Попытка восстановления справедливости может оказаться неудачной.
17 декабря Госдума планирует рассмотреть в первом чтении президентский проект амнистии, приуроченный к 20-летию российской Конституции. В минувший понедельник Комитет по гражданскому уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Госдумы проект одобрил и рекомендовал нижней палате его принять.
Провести широкую амнистию Путину предложили члены Совета по правам человека при президенте в начале сентября нынешнего года.
«Мы считаем, что действие этой амнистии должно распространиться не только на стариков, ветеранов, беременных и женщин, имеющих детей, которых амнистируют чаще всего, – сказал тогда глава СПЧ Михаил Федотов. – Ее действие должно быть максимально широким, чтобы мы могли освободить от наказания всех, кто был осужден за ненасильственные преступления».
Путин поручил СПЧ подготовить проект амнистии, который вскоре и был ему представлен. Правозащитники предложили освободить всех впервые осужденных за ненасильственные преступления.
Однако после того, как этот проект был доработан в недрах Кремля и предстал уже президентским проектом амнистии, он был заметно «поправлен».
Если согласно проекту амнистии СПЧ, из тюрем могли бы выйти около 150 тысяч человек – пятая часть всех российских заключенных, то по президентскому варианту шанс обрести свободу уменьшился в пятнадцать раз! По словам главы думского комитета Павла Крашенникова, в президентской редакции под амнистию попадают порядка 10 тысяч человек: около трех тысяч осужденных и семьтысяч – подследственных. Хотя когда проект амнистии был внесен в Госдуму, говорилось о 22-25 тысяч человек.
По путинскому проекту амнистии претендовать на свободу могут лишь инвалиды, беременные и женщины с детьми, пенсионеры, ликвидаторы Чернобыльской катастрофы, осужденные на срок до пяти лет, несовершеннолетние, совершившие нетяжкие преступления.
Под амнистию не попали люди, совершившие экономические преступления.
Если вспомнить громкие политические дела последних лет, то Михаил Ходорковский и Платон Лебедев, а также Алексей Навальный, осужденный по делу «Кировлеса», под амнистию не попадают. Не коснется она и Евгении Васильевой, которой по делу «Оборонсервиса» предъявлено обвинение в мошенничестве в особо крупных размерах. А вот насчет бывшего министра обороны Анатолия Сердюкова эксперты пока расходятся в прогнозах: по предположениям одних юристов, он может попасть под амнистию, другие говорят об обратном, и все предлагают дождаться окончательной формулировки закона после прохождения Госдумы.
По амнистии могут выйти из колонии участницы группы «Pussy Riot» ( у них и так срок заканчивается в марте), все экологи-гринписовцы с ледокола «Арктик Санрайс» (первоначальную тяжкую статью «пиратство» им заменили на «хулиганство»), часть фигурантов «Болотного дела» (только те, кому не вменяется сопротивление блюстителям правопорядка). Видимо, Путин про «болотников» и говорил в начале декабря, что амнистия распространится «только на тех лиц, которые не совершили тяжкие преступления и преступления, которые связаны с насильственными действиями в отношении представителей власти».
А зачем вообще Кремлю понадобилась амнистия?
«Ключевое слово здесь – Олимпиада, – сказал политолог Станислав Белковский еще в сентябре, когда стало известно о грядущей амнистии. – Путин хочет, чтобы она прошла на высокой оптимистической ноте, и поэтому пойдет навстречу мировому сообществу, амнистировав часть политзаключенных и смягчив ряд законов: например, касающихся гей-пропаганды и НКО – иностранных агентов». «Но в результате Путин отпиарится по-максимуму, а сделает по-минимуму», -добавил Белковский, слова которого процитировала «Газета.ру».
Однако, похоже, что эту особенность Владимира Путина подметили не только наши политологи. На днях президенты четырех европейских государств: Франции, Германии, Польши и Эстонии, – заявили о том, что не приедут на сочинскую Олимпиаду. Некоторые эксперты полагают, что этот список может пополниться.
Причина здесь, скорее всего, не только и не столько в амнистии, сколько в совокупности проблем, накопившихся в России. В том числе и с правами человека, и с правоохранительной и судебной системы, со справедливостью приговоров…
Вообще, у нас в последние годы сформировалось какое-то извращенное чувство справедливости. Точнее, таковое нам навязали сверху. Власть сначала ставит на неугодном человеке клейко уголовника, а потом милостиво дарит ему свободу.
Амнистия – это следствие, а причина – это, простите за каламбур, тоже следствие, точнее, следственные органы, которые зачастую выполняют роль карательных, и суды, нередко превращающиеся в судилища. В эту машину суют всех, кто встал на пути у власти или тех, кто при этой власти делает свои дела. Вчера высшей власти мешали олигархи, сегодня – оппозиционеры и экологи.
Когда неугодных сажают за решетку, власть говорит, что оиа здесь ни при чем, следствие и суд у нас независимые. Но стоит власти сказать хоть одно слово, как независимое следствие переквалифицирует действия гринписовцев с пиратства на хулиганство, а независимый суд меняет Навальному приговор с пяти реальных лет на пять условных.
Мы знаем только о громких резонансных делах, а сколько по всей стране тихих уголовных дел, когда с человеком просто сводят счеты: местные власти – с правдолюбами, проходимцы от бизнеса – с конкурентами… Удельные князьки всех мастей смотрят на Москву – если им можно, то почему нам нельзя?
В этом смысле первоначальный проект амнистии, подготовленный правозащитниками, давал власти шанс хотя бы косвенно признать возможные ошибки следствия и суда. «Амнистия — это не красивый жест к красивой дате. Это попытка восстановить справедливость и освободить людей, которые не заслужили такого наказания», – говорил президенту глава СПЧ Федотов. После этого логичным продолжением могла бы стать реальная реформа следственной и судебной системы. Но президентский проект амнистии, который, судя по всему, и будет принят Госдумой, перечеркивает эти надежды.
Геннадий ШАЛАЕВ
