Зачем владельцу «Южуралзолота» понадобилась Москва
Константин Струков в почете и у рабочих, и у челябинских властей. В 2016 году он задумал стать депутатом Госдумы, но соратники по «Единой России» идею не оценили.
За две недели до нового, 2017 года губернатор Челябинской области Борис Дубровский бросил все дела и срочно выехал в поселок Березняки. Ситуация на Березняковском карьере, который разрабатывает компания «Южуралзолото», была экстренной: образовавшаяся трещина грозила разрывом магистральному нефтепроводу «Транснефти». В сутки через нефтепровод прокачивается примерно сто составов с нефтью, в год — 120 млн т, или половина всего российского экспорта. Авария могла привести к техногенной катастрофе и срыву поставок нефти. На этом неприятности губернатора не закончились. После обращения главы «Транснефти» Николая Токарева Ростехнадзор приостановил разработку карьера. Руководство «Южуралзолота» возмутилось, а 500 работников предприятия написали открытое письмо Владимиру Путину. Оказавшись меж двух огней, Дубровский все же призвал возобновить работы на карьере в ближайшие сроки.
Владелец «Южуралзолота» Константин Струков F 108 всегда ладил с местными властями. По словам его знакомых, он «лишен политесов» и, как мог убедиться Forbes, прост в общении и нередко очень эмоционален. Предприниматель из списка Forbes (108-е место, $950 млн), переживший не одну смену региональных элит, живет в городке Пласт, знает всех соседей и часто спускается в шахту к рабочим, до которой добирается на «Ниве». Что это — имидж или истинное лицо регионального миллиардера?
Чужая земля
Потомок уральских казаков Константин Струков в первый раз попал в шахту на втором курсе Магнитогорского горно-металлургического института. Любитель почитать о золотой лихорадке, он проникся романтикой горного дела. Окончив в 1980 году кузницу кадров «Магнитки» (Магнитогорский институт оканчивали, например, владелец ММК Виктор Рашников F 14 и Дубровский, который до назначения губернатором возглавлял ММК), Струков по распределению попал в Казахстан. Карьеру он начал в производственном объединении «Караганда уголь». Затем шесть лет проработал в Севказгеологии (структура Мингео СССР) и в 1987 году устроился в артель старателей «Енбек» («труд» в переводе с казахского).
По договору с госкомбинатом «Каззолото» артель добывала и продавала золото с его месторождений, а также строила вокруг них инфраструктуру. Работали по 12 часов под землей, рассказывает бывший геолог «Енбека» Марат Матцаков. Вкалывали не бесплатно: если хороший геолог из Мингео получал 220 рублей, то старатель мог заработать до 3000 рублей в месяц.
За шесть лет Струков прошел путь от главного инженера шахты до председателя артели. Однако после распада СССР в бывших советских республиках для русских специалистов настали не лучшие времена. Приоритет отдавался местным кадрам, вспоминает Матцаков: «Русский занять руководящую должность уже не мог». Стали возникать проблемы и на бытовом уровне. «Я понял, что мы живем в другом государстве и никакой перспективы для дальнейшего развития нет», — вспоминает Струков.
В 1993 году он «за один день решил все бросить» и уехал в родной Оренбург. Поселив семью в съемной квартире, Струков начал искать работу. Поиски привели старателя в Башкирию. Башкирский медно-серный комбинат сдал Струкову в аренду два золотоносных месторождения рядом с городом Сибай и перерабатывал добытую им руду. Договориться с комбинатом помогли связи, признает Струков: «Мы же все друг друга знаем, учились вместе». В середине 1990-х выпускников Магнитогорского института можно было встретить не только среди горняков Башкирского медно-серного комбината, но и в администрации Сибая. В 1994 году Струков зарегистрировал в Сибае ООО «Купрум» и пригласил коллег из «Енбека». Откликнулись 350 специалистов. Люди хватались за любую возможность, чтобы «удрать из Казахстана», объясняет Матцаков, а Струков был хорошим организатором и «великолепно ладил с людьми».
