Засекреченная свидетельница и непонятные уколы
Два года назад во время лечения в реабилитационном центре «Феникс» трагически погиб популярный актер Дмитрий Марьянов. Расследование обстоятельств его смерти завершено. Вот-вот начнется громкий процесс – на скамье подсудимых окажется директор реабилитационного центра «Феникс» Оксана Богданова. Нам удалось узнать, какими были последние дни актера, и пообщаться со свидетелями, которые ранее предпочитали молчать.
Нелепая, неожиданная смерть взбудоражила не только поклонников артиста. Что греха таить, многие мужчины в России время от времени вынуждены спасать себя от зеленого змия при помощи наркологов. И что же получается, встреча со специалистом опасна для жизни ничуть не меньше, чем коварный враг алкоголь?
«Не обмани, прошу»
Накануне своей роковой отправки в реабилитационный центр «Феникс», в сентябре 2017 года, Марьянов был на гастролях в Екатеринбурге. Там у него случилось внутреннее кровотечение. Проявилась язва, и после рвоты с кровью артиста экстренно госпитализировали. Это было 15-е число (скончался он ровно через месяц…).
Поправив здоровье в клинике, Дмитрий возвратился в Москву. Актер вернулся к прежней жизни — принял участие в театральном проекте, общался с друзьями и даже, как удалось выяснить «МК», с близкой подругой. Словом, все было хорошо.
Далее, по показаниям супруги Марьянова Ксении Бик, когда работа над проектом закончилась, с 29 сентября Дмитрий ушел в запой. В деле этот момент почему-то не нашел отражения, хотя он очень важен для дальнейших событий.
6 октября 2017 года за Дмитрием Марьяновым в квартиру на северо-западе Москвы приехал некий адвокат по имени Иван. Дмитрий с ним знаком не был. Вдова позже утверждала, что защитник приехал по рекомендации друзей и ее просьбе. Он убедил Марьянова, что нужно ехать в реабилитационный центр АНО «Феникс» в Лобне.
Заметим, что АНО — автономная некоммерческая организация, уставом которой в принципе не предусмотрено оказание медицинских услуг. Соответственно, и врачей в штате центра не было. Не было медицинского образования и у Богдановой.
По дороге в машине Дмитрий писал сообщения Ксении Бик: «Я же до 12-го? Не обмани, прошу», «Не запирай меня там надолго, ты обещала». Посылал сообщения он и своему директору Алевтине: «Гастроли оставь», «Они мне нужны», «Я не сорвусь, клянусь. И по спектаклям. Прошу. Обещаю».
Далее, по словам людей, которые находились в реабилитационном центре, как только Дмитрий переступил порог, у него внезапно случился приступ. Пациент якобы рухнул без чувств и после этого ничего не помнил.
В своих показаниях врач по фамилии Иванов, приглашенный в «Феникс», рассказал, что застал актера Дмитрия Марьянова спящим в комнате на втором этаже. Из беседы с ним Иванов (анестезиолог-реаниматолог по образованию) выяснил, что собеседник несколько дней употреблял водку, но не более 500 г в сутки, а последние четыре дня не пил вовсе. Также пациент сообщил Иванову, что страдал тромбозом, но эскулап не удосужился расспросить об этом Марьянова подробнее. Дмитрию была поставлена какая-то капельница, и актер заснул. Врач приезжал в «Феникс» и на следующий день.
7 октября 2017 года, во время второго визита Иванова Дмитрий якобы сказал, что ему стало лучше. Капельница с магнезией повторилась, также Марьянову был сделан «витаминный» укол. Оставив стандартные рекомендации сотрудникам «Феникса», врач уехал. После этого он уже не увидит Дмитрия, хотя ему позвонят из центра в день смерти актера (15 октября 2017 года. — Прим. авт.), но не будем забегать вперед.
Уже после всех трагических событий на вопросы следователя эскулап отвечал, что оказывал медицинскую помощь как частное лицо, то есть он является сотрудником другой медицинской организации и в «Фениксе» не работал. Доступ к препаратам галоперидол и феназепам, следы которых были обнаружены в организме Дмитрия Марьянова после смерти, врач имел на своей основной работе, однако он отрицал, что передавал их кому-либо. Следователь на допросе спросил его о том, знает ли он, что такое делирий (белая горячка. — Прим. авт.). Врач ответил, что знает, и заявил об отсутствии у актера каких-либо симптомов этого состояния.
