Бунт на коленях
Еда в «Крымских зорях» чудовищна. На кухне воры.
— Что за порции? Покажите норму выхода продуктов, — я отнес на кухню тарелку. На ней были крохотный кусочек масла и два папиросных листа ветчины.
Прибежала администратор. Вынесли новую тарелку — с большим куском масла и толстыми пластами ветчины. По норме.
На другой день в тарелках опять лежали воровские порции. Старухи возмущались, но за столами. Бунт на коленях.
Я начал ходить в кафе, за 18 дней меня там хорошо узнали. Официанты говорили:
— Заходи, сегодня редкий улов.
Я заходил и ел… корову. Или лису. Так называются эти редкие морские млекопитающие. А вы о чем подумали?
Каждый день объедался барабулькой, бычками, рапанами… Очень вкусны были луфарь и зубарик, горбыль и скорпена, ласкирь и галея, черноморская камбала и морской черт… А уж когда дорывался до черноморских устриц — за уши не оттащишь.
— Заходи, сегодня большой улов. Только привезли с моря. Ребята уже чистят, — соблазняли официанты.
Я заходил и набрасывался на черноморских мидий, морского петуха, морского дракона. Живую, пахнущую морем рыбу, доставляют прямо с рыбацких лодок, а не с баз и перемороженную, как в Москве.
Черноморскую рыбку, зажаренную до хруста, едят целиком, без приборов. Прямо руками.
После обеда шел кормить чаек. Кипящим облаком, на несколько минут закрывающим солнце, они белыми молниями перехватывали куски, задевая друг друга в воздухе. Живое облако косо сносило ветром, но чайки, раскинув крылья, как паруса, планировали на прежнее место.
Если чаек кормили дети, их сшибали крыльями на гальку.
По набережной гуляют местные дамы в норковых шубах. Внизу загорают приезжие в купальниках. Погода, когда я отдыхал, позволяла и то, и другое.
Вечером в «Крымских зорях» танцы. На них одни бабки. Очень любят танцевать под Софию Ротару. В танце двигаются медленно, будто в киселе.
После того, как Иван Трофимович упал на танцполе, мужики вообще перестали ходить на площадку. И я стал неким исключением.
— Разрешите? — приглашает меня 82-летняя Прасковья Алексеевна.
Я вопросительно смотрю на соседку по столовой, 78-летнюю Наташу. Обещал ведь за ужином, что буду танцевать только с ней.
— Ой, идите уж, танцуйте! — игриво разрешает Наташа. В спину мне летит ее жирный смешок.
Старухи танцуют осторожно, плавно поводя кожистыми сухими руками. Пестрые синтетические блузки при движении издают мертвый бумажный шелест.
Танцы два раза в неделю. Кино нет, библиотеки нет. Остается только одно — мерить давление.
Почему мне «прописали» женские прокладки
Да потому, что я, действительно, весь теку. Кровь пропитала всю одежду. Не думал, что от пиявок столько крови. Посоветовали лепить гигиенические прокладки.
Врач за кровососов взял пять тысяч. Да он ко всем пациентам относится одинаково хорошо — то есть, ему все одинаково безразличны.
Но сравняв свой карман с государственным, Юрий Викторович стал добрее. Подписал мне кучу бесплатных процедур — электрорасческу, магнитотерапию, массаж (хотя при первом знакомстве говорил: «не могу ничего назначать, в справке не указано, какие у вас болезни»).
— Ну, это пусть они оближутся! — зло кричит Анастасия Павловна из 307-го номера, отказываясь от платных услуг.
Но Павловна облизнулась сама, не получив бесплатных процедур. У нее оказалась «неправильная» справка.
Сергей Благодаров
“Новый вторник”