Начинать пришлось с нуля, рассказывает старатель: «Голое поле и подземная разработка». Запустить рудник помогло оборудование, которое «енбековцы» вывезли из Казахстана. Старатели жили в строительных вагончиках, не был исключением и Струков: «Я четыре месяца спал на полу и два года жил с товарищем на одной кровати — он вставал, я ложился».
Денег от золотодобычи хватало только на зарплаты, утверждает Струков: «Предприятия еле-еле существовали. Многие мукой и башмаками зарплату выдавали. О какой прибыли тогда могла идти речь?»
Ходоки с Урала
Постепенно дела «Купрума» наладились, и к сентябрю 1997 года рядом с Сибаем вырос целый шахтерский поселок. Струков отмечал здесь свое 39-летие, но приезжие суровые мужчины собрались на пороге его дома отнюдь не для поздравлений. Целая делегация из челябинского ОАО «Южуралзолото» во главе с председателем профсоюза приехала уговаривать Струкова спасти предприятие. Производство полностью встало, а улицы их родного Пласта заполонили голодные бастующие шахтеры.
Струков был хорошо знаком с ситуацией на «Южуралзолоте». Двумя годами ранее он по предложению тогдашнего гендиректора предприятия Юрия Носырева взял в разработку шахту «Восточная». Струков с командой «енбековцев» перебрался в Пласт, зарегистрировал там «Уральскую золотодобывающую компанию «Восточная» (УЗК «Восточная»), откачал воду из шахты, оборудовал подъем и приступил к работе. Но за добытое золото Струков, как он сам говорит, получал от Носырева «крохи». Директора крупных ГОКов всегда недоплачивали, объясняет бизнесмен Сергей Паушок, сколотивший капитал на золотодобыче. При этом проценты по банковским кредитам достигали тогда 300% годовых и съедали всю прибыль. Носырев предлагал поработать на месторождениях «Южуралзолота» и Паушку, но тот отказался.
Струков инвестировал в «Восточную» всю прибыль с «Купрума» и дорожных подрядов и к 1997 году добывал на шахте 200-300 кг золота. Его успехи оценил мэр Пласта Александр Неклюдов и предложил Струкову возглавить «Южуралзолото». В 1996 году предприятие добыло менее 800 кг золота, получило убыток в 31 млн деноминированных рублей ($5 млн), его долг превышал 100 млн ($16 млн). Струков согласился, ему было жаль денег и времени, потраченных на «Восточную», и не хотелось оставлять коллектив в 300 человек: «Бросить людей вместе со всеми тонуть?»
Глава Союза золотопромышленников Сергей Кашуба вспоминает, что в то время бизнес по добыче золота мало кого интересовал: «Цена на золото была $300 за унцию, все лежало мертвяком». Тем не менее за пару лет до приглашения Струкова в «Южуралзолото» фонд Columbus Capital купил миноритарный пакет компании, среди партнеров фонда был будущий президент МТС, инвестбанкир Василий Сидоров. Он вспоминает, что Струков появился в компании «весьма уверенно» и позже консолидировал крупный пакет, видимо, не без поддержки местных властей. Струков, который пробыл гендиректором «Южуралзолота» полгода, говорит, что скупил у коллектива около 20% предприятия, а потом уехал в свой шахтерский поселок в Сибае. К этому времени ОАО «Южуралзолото» оказалось на грани банкротства, и ходоки отправились за помощью к Струкову в Сибай.
Осенью 1997 года УЗК «Восточная» Струкова учредила в равных долях с ОАО «Южуралзолото» одноименное ЗАО, куда были переданы шахта «Центральная», лицензия на крупнейшее на Урале Светлинское месторождение золота и две золотоизвлекательные фабрики. Струков вновь стал гендиректором «Южуралзолота» — на этот раз ЗАО. Миноритарии ОАО расценили реорганизацию как вывод активов. У самого Струкова иная версия: по его словам, шахта «Центральная» была убыточна, одна из фабрик не модернизировалась с 1911 года, а за счет аренды, которую ЗАО платило за активы, погашались долги ОАО.