«Находился в прострации»
8 октября 2017 года Дмитрию Марьянову был выдан его личный телефон. В своих показаниях о звонке актера в этот день рассказал его друг — директор Современного театра антрепризы Альберт Могинов.
Приводим выдержку из допроса: «Во время разговора Дмитрий сказал, что не знает, где находится, что его отвезли куда-то «подлататься». По моим ощущениям, его состояние не было полностью адекватным, он находился в какой-то прострации.
Я спросил, сколько Дмитрий там пробудет, он ответил: «Наверное, несколько дней буду». После он обещал позвонить, так как там жесткие, драконовские условия и он будет без связи.
Также Дмитрий сказал, что чувствует себя очень плохо, конкретику он не говорил. Еще было обсуждение, что когда Марьянов оттуда выйдет, то мы с ним поедем вместе на охоту».
Позднее Альберт признался следователю, что он сам и директор Дмитрия Алевтина недоумевали, почему Марьянов находится в непонятном центре, а не у специалистов — при том, что актер был человеком с целым букетом серьезных и хронических болезней. Так, например, Марьянову было показано обязательное наблюдение у сердечно-сосудистого хирурга. Среди прочих диагнозов был, увы, и такой — алкогольная зависимость средней стадии.
В тот же день, 8 октября, по показаниям другого свидетеля — так называемого волонтера центра по фамилии Лебедева, утром у актера тряслись руки, а ночью он не мог уснуть.
Из показаний: «В вечернее или ночное время 8 октября 2017 года Марьянов Д.Ю. не мог уснуть, неоднократно приходил ко мне в консультантскую, просил то отдать ему компьютер поиграть, то что-то почитать, то дать телефон позвонить.
Судя по всему, после разговора Дмитрия с Альбертом, в котором он жаловался на самочувствие, телефон у него забрали.
Далее по показаниям, Лебедева позвонила директору «Феникса» Оксане Богдановой, которая сказала, что «надо сделать укол галоперидола и феназепама». Обыскав помещение, Лебедева и еще двое мужчин, тоже так называемых волонтеров, не нашли феназепам и шприцы и приняли решение дать реабилитанту половину таблетки азалептина. Но, судя по рассказам волонтера, пилюля не помогла.
«Я подумала, он прикалывается»
9 октября 2017 года, утром, со слов волонтеров, Дмитрий Марьянов был агрессивен, собрал свои вещи и хотел покинуть реабилитационный центр. Только после этого в «Феникс» приехала директор Оксана Богданова.
Из показаний свидетеля Лебедевой: «Она (Оксана Богданова — Прим. авт.) передала мне шприцы и феназепам в ампулах… и клофелин в таблетках… Марьянова Д.Ю. позвали в консультантскую, где спросили у него, как его зовут.
Марьянов Д.Ю. назвал не свое имя, не свой возраст, а также сообщил, что на улице не то время года (по показаниям волонтеров, Дмитрий называл себя Михаилом, говорил, что ему 27 лет и заявлял, что на дворе июль. — Прим. авт.). Я подумала, он прикалывается, но он говорил с серьезным видом. Богданова сказала, что у Марьянова Д.Ю. «белочка», т.е. белая горячка».
Из последующего рассказа волонтера следует, что после этого Оксана Богданова позвонила доктору Иванову. Посовещавшись, директор реабилитационного центра распорядилась сделать Марьянову укол галоперидола и феназепама. Дмитрий якобы сам спустил одежду и после внутримышечной инъекции заснул. Когда Богданова и другие волонтеры оставили Лебедеву наедине с пациентом, чтобы та следила за спящим, та сама связалась с доктором Ивановым.
Из показаний свидетеля Лебедевой: «Он (доктор Иванов. — Прим. авт.) сказал, что надо раз в час мерить Марьянову давление, сказал, что главное ему поспать минимум 4 часа, подтвердил, что у него белая горячка.
