Правительство еще с апреля лишило беременных, кормящих и подростков, сидящих в СИЗО, творога, масла и овощей
Представим себе, что некое человекообразное существо съехало со своей дачи и оставило там беременную кошку. Ему все говорили: что ж ты делаешь, изверг! Выпусти кошку или отдай в хорошие руки, она же погибнет!
А он усмехался и отвечал: ничего с ней не сделается.
Приехал через полгода, открыл дачу — ну вот, кошка жива, хоть и доходяга, и котята при ней, тоже не плюшевые клубочки, но ведь живы. Не в санатории же. И снова закрыл дачу.
Вот вы будете общаться с таким человекообразным существом? Или что вы сделаете? Будете подкидывать кошке корм через форточку? Вызовете полицию? Так она только посмеется. Письмо в газету напишете? Ну напишите.
А теперь представим себе, что это — не кошка. Это люди. Закрытые не на даче, а в СИЗО. Беременные женщины, кормящие матери, несовершеннолетние. То есть дети. Хотя чего представлять, это так и есть. Они закрыты в СИЗО, потому что их обвиняют в совершении преступлений. Только обвиняют, но у нас же презумпция невиновности, да? Пока не доказано, человек невиновен. А как доказывают, кто доказывает и как судит — ну не вам мне объяснять, раз уж вы читаете «Новую». Треть сидит ни за что, треть — не за то, треть по делу. Соотношение такое уже много лет.
Да и какая разница, виновна беременная или нет. Ее ребенок точно ни в чем не виноват. Да и не кормить — уговора не было.
Уговора общества, которое платит налоги и голосует, и государства, которое — по идее — общество нанимает на защиту своих интересов. Но это все в теории, конечно. А мы тут все практики.
Так вот: с апреля — как выяснилось случайно в августе — российское правительство лишило беременных, кормящих матерей и несовершеннолетних, помещенных в СИЗО и ИВС по всей стране, дополнительных продуктов: творога, масла, сыра, молока и овощей. Обнаружилось это, потому что члены московской ОНК заметили разницу в рационе — не сразу, но заметили, ок. Никто больше ничего не заметил. Спросили в московском УФСИН, те ответили: а мы-то чё, нам сказали — мы отменили продукты. Начальство вон распорядилось.
Выживают же без творога, масла, сыра, молока и овощей полгода — значит, выживут. Не кипешуйте. Может, они в передачах икру получают. Или белая голубица в форточку трюфеля забрасывает.
До апреля этого года несовершеннолетние заключенные в сутки получали по 15 г масла и сыра и 10 г сахара, беременные и кормящие женщины — два куска хлеба, стакан молока, 100 г овощей, 50 г мяса, 40 г творога, горсть сушеных фруктов и яйцо. Теоретически. Понятно, что при тотальной закрытости системы, в отсутствие реального общественного контроля, при системе наказаний за жалобы и традиционном воровстве все это было теоретически — но было.
А в апреле вышло постановление правительства РФ № 471. И это постановление ликвидировало «добавки к нормам питания».
Конечно, сделано это из самых добрых побуждений. Отменили питание, чтобы потом его повысить. Когда-нибудь, может быть. В постановлении есть пункт, по которому Минюст по согласованию с Минэкономики может повышать норму питания подозреваемым и обвиняемым в совершении преступлений беременным женщинам, кормящим матерям и несовершеннолетним.
Может, но не должен. Не обязан.
В прошлом году в учреждениях ФСИН находилось 715 беременных женщин. А родилось почему-то 282 ребенка.
В 2016 году родилось 457 детей. А всего детей (до трех лет) в местах лишения свободы сейчас около 600.
Это я смотрю статистику с торжественного совещания у вице-премьера Ольги Голодец не так давно. Там столько прекрасного. Вот сказано, что увеличили нормы выдачи подгузников грудным младенцам: раньше выдавали по два в день, а теперь по четыре. Прогресс! А нормы дополнительного питания неуклонно возрастают.
И очень, очень много запасов всяких. И подгузники, и памперсы, и прокладки. Я не знаю, где все это. Я знаю только, что «Русь Сидящая» регулярно снабжает памперсами СИЗО, включая московское женское СИЗО-6, и там никогда ничего нет. И оформить благотворительную поставку от юридического лица — это практически сага «Миссия невыполнима». Сделать поставку физическому лицу — практически невозможно, разве что в рамках «один осужденный — одна посылка». Или вот попробуйте передать книгу. Наш Руслан Вахапов (хорошо известный читателям «Новой», ныне он возглавляет отделение «Руси Сидящей» в Поволжье) неделю пытается передать тоненькую книжицу — Уголовно-процессуальный кодекс — в СИЗО-1 Ярославля. УК взяли, а УПК нет — в рамках борьбы с распространением экстремисткой литературы, сказали они.
А попробуйте передать творог. А уж тем более яйца.
В Нижнем Новгороде живет у нас семья Фалиных, Таня и Артем. И еще то ли 18, то ли 20 детей, своих только двое. Они занимаются тюремным служением. Благородные, верующие люди. Откуда у них эти дети? Много — тюремных. Забирают к себе, мамочки отдают. Масштабная помощь государства, ордена и медали? Ордена у них есть, они мне показывали целую коллекцию — им в зоне сделали из хлебного мякиша и разукрасили.
Ну хоть хлебный мякиш пока есть. Для справки: ФСИН сообщает, что к 2019 году бюджет, выделяемый на питание заключенных, сократят на четверть.
В 2015 году одного заключенного кормили на 86 рублей в день. К 2019 году эту норму снизят до 64 рублей. Сейчас — 72 рубля в день, но это без учета сокращения с апреля.
Есть, есть еще резервы, как у того мужика из анекдота, который за две недели отучил лошадь есть. Продолжил бы и дальше — жаль, что сдохла.
Ольга Романова
По материалам: “Новая газета”