Формы собственности
В конце 1997 года жители Пласта осадили городскую администрацию. Со слов Струкова, из-за долгов областное правительство во главе с премьером Владимиром Уткиным решило обанкротить и ликвидировать ОАО «Южуралзолото». На этом предприятии, в лучшие годы обеспечивавшем 80% производства Пласта, работало 30% трудоспособного населения города. Как раз в разгар забастовки в Пласт из Сибая вернулся Струков. «Делай что хочешь, только убери их с площади», — якобы умолял мэр Пласта Неклюдов Струкова.
В отличие от правительства губернатор Челябинской области Петр Сумин и Неклюдов выступали против ликвидации и хотели сохранить производство, рассказывает Струков. Для этого назначенный областной администрацией внешний управляющий разделил имущество «Южуралзолота» на три производственных комплекса и выставил их на продажу. Самый крупный лот, в который вошли акции ЗАО «Южуралзолото», за 12,8 млн рублей купила УЗК «Восточная» Струкова. Базовое ОАО было обанкрочено и ликвидировано. Фонд Columbus Capital признал свои инвестиции стратегической ошибкой.
Между тем дела у ЗАО «Южуралзолото» пошли в гору. Помогли банки, которые вышли на рынок золота, и дефолт 1998 года с девальвацией рубля. Струков погасил долги перед «Челябэнерго» и Гохраном, реконструировал золотоизвлекательную фабрику, в четыре раза нарастил добычу в Челябинской области. С учетом купленных в Хакасии и Красноярском крае месторождений «Южуралзолото» добыло в 2006 году более 4 т золота.
В августе 2007-го Струков договорился с канадским Highland Gold о покупке Дарасунского рудника за $15 млн. И вдруг через месяц ЗАО «Южуралзолото» подало иск о своем банкротстве. Активы к тому времени были выведены в новое ОАО «Южуралзолото Группа Компаний». Струков говорит, что реорганизация была подготовкой к IPO, запланированному на 2008 год. На биржу компания так и не вышла.
Была и другая версия. Банкротство фиктивное, а компания хочет уйти от выплаты долга, утверждал представитель компании «Истерн Гейт Секьюритиз», добивавшейся от «Южуралзолота» возврата $6,3 млн через суд. История эта туманная. Из документов суда следует, что права требования передал «Истерн Гейт» Центробанк Монголии, который получил их по соглашению о цессии от банка «Кредиттраст». Струков говорит, что в 2004 году взял в «Кредиттрасте» кредит на $8 млн, а летом того же года у банка отозвали лицензию. Затем Струкову позвонили представители ЦБ Монголии и попросили вернуть деньги. Оказалось, что монгольский ЦБ размещал часть своих золотовалютных резервов на депозитах «Кредиттраста». С представителями монгольского ЦБ Струков не стал церемониться: «Мы у вас в долг не брали, обращайтесь в суд!» Тогдашний глава монгольского ЦБ Очирбатын Чулуумбат «постоянно жаловался» на зависшие деньги, рассказывает его знакомый: «Обращался в российское правительство через посольство, через премьера, поднимал вопрос на межправкомиссиях». Встречался и лично со Струковым. И в итоге бизнесмен перечислил деньги «Истерн Гейт Секьюритиз», действовавшей в интересах монгольского ЦБ.
ЧУК и губернатор
В феврале 2012 года к воронке Коркинского разреза подрулил «Гелендваген». Водительская дверь открылась, из-за руля вышел Владимир Путин. Подойдя к краю, он оценивающе посмотрел вглубь и изрек: «Если мы туда Останкинскую башню поставим, ее не видно будет». Константин Струков, который стоял рядом, согласился.
За месяц до президентских выборов премьер приехал лично осмотреть сползающий в карьер шахтерский поселок. Состояние домов повергло Путина в шок, и он распорядился немедленно переселить жителей. На расселение требовалось 5 млрд рублей: по 2 млрд из федерального и областного бюджетов, 1 млрд рублей пообещал выделить Струков. В итоге бизнесмен, по его словам, вложил в рекультивацию разреза в два раза больше.