Также Иванов сказал, что «по-хорошему его в больницу надо», потому что оказывать помощь в таком состоянии нужно исключительно в специализированных учреждениях… Марьянов Д.Ю. засыпал на короткое время, потом просыпался, после чего у него было состояние бреда, ему казалось, как будто он в театре или на гастролях, просил дать ему выпить, спрашивал, какая мы труппа».
Дмитрий Марьянов так и не смог заснуть и периодические звонки доктору чередующиеся с уколами продолжились до вечера. Артист мучился, и ему за это время были сделаны (цитата Лебедевой) «в помещении консультантской еще примерно 3 укола». После такой дозы сложный пациент наконец угомонился и проспал всю ночь.
10 октября 2017 года, утром, по воспоминаниям волонтера, Дмитрий Марьянов пришел в консультантскую и пожаловался на то, что у него болит место уколов. Кроме того, он не помнил событий вчерашнего дня.
Из показаний свидетеля Лебедевой: «Я позвонила Иванову, рассказала, что Марьянов Д.Ю. пришел в себя. Он ответил, что поздравляет меня, потому что впервые дистанционно вывел человека из такого состояния, но, как он сказал, «так делать нельзя».
В этот же день Оксана Богданова сообщила Ксении Бик просьбу ее мужа о передачке. Дмитрий попросил мазь, чтобы обрабатывать места инъекций, кефир, электронные сигареты. Тогда, судя по перепискам, Ксения впервые узнала адрес реабилитационного центра и отправила туда водителя.
…О том, как Дмитрий Марьянов проводил следующие несколько дней в реабилитационном центре, информации очень мало. Все, что есть — скриншоты сообщений с телефона актера.
«Спишь, мышь»
Итак, 10 октября весь день ему писала слова поддержки Ксения Бик. Актер ответил только поздно вечером, что не может говорить и тоже ее любит со смайликом в конце. Но параллельно он писал и ей, и другим адресатам – абсолютно бессвязные сообщения.
11 октября на телефон Марьянова приходили сообщения от двух женщин — одна отправила ему смайл в виде розочки, другая просила совета (ей предложили сняться в фильме в Киеве, и она не знала, соглашаться или нет). В этот же день Ксения Бик написала еще два сообщения о том, что скучает и будет бороться. 12 октября с телефона Дмитрия на телефон его супруги было направлено странное сообщение: «Спишь, мышь, я вот думаю к Максиму перебраться. Это же не армия, мне не держат, тут душно. Пиши. Доброе утро». С этого момента смартфон актера только принимал сообщения, и все входящие звонки на него оставались без ответа.
Кто-то из свидетелей утверждал, что Дмитрию продолжали колоть препараты, но в меньших дозах, кто-то из реабилитантов открестился в духе: ничего не помню.
Волонтеры реабилитационного центра, естественно, стоят на том, что работали строго по программе реабилитации, придуманной и опробованной в США (об этом в ходе допросов сообщала Оксана Богданова. — Прим. авт.). О том, что в этот промежуток времени Марьянова кололи, косвенно подтверждает заключение экспертов — согласно результатам исследований, галоперидол артисту кололи за 6–7 дней до смерти, то есть 8 или 9 октября, а вот феназепам за 4–5 дней, то есть 10 или 11 октября 2017 года.
«Всё! Я умираю!»
15 октября 2017 года, по показаниям того же волонтера Лебедевой, примерно в 10 часов утра в консультантскую вошел Дмитрий Марьянов. Артист пожаловался на боли в спине. Пациент предположил, что его продуло. Из лекарств у Лебедевой ничего не было, и она порекомендовала «спросить у ребят» какую-нибудь растирку. После этого Дмитрий попросил ее позвонить его жене, чтобы она пригласила к нему в центр мануальщика. Волонтер сказала, что позвонит и отправила артиста полежать в комнату. Держась за поясницу, Марьянов вышел из консультантской.
В 14.00 в «Фениксе» был обед, и сразу после трапезы Лебедева объявила пациентам, что поедет в магазин. Дмитрий попросил два кефира, две минералки, банку варенья, бритвенные станки и крем после бритья.
Со слов волонтера, когда он передавал список, то сказал, что спина болит все сильнее и повторил свою просьбу о звонке жене. При этом у него был бледный вид. Лебедева измерила Дмитрию давление — оно было пониженным, 90 на 70, а пульс был учащенным — более 100 ударов в минуту. Марьянов стонал и постоянно жаловался на боли в спине и ноге. После этого Лебедева позвонила Оксане Богдановой, и та сказала, чтобы Марьянову вызвали «скорую» и сообщили об этом Ксении Бик.
