Политологи объясняют это стремлением Кремля перебить негативную повестку
Суд выпустил из-под домашнего ареста режиссера Кирилла Серебренникова и двух других фигурантов дела «Седьмой студии», для которых эта мера пресечения действовала полтора года. Почему это произошло и что это значит, разбирался РБК.
Что решил Мосгорсуд
В понедельник Мосгорсуд неожиданно изменил меру пресечения для художественного руководителя театра «Гоголь-центр» Кирилла Серебренникова, руководителя департамента господдержки искусства Минкультуры Софьи Апфельбаум и бывшего гендиректора студии Юрия Итина с домашнего ареста на подписку о невыезде. Суд удовлетворил ходатайство защиты, которая просила освободить обвиняемых по делу «Седьмой студии» после продления домашнего ареста до 4 июля 2019 года. Режиссер находился под арестом с августа 2017 года. Еще одному фигуранту дела, генеральному продюсеру «Седьмой студии» Алексею Малобродскому, домашний арест был изменен на подписку о невыезде ранее, в связи с состоянием здоровья.
Под подпиской о невыезде фактически понимается обязанность не менять место жительства и являться на вызовы суда или следствия, объяснил РБК Алексей Гавришев, партнер юридической компании BMS Law Firm. Это самая мягкая мера пресечения из всех предусмотренных в УК. «Подписка — это фактически полная свобода, не предполагающая ограничений по покиданию жилища, прогулкам и доступу к средствам связи. В отличие от домашнего ареста эта мера никак не связана с изоляцией от общества. По сути, это означает отсутствие у суда сомнений на предмет того, что Серебренников будет пытаться скрыться от следствия, уничтожать доказательства или оказывать давление на свидетелей, — говорит Гавришев. — Сама мера пресечения юридически на обвинение в суде не влияет, но можно говорить о положительной тенденции в деле».
При этом в случае обвинительного приговора время пребывания под домашним арестом в отличие от подписки о невыезде засчитывается в срок заключения, объяснил РБК председатель коллегии адвокатов Москвы «Корчаго и партнеры» Евгений Корчаго.
После внесения изменений в УПК в июле прошлого года домашний арест засчитывается из расчета два дня за один день лишения свободы для любого вида наказания (колония-поселение, колония общего, строгого или особого режима). «Так как закон, ухудшающий положение, не имеет обратной силы, то в случае с Серебренниковым срок его домашнего ареста до июля 2018 года будет засчитан день за день, а после — два за день», — говорит Корчаго.
Сразу после изменения меры пресечения режиссер пообещал вскоре вернуться на работу. «Сейчас отмечать. Сразу, скоро вернусь, — сказал он. — Это не очень легко психологически, очень много дел. У нас спектакли, репетиции».
В чем обвиняются сотрудники «Седьмой студии»
Серебренников вместе с другими фигурантами дела «Седьмой студии» обвиняется в мошенничестве в особо крупном размере в составе группы лиц по предварительному сговору (ч. 4 ст. 159 УК). По версии следствия, они похитили 133,2 млн руб. из бюджетных субсидий на проект по популяризации современного искусства «Платформа». Сейчас дело слушается в Мещанском районном суде Москвы.
Как утверждает обвинение, Серебренников и Юрий Итин в мае 2011 года основали «Седьмую студию», «зная о выделении средств федерального бюджета» на проекты по популяризации современного искусства и «имея корыстный умысел, направленный на личное обогащение путем обмана и злоупотребления доверием». Для хищений они создали «устойчивую сплоченную группу», в которую привлекли Малобродского, бывшего генпродюсера «Седьмой студии» Екатерину Воронову, бывшего главбуха «Седьмой студии» Нину Масляеву и Апфельбаум, говорится в обвинительном заключении.
Сотрудники «Седьмой студии», по версии стороны обвинения, направляли в Минкультуры «заведомо недостоверные списки мероприятий» с завышенной оценкой затрат на них, затем перечисляли полученные из бюджета средства подконтрольным юрлицам по фиктивным договорам и обналичивали их, а потом отправляли в ведомство недостоверную отчетность. Получив деньги, члены группы присваивали их и распоряжались ими «по своему усмотрению», утверждает обвинение.
Минкультуры в «деле «Седьмой студии» признано потерпевшим. Ведомство предъявило к обвиняемым гражданский иск на всю сумму ущерба — 133 млн руб., который будет рассмотрен вместе с уголовным делом.