Если бы Струков в свое время не «согласился взять, по сути, брошенный карьер», трудностей было бы гораздо больше, признавал Михаил Юревич, сменивший на губернаторском посту Петра Сумина. Именно Сумин, чтобы не допустить чужаков, фактически заставил Струкова забрать «Челябинскуголь» (Коркинский разрез был его основным предприятием), считает председатель Независимого профсоюза горняков Александр Сергеев. Приход Струкова на «Челябинскуголь» инициировали власти, подтверждает бывший вице-губернатор Андрей Косилов.
Задолго до провала поселка в разрез в июле 1998 года Косилов отправился в Копейск, где шахтеры «Челябинскугля» перекрыли участок Транссиба, требуя выплаты зарплат. Сумин тогда лично взялся за решение проблемы, вспоминает один из тогдашних лидеров профсоюза «Челябинскугля». Губернатор договорился с Минтопэнерго о дотации на 10 млн рублей и погасил часть долга. А в начале 2000-х, когда долги «Челябинскугля» превысили 4 млрд рублей, пригласил Струкова возглавить предприятие.
Струков предложил опробованную схему: обанкротить должника, активы вывести в новую компанию. Оздоравливать «Челябинскуголь», объединявший 26 предприятий, можно было только поэтапно, объясняет бизнесмен: «Взяли одно предприятие, оздоровили, передали. Дальше второе, третье». Предполагалось, что во вновь созданной Челябинской угольной компании (ЧУК) у регионального правительства будет 49%, а у РАО ЕЭС — контроль («Челябэнерго» был основным потребителем «Челябинскугля»). Но в итоге 100% ЧУК, которую возглавил Струков, досталось «Южуралзолоту».
«РАО ЕЭС не захотело брать на себя ответственность за судьбу Челябинского угольного бассейна. А Струков не побоялся. За что Сумин был ему благодарен и при жизни высоко ценил и уважал его», — объясняет Косилов. Сумин не раз вступался за ЧУК, когда местные энергетики пытались переориентироваться на поставки из Кузбасса и Казахстана. Тем не менее спрос на местный уголь год от года падал. Бурый челябинский уголь менее качественный, и электростанции, которые его потребляют, переходят на газ, объясняет один из угольщиков.
Добыча ЧУК к концу 2000-х упала в три раза, менее чем до 1 млн т. Струков покинул пост гендиректора ЧУК в 2007 году и говорит, что с тех пор компания в основном занимается рекультивацией, а не добычей угля. За все время Струков вложил в ЧУК, по своим оценкам, «не одну сотню миллионов долларов». Однако к концу 2017 года компания будет ликвидирована. Три из четырех шахт ЧУК и один из двух разрезов были закрыты еще в 2000-х, в 2013 году завершила работу последняя шахта, вскоре прекратится добыча и на Коркинском разрезе. Между тем Струков не потерял интереса к угольной промышленности.
Кузбасские проекты
Обычно Струков работает один. Бизнесмен как-то сделал исключение из этого правила и до сих пор с неохотой вспоминает об этом. В 2005 году он вместе с кемеровским предпринимателем Виталием Горшковым учредил ООО «Кузбассполиметалл». Название говорило само за себя: компания должна была заняться инвестициями в добычу золота, меди и других ископаемых Кузбасса.
Первым приобретением стал Тагарышский разрез с запасами угля почти 40 млн т. На осмотр производства Струков прилетел на обычном рейсовом самолете и, не переодеваясь в горнорабочую спецовку, сразу пошел инспектировать горный отвод. На шахтеров это произвело впечатление, вспоминает Горшков.
Разрез хотя и находился в управлении «Кузбассразрезугля» миллиардеров Искандера Махмудова F 19 и Андрея Бокарева F 52, но принадлежал другим московским бизнесменам, рассказывает Горшков. Покупка обошлась партнерам в 90–100 млн рублей. Средства внес Струков, а Горшков как управляющий партнер должен был заняться развитием бизнеса.
Всего через год партнеры разругались. Когда выяснилось, что у разреза имеются долги, а его основные активы перешли к принадлежащему Горшкову «Энергоуглю», Струков инициировал переизбрание совета директоров, который сместил управляющего партнера с поста гендиректора и подал на банкротство «Кузбассполиметалла». Горшков, в свою очередь, тоже обвинил Струкова в выводе активов и подал в суд.