Примечательно, что эти показания были даны Лебедевой в октябре 2017 года, но позже, уже в декабре, она сказала на допросе, что не получила от директора «Феникса» никаких указаний.
Жене Марьянова действительно позвонили. Она сообщила дежурной медсестре, что у Марьянова в ноге стоит кава-фильтр, и она его заберет в больницу, где ему поставили это приспособление. После этого жене артиста дали по телефону поговорить с мужем. В разговоре Дмитрий жаловался на боли, а Ксения заверила его, что позвонит лечащему врачу и заберет его. Этот звонок состоялся примерно в 15.30.
После этого Ксения связалась с Оксаной Богдановой, и директор заверила ее, что все под контролем и у Дмитрия, скорее всего, возникли фантомные боли, которые являются следствием абстинентного синдрома.
Также Богданова попросила жену артиста «не идти у Дмитрия на поводу, поскольку он, как и все ему подобные больные клиники, пытаются любыми путями оттуда уйти». Ксения Бик после разговора с Богдановой решила не звонить лечащему врачу мужа. Зато она приехала в офис «Феникса» в Химках и подписала договор о реабилитации Дмитрия Марьянова. Здоровьем супруга она больше не интересовалась – вплоть до самого вечера.
А между тем драгоценное время утекало как вода. По словам Лебедевой, она вернулась в реабилитационный центр в 18.30. Женщина увидела Дмитрия лежащим на нижнем ярусе двухъярусной кровати на первом этаже. Он кряхтел и жаловался на нестерпимые боли в левой ноге. Лебедева ее потрогала – нога была горячей и словно одеревенела. Сразу же позвонили Иванову. Врач рекомендовал сравнить две ноги — температуру, цвет кожи, отечность. Не получив в ответ ничего определенного от волонтеров, он рекомендовал везти Дмитрия в медицинское учреждение.
На допросе Лебедева рассказала, что к моменту, когда было решено вызывать «скорую» (около 18.40. — Прим. авт.), Марьянов уже не мог встать с кровати. Медики задерживались. Было решено ехать навстречу карете «скорой помощи» на личном авто одного из сотрудников «Феникса».
Из показаний свидетеля Лебедевой: «Марьянов обхватил ребят руками за плечи, а ребята взяли его таким образом, будто он сидел на стуле, и так донесли его до машины. Сам Марьянов идти не мог…
В момент нашего отъезда из центра Марьянов был в сознании, много стонал, жаловался на боли в ноге, тяжело дышал. Я периодически оборачивалась, и смотрела на Марьянова, он продолжал стонать. Я просила его успокоиться, глубоко дышать, говорила, что скоро приедем в больницу, чтобы он не нервничал.
По дороге, когда где-то остановились на светофоре, я повернулась к Марьянову и спросила, как он. Марьянов ответил: «Всё! Я умираю!»…
Это были последние слова актера… После этого, по показаниям свидетелей, Дмитрий Марьянов стих и ехал с закрытыми глазами, держа в руке электронную сигарету.
«Дима был трезв и не чудил»
Многие после смерти заговорили о фатальном стечении обстоятельств. Задержка со «скорой», сбой навигатора, из-за которого сотрудники «Феникса», отвозившие Дмитрия Марьянова, заблудились и некоторое время плутали по Подмосковью, экипаж ДПС, который остановил автомобиль…
В тот момент, когда дорожные полицейские заглянули в салон, артист уже не реагировл даже на свет фонарика в глаза, а в приемном покое Лобненской ЦРБ, куда Дмитрия Марьянова доставили в 19.45, врачи констатировали смерть.
Но все эти обстоятельства имели вторичное значение для трагического исхода. Главный вопрос — зачем Марьянова положили в реабилитационный центр, где ему при всех диагнозах не оказывали и не могли оказать квалифицированную медицинскую помощь ранее и где знают всю его историю болезни?
Ходили слухи, что звезду «упекли» в клинику специально, якобы ради наследства.
