается моей личной жизни, те мои, допустим… бывший супруг, отец моего ребенка, мы разведены официально, были зарегистрированы и официально разведены еще давным-давно. Это тоже никого не касается, это моя личная жизнь. Если эта личная жизнь граничит с публичностью и переходит за некие рамки, допустим, необходимо декларировать своего супруга, либо человека, с которым ты ведешь совместное хозяйство, совместно проживаешь… Но я не проживаю ни с кем совместно. Что у меня было раньше, я не обязана писать свою биографию и историю, с кем я проживала ранее и в каких отношениях я с ним состояла. Поэтому пусть это останется моей историей. Что касается достоверности и законности оформления декларации, все оформлено законно и достоверно. Я ничего не сокрыла, у меня нет совместного проживания, совместного имущества, совместных дел с человеком, с мужчиной, которого я должна была бы указать в свою декларацию.
Но сам факт венчания вы не опровергаете?
Нет, я факт венчания не должна ни опровергать, ни подтверждать. Все, что касается вопросов веры, – это мои личные вопросы, которые я не могу выносить на всеобщее обсуждение. Я думаю, меня очень многие поймут.
Вы очень неравнодушны к образу Николая II и царской семьи и очень привязаны к ним. С чем это связано? С чего это началось?
Ну, как же можно рассказать историю душевного состояния, если… ну, наверняка можно описать это такими словами, как… ну, в душе есть.
Оно всегда было, со школы, с детского сада? Или после какого-то события, может быть?
Не то, что бы эпизод истории, это очень личный опять-таки вопрос, который касается личной внутренней составляющей, и рассказать о том, как у меня, к примеру, возникло такое отношение к церкви. Почему я хожу в церковь, почему вы ходите в церковь? Потому что в душе это. На этот вопрос я могу ответить: в душе у меня это, потому что хожу в церковь, потому что я горжусь своей историей, потому что я люблю свою родину, потому что я люблю своих предков, потому что я люблю веру православную, потому что я буду это отстаивать. И это мое внутреннее убеждение. И я горжусь, что у нас такой святой государь, который свою жизнь и жизнь своей семьи положил за родину, за нас за всех. Это, наверное, нужно иметь что-то в душе. У каждого по-разному. Но я это все люблю и все это ценю и не собираюсь предавать.
Вашего духовника Сергия зовут Николай Романов, и он построил монастырь на месте, связанном с убийством царской семьи.
Это как-раз-таки монастырь Ганина Яма.
Да. Скажите, это связано с вашим увлечением историей семьи Романовых? Что произошло раньше: знакомство с отцом Сергием или ваше увлечение семьей Романовых?
Что касается отца Сергия, что касается моего духовного отца, это личный, закрытый вопрос. Это совершенно личный вопрос. Есть такие моменты, когда в человеческую судьбу, в нашу жизнь мы не посвящаем совершенно никого, даже своих близких людей. Это относится только ко мне, к моей душе. Я публичный человек, я понимаю. Но есть такие моменты, в которые я никого пускать не собираюсь, поэтому извините.
Хорошо. Последний вопрос, я, как журналист, не имею права не задать его. Мне интересно ваше отношение: отец Сергий, у него очень сложное прошлое, и он был судим, и сидел больше десяти лет в тюрьме. Вас не смущает его прошлое?
Не знаю, о каком конкретно отце Сергие вы говорите сейчас.
Как о каком? Об отце Сергие, которого называют вашим духовником, и который как раз на Ганиной Яме, куда вы ездите периодически…
Правильно! Видите, вы сами ответили на свой вопрос. Поезжайте к нему да спросите.
Я спрашиваю просто ваше мнение по поводу его прошлого.
А я его прошлое не изучала. Поэтому то, что касается других людей, спрашивать мнение мое… наверняка у каждого складывается свое личное, конкретное, индивидуальное мнение о конкретном человеке. Вот я бы советовала даже пойти и посмотреть на службу в монастыре на Ганиной Яме, в монастыре собирательницы хлебов в честь Пресвятой Богородицы и посмотреть, сколько там людей. Там люди не помещаются, люди приходят и стоят в очереди, стоят, чтобы причаститься. И, слава богу, что есть такие люди. А судить, знаете, можно каждого. Как говорится, у друга, у чужого можно увидеть соломинку, а у себя бревно не заметишь. Поэтому, прежде всего, надо на себя обращать внимание, потом уже судить и смотреть на других. Не суди, да не судим будешь, как говорится.
Елизавета Антонова
Источник: “Дождь”