Ссора партнеров парализовала работу на Тагарышском разрезе и выплату зарплат шахтерам. Это вызвало ярость губернатора Амана Тулеева. Заявив, что «собственники руководят предприятиями бездарно», он потребовал от прокурора Кемеровской области проверить деятельность «Кузбассполиметалла». Вскоре стало известно, что Струков вышел из капитала «Кузбассполиметалла», а лицензии на участки Тагарышского разреза были переведены в структуры, аффилированные с акционерами холдинга «Сибирский цемент». «Это был неудачный проект. Я просто перестал этим заниматься», — прокомментировал Струков. Основной причиной конфликта стало недоверие, уверен Горшков. Помешала и «отличительная черта характера» Струкова: «Он привык работать только один». Горшков до сих пор сожалеет, что проект не состоялся.
Струков же наладил отношения с Тулеевым и вернулся в Кузбасс. За последние четыре года он купил в регионе лицензии на несколько участков с запасами, превышающими 100 млн т угля, а также две шахты и разрез с добычей 3 млн т. «Надо построить хорошую компанию с перспективой лет на тридцать», — говорит Струков. Еще недавно он собирался отойти от бизнеса и заняться политикой.
Политика и конкуренты
В марте 2016 года челябинские СМИ облетела новость: Константин Струков собрался баллотироваться в Госдуму. Накануне региональных праймериз «Единой России» Струков дал большое интервью изданию Znak.com и сообщил, что в партии его выдвижение никто не одобрил. И это несмотря на то, что в 2015 году Струков стал крупнейшим жертвователем «Единой России» среди физлиц, перечислив 5 млн рублей, еще 4,3 млн рублей перевел главный экономист «Южуралзолота» Владимир Довженко.
Струков отнесся к политической борьбе со всей серьезностью и, судя по сообщению Федеральной антимонопольной службы, был готов передать «Южуралзолото» своей дочери Евгении Кузнецовой. Но за три месяца до выборов неожиданно отказался от участия. На федеральном уровне рекомендовали другого кандидата, поясняет один из депутатов Госдумы от Челябинской области.
По словам Струкова, в руководстве «Единой России» пояснили, что «люди, которые занимаются бизнесом, пускай им и занимаются». Между тем в политике Струков отнюдь не новичок. Он с 2000 года является депутатом челябинского Заксобрания, а летом 2016-го стал еще и вице-спикером.
Струков — нужная политическая и бизнес-фигура в регионе, говорит его коллега по Заксобранию. По его словам, хорошие отношения Струкова с региональной властью обусловлены тем, что он является крупным работодателем и «поставщиком бюджетных поступлений»: «Его нужно беречь, лелеять и сохранять». При этом Струков демократичен и не кичится своими достижениями, продолжает собеседник: «Может разговаривать что со сварщиками, что с горным рабочим». «Я точно так же, как они, хожу в шахту», — утверждает сам Струков.
Желание стать депутатом Госдумы Струков объясняет желанием «выйти из бизнеса и заняться другими делами». По данным Союза золотопромышленников, компания «Южуралзолото» за счет покупки в 2015 году «Соврудника» вышла на четвертое место в России по объему добычи с показателем в 14,6 т. Forbes оценил золотодобывающий бизнес Струкова примерно в $1 млрд. Запасы, по словам Струкова, составляют около 1000 т золота. Оборот группы в 2016 году — $620 млн, EBITDA— $250 млн, отношение долга к EBITDA — 0,7. Но из-за низкого содержания золота в руде «компания далеко не конфетка», признает Струков.
Струков пытался вывести компанию на биржу, но IPO «Южуралзолота» срывалось дважды — в 2008-м из-за кризиса и в 2011 году. Сейчас одним из вариантов может быть объединение с кем-то из конкурентов, рассуждает Струков: «Надо так выстраивать отношения в любом деле, так себя позиционировать, чтобы ты всегда был кому-то нужен. Тогда тебе никакая конкуренция не страшна».
Сергей Титов
Источник: “Forbes”