В своих показаниях Ксения Бик утверждает, что после того как Дмитрий вернулся в Москву и отработал в проекте, у него начался запой. При этом есть показания людей, которые видели Марьянова и общались с ним в этот промежуток времени и никаких признаков злоупотребления алкоголем не видели.
Так почему же у него началась белая горячка? Даже если допустить, что она действительно была, то почему Дмитрия не показали знакомым врачам, у которых он наблюдался ранее? Напомним, за Дмитрием приехал совершенно не знакомый ему человек.
Нам удалось разыскать, пожалуй, самого засекреченного свидетеля по этому громкому делу — близкую подругу Дмитрия Марьянова. О том, что у актера была другая женщина, говорили давно. Кто-то из обслуги даже открыто заявлял о том, что Ксения Бик ревновала мужа.
Алёна — эффектная высокая блондинка — побеседовала с нами во дворе дома на севере Москвы. Алёна очень просила не раскрывать ее, заявив, что ей не нужен пиар. Она работает в бухгалтерии известного медиахолдинга и познакомилась с Дмитрием несколько лет назад в другом городе, когда он был на гастролях. Потом в их отношениях возникла пауза, затем спустя время они совершенно случайно встретились в магазине в Москве.
После этого их роман закрутился вновь и на этот раз с еще большей силой — настолько, что Дмитрий якобы даже был готов уйти из семьи. Однако самое примечательно — это то, что сказала Алёна о последних днях накануне отправки Дмитрия Марьянова в «Феникс».
— Мы с ним были на постоянной связи и 4 и 5 октября 2017 года. Никаких предпосылок для госпитализации не было. Дима был трезв и не чудил. А потом он пропал…
Алёна была на допросе у следователя, но в протоколе сохранилось буквально несколько предложений, суть которых — женщине нечего пояснить об обстоятельствах смерти.
***
Защитники директора «Феникса» продолжают настаивать на невиновности Богдановой и требуют в своих жалобах прекратить уголовное преследование. Юристы ссылаются на многочисленные нарушения, которые, по их мнению, допустили следователи.
Противоположную позицию занимают родственники Дмитрия Марьянова, которые так же, как и их оппоненты, забрасывают ходатайствами и жалобами все инстанции. Вот только требуют они возбуждения еще как минимум двух уголовных дел по статьям УК РФ о незаконном лишении свободы и незаконном осуществлении медицинской или фармацевтической деятельности, повлекшее по неосторожности смерть человека.
Вот что говорит об этом друг семьи и представитель сына Дмитрия — Даниила Марьянова — Виктория Крылова:
– Дмитрий даже под воздействием препаратов пытался открыть запертую входную дверь — это говорят в показаниях сами сотрудники центра. Так что все утверждения о том, что он находился в «Фениксе» добровольно, не соответствуют действительности.
Кроме этого, со слов защитницы, факты незаконного лишения свободы подтверждаются рассказами других реабилитантов этого центра. Они вспоминали, что в «Фениксе» их якобы приматывали скотчем к кроватям, назначали по очереди одного из пациентов «айболитом», чтобы тот колол другим препараты.
А бывший клиент реабилитационного центра даже рассказал, как безуспешно пытался пронести «на волю» записку от самого Дмитрия Марьянова. Правда, доказать всё будет сложно, ведь нет заявления ни от потерпевшего, ни от его жены, а реабилитанты рассказывают свои истории, а не артиста. Однако, что касается второго обвинения, то тут все более однозначно.
— В ходе следствия был, бесспорно, установлен факт того, что «Феникс» в лице Богдановой осуществлял медицинскую деятельность. Это постановка диагнозов, назначение препаратов, их приобретение и применение. Без лицензий, без квалификации! Вместо врачей — так называемые волонтеры. Богданова самостоятельно поставила Дмитрию диагнозы «алкогольный делирий», «потеря памяти» и «алкогольная полинейропатия» и давала указания волонтерам вводить ему феназепам и галоперидол, одновременно и неоднократно. Ему не вызвали «скорую», когда состояние стало критическим, — заключила Виктория Крылова.
А спасти Дмитрия Марьянова, как это установила экспертиза, можно было на протяжении нескольких часов с момента его первых жалоб…
Лев Сперанский
По материалам: “Московский комсомолец”