Что говорит защита и обвиняемые
Серебренников свою вину категорически отрицает. «Я не признавал и не признаю себя виновным. Это обвинение не просто абсурдно; ты вроде понимаешь все слова, но связать их воедино и понять их смысл не можешь», — заявлял Серебренников.
Екатерина Воронова, которая находится в розыске, в открытом письме обвинила в «ужасном состоянии дел» в «Седьмой студии» главного бухгалтера Нину Масляеву. По ее словам, многочисленные нарушения в ведении отчетности и махинации со стороны Масляевой, которые вскрылись в ходе аудита, привели к тому, что большинство документов решили уничтожить. Для следствия это потом стало аргументом в пользу виновности Вороновой.
Масляева заключила сделку со следствием и дала показания на других фигурантов дела. При этом она остается под домашним арестом. 11 апреля суд рассмотрит ее дело в особом порядке — без исследования доказательств.
С чего началось дело Серебренникова
ФСБ проверяла расходование бюджетных средств, выделенных АНО «Седьмая студия», по меньшей мере с марта 2016 года. В рамках этой проверки Минкультуры предоставило спецслужбе всю сохранившуюся отчетность организации.
За год до возбуждения дела, 8 апреля 2016 года, руководитель департамента господдержки искусства и народного творчества Минкультуры Андрей Малышев написал письмо заместителю начальника управления Службы по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом ФСБ генерал-майору Николаю Михайлову, в котором говорилось, что «в целях проверки использования субсидий» Минкультуры он направляет ФСБ копии трех соглашений о предоставлении АНО «Седьмая студия» бюджетных денег, а также «отчеты о фактических расходах, творческие отчеты и первичные документы».
Что говорит защита и обвиняемые
Серебренников свою вину категорически отрицает. «Я не признавал и не признаю себя виновным. Это обвинение не просто абсурдно; ты вроде понимаешь все слова, но связать их воедино и понять их смысл не можешь», — заявлял Серебренников.
Екатерина Воронова, которая находится в розыске, в открытом письме обвинила в «ужасном состоянии дел» в «Седьмой студии» главного бухгалтера Нину Масляеву. По ее словам, многочисленные нарушения в ведении отчетности и махинации со стороны Масляевой, которые вскрылись в ходе аудита, привели к тому, что большинство документов решили уничтожить. Для следствия это потом стало аргументом в пользу виновности Вороновой.
Масляева заключила сделку со следствием и дала показания на других фигурантов дела. При этом она остается под домашним арестом. 11 апреля суд рассмотрит ее дело в особом порядке — без исследования доказательств.
С чего началось дело Серебренникова
ФСБ проверяла расходование бюджетных средств, выделенных АНО «Седьмая студия», по меньшей мере с марта 2016 года. В рамках этой проверки Минкультуры предоставило спецслужбе всю сохранившуюся отчетность организации.
За год до возбуждения дела, 8 апреля 2016 года, руководитель департамента господдержки искусства и народного творчества Минкультуры Андрей Малышев написал письмо заместителю начальника управления Службы по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом ФСБ генерал-майору Николаю Михайлову, в котором говорилось, что «в целях проверки использования субсидий» Минкультуры он направляет ФСБ копии трех соглашений о предоставлении АНО «Седьмая студия» бюджетных денег, а также «отчеты о фактических расходах, творческие отчеты и первичные документы».
В декабре 2016 года, после того как отчетность оказалась в ФСБ, началась внеплановая налоговая проверка «Седьмой студии». Она шла несколько месяцев. Налоговиков интересовали документы, связанные с оказанием услуг «Седьмой студии»: договор, акты сдачи-приемки работ, счета-фактуры, платежные ведомости, книга продаж и оборотно-сальдовая ведомость. При этом налоговая служба не была инициатором проверки студии, утверждали источник РБК, близкий к ФНС, и два собеседника, знакомых с ходом расследования. Налоговая проверка была «лишь инструментом для возбуждения дела», первичен был интерес ФСБ, сказал РБК источник, знакомый с ходом расследования. В свою очередь, источник, близкий к ФНС, утверждает, что проверка проводилась по инициативе Минкультуры.
К марту 2017 года проверка «странным образом затихла» и руководство «Седьмой студии» ничего не узнало о ее результатах, рассказал РБК источник, знакомый с ходом расследования. В мае того же года было возбуждено уголовное дело. Отчетность «Седьмой студии» была «крайне низкого качества», из-за чего ею заинтересовались вначале налоговые органы и лишь затем — правоохранительные, утверждал в сентябре прошлого года министр культуры Владимир Мединский в интервью телеканалу «Дождь».
Оперативное сопровождение дела поручили Службе по защите конституционного строя центрального аппарата ФСБ. Ее сотрудники подключились к работе по делу не сразу, а после обысков и первых задержаний, уточнили источник РБК, близкий к ФСБ, и собеседник, знакомый с делом. Служба занимается межнациональными и межрелигиозными конфликтами, экстремизмом «и в том числе ограждением творческой интеллигенции от нашего противника», сказал РБК ветеран ФСБ, генерал-майор запаса Александр Михайлов. По его мнению, этот факт не свидетельствует, что власти воспринимают дело «Седьмой студии» как политическое: «Никакой идеологии там нет».
Кто заступался за Серебренникова
Деятели культуры неоднократно обращались к Владимиру Путину с просьбой освободить Серебренникова, в том числе на заседании Совета по культуре и искусству в конце 2017 года. «Что касается Серебренникова, то вы знаете хорошо, что если бы это было преследование, а не расследование, его спектакль не был бы поставлен на сцене Большого театра, а это произошло», — ответил тогда президент. Он признал, что дело «Седьмой студии» — «вещь очень чувствительная». Путин также допустил, что законы, регламентирующие хозяйственную деятельность театров, несовершенны, но это не причина их не исполнять.
Последним, кто просил освободить Серебренникова, был режиссер Федор Бондарчук. Это произошло на церемонии вручения государственных наград в Большом театре — Бондарчук получил из рук министра культуры Владимира Мединского орден Александра Невского. Режиссер подчеркнул, что «не может не воспользоваться возможностью», и обратился к МВД, прокуратуре, Следственному комитету и «ко всем, от кого зависит» судьба Серебренникова.
Каковы политические причины решения суда
Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков отказался комментировать освобождение Кирилла Серебренникова из-под домашнего ареста. «Мы не имеем права комментировать решения суда. Не будем это делать и сейчас», — сказал Песков.
Политолог Александр Пожалов связал освобождение Серебренникова «с новым контуром» госполитики в области регулирования культуры. На прошлой неделе Госдума приняла в первом чтении законопроект по вопросам закупок учреждений культуры, напомнил эксперт. Документ обеспечивает четкое разделение творческой и хозяйственной составляющих и должен помочь предотвращать ситуации, подобные делу «Седьмой студии», считает Пожалов.
В освобождении Серебренникова не могло обойтись без политики, уверен политконсультант Дмитрий Фетисов. В первую очередь, говорит он, Кремль хотел показать, что никакого закручивания гаек в стране нет, хотя оппозиция все громче утверждает иное. Сыграло свою роль и то, что во власти изначально не было консенсуса по поводу дела Серебренникова, говорит Фетисов. Арест Серебренникова, по его мнению, был односторонним решением со стороны силовиков, которые вели свою игру, но при этом не имели однозначной поддержки с самого верха, хотя и «какая-то отмашка, видимо, была дана».
Не исключено, что сейчас Кремль принял во внимание «негативный» фон, возникший из-за целого ряда громких арестов — Михаила Абызова, Рауфа и Рауля Арашуковых, Майкла Калви, а также в связи с принятием законов о наказании за фейковые новости и неуважение к власти. По мнению Фетисова, освобождение Серебренникова может переломить негативную повестку и в ближайшем будущем.
В Кремле, говорит политолог Татьяна Становая, могли посчитать, что почти двухлетний домашний арест фигурантов дела — «это чересчур». «Я не стала бы исключать, что это исходит от кураторов внутренней политики, — предположила она. — У многих людей внутри власти история с Серебренниковым вызывает негативные эмоции и рассматривается как перегиб». На то, что власть решила не наказывать Серебренникова «по самому жесткому сценарию», указывал и факт его домашнего ареста. «Однако режиму не свойственно признавать свои ошибки. Поэтому, скорее всего, у него будет обвинительный приговор, но в максимально мягкой форме», — прогнозирует Становая.
Дмитрий Серков, Евгения Кузнецова, Максим Солопов
По материалам: “РБК”
