Как миллиардер помогает главному музею страны
«Связался черт с младенцем. Мы вернули все и даже больше». Так Владимир Потанин описывает переговоры, которые вел от имени Эрмитажа с бывшим директором Фонда Гуггенхайма Томасом Кренсом по проекту музея в Лас-Вегасе. Чем еще за 20 лет благотворительный фонд Потанина помог Эрмитажу? Помог основать эндаумент музея, выкупил для музея «Черный квадрат» Малевича, выдал 1311 грантов музейным работникам.
Благотворительный фонд Владимира Потанина (богатейшего россиянина по данным Forbes Real-Time) отметил свое двадцатилетие, выплатив в 2019 году более 1 млрд рублей в виде стипендий и грантов. Стратегия фонда Потанина — ставка на самовоспроизводящиеся проекты и программы, меняющие профессиональную среду, поддержка лидеров в области образования, культуры и филантропии — не менялась в течение всех 20 лет, которые существует организация.
Фонд возник как естественное продолжение благотворительных инициатив своего основателя, миллиардера Владимира Потанина. «Я шел скорее по бизнесовой привычке, от спроса. Что мне казалось в тот момент востребованным, то и предложил, — рассказывал Владимир Потанин о создании фонда в интервью Forbes. — Сначала были выбраны стипендии в самых разных областях, возможно, потому, что я еще сам не забыл, как учился в институте, мне было приятно общаться с молодежью».
С 2000 года Владимир Потанин вручает именные стипендии студентам (сначала своей alma mater, МГИМО, а сейчас в конкурсе участвуют студенты 75 вузов по всей стране, стипендия составляет 25 000 рублей), с 1997 года поддерживает Государственный Эрмитаж. Как говорит Потанин, он может быть не в курсе оперативной работы фонда, но все, что делает фонд от его имени, отражает его жизненные ценности и личные симпатии.
Так что МГИМО и Эрмитаж у Владимира Потанина и его фонда вне конкуренции. Если МГИМО — это юность бизнесмена («Такая подпитка энергией: возишься со студентами и как будто сам становишься молодым»), то с Эрмитажем у Потанина связаны детские воспоминания о поездке с родителями в Ленинград в 1974 году. «Белые ночи, Петродворец, Эрмитаж. Мама старалась меня «пропереть» к искусству, отправить в музей, в театр, чтобы я расширял кругозор, интересовался не только футболом и хоккеем. После длительного посещения музеев и дворцов в Турции — я довольно долго жил там с родителями, начальную школу закончил — поход в Эрмитаж символизировал для меня возвращение на родину, реадаптацию, — вспоминает он. — Поэтому, когда во взрослой жизни прозвучала тема Эрмитажа, сразу возникли теплые воспоминания из детства. И звезды сошлись».
Бизнес и эмоции
Подробностей знакомства с директором Эрмитажа Михаилом Пиотровским Владимир Потанин в интервью Forbes припоминать не стал («Это же не история, как встретил девушку»), зато хронологию отношений пересказал с нескрываемым удовольствием.
В 1997 году Онэксимбанк стал первым российским патроном Эрмитажа, взнос составил $57 000. В 2002-м благодаря Потанину в коллекции Эрмитажа появился «Черный квадрат» Казимира Малевича (миллиардер выкупил его за $1 млн на распродаже собрания обанкротившегося Инкомбанка специально для музея). В 2003-м Владимир Потанин возглавил попечительский совет Эрмитажа. В 2010 году фонд Потанина учредил конкурс среди научных сотрудников Эрмитажа для участия в стажировках, научных поездках и образовательных программах. Грантовый фонд конкурса составляет сейчас более 3 млн рублей, максимальный размер одного гранта — 150 000 рублей. А специальная программа поддержки проектов музея позволяет премировать не только научных сотрудников, но и реставраторов, хранителей, юристов и пиарщиков — всего фонд выдал 1311 грантов музейным работникам разных специальностей. В 2011 году Владимир Потанин помог сформировать Фонд поддержки Эрмитажа, эндаумент, сделав первый вклад — $5 млн. В 2018-м на доходы от эндаумента при помощи благотворительного фонда Эрмитаж купил «Аврору» Ансельма Кифера и видео Билла Виолы «Море безмолвия». Работа Билла Виолы стала первой видеоинсталляцией в собрании Эрмитажа и стоила больших нервов сотрудникам фонда Потанина, пока они оформляли на таможне ввоз флешки — произведения искусства, созданного на нестандартном носителе. В 2019-м на доходы от эндаумента музей купил собрание западноевропейского искусства XI–XVII веков из 50 предметов.
Идеология искусства
Но перечни даров и сумма потраченных средств не отражают эмоциональной вовлеченности Потанина в жизнь крупнейшего государственного музея. Он не сразу понял, как устроен механизм работы Эрмитажа, его идеологию, систему ценностей и тип мышления музейных работников. «Я как-то спросил у Пиотровского: почему Эрмитаж никогда не продает ничего из своего собрания? В коллекции музея ведь несколько миллионов экспонатов. Какие-то, например, старинные монеты, во множестве экземпляров. Многие из них никогда не выставлялись. Почему бы тогда их не обменять или не продать, что мешает? Болезненные воспоминания о том, как в 1920–1930-х годах власть продавала коллекции Эрмитажа за границу? Пиотровский ответил мне, что музей не имеет права давать оценку своим экспонатам с точки зрения приоритетов, он их должен хранить и выставлять по возможности. Задача музея — хранить память предшествующих поколений. Такой базовый подход, без динамики. Я бы назвал это служением, абсолютной приверженностью сохранению традиций», — говорит Владимир Потанин.
По условиям первого соглашения Онэксимбанк не только спонсировал Эрмитаж, но и становился его финансовым консультантом, занимался поиском финансирования на международных рынках, обслуживал счета и управлял активами Эрмитажа. Потанин объясняет это так: «Пиотровскому, как человеку академической, консервативной музейной школы, нужен был взгляд со стороны».
Михаил Пиотровский говорит, что Потанин — друг музея и его личный друг, один из лучших консультантов Эрмитажа. «Потанин много лет помогает Эрмитажу, не изображая из себя руководителя, не используя музей для саморекламы, не составляя личной коллекции. Придерживаясь правила невмешательства в музейную политику, Потанин дает нам советы и консультации, помогает правильно ставить акценты в области бизнеса, учитывая специфику культуры. Как из дважды два получить четыре, мы и сами знаем. А с помощью Владимира Олеговича стремимся сделать так, чтобы дважды два равнялось пяти или даже шести», — объясняет генеральный директор Эрмитажа.
Эрмитаж и Гуггенхайм
Рассуждая о вкладе Потанина в историю Государственного Эрмитажа, Пиотровский выделяет несколько этапов. Первый — консультации лично Потанина и команды «Интерроса» в 2004 году во время реконструкции здания Генерального штаба. Среди консультантов Эрмитажа были также Фонд Гуггенхайма с его тогдашним директором Томасом Кренсом и студия архитектора Рема Колхаса.
«Весной 2001 года, когда начинался проект «Большой Эрмитаж», музей получал грант Всемирного банка на реконструкцию, присоединение зданий на Дворцовой площади и включение Главного штаба в часть музейного комплекса. Мы создали бюро этого проекта, пригласили юристов, специалистов по страхованию и перевозке предметов искусства. Взаимодействовать с Эрмитажем нам нравилось, сложились хорошие отношения с Михаилом Борисовичем. Работа носила системный характер. Для переговоров со Всемирным банком у нас действовало бюро, для работы с фондом Гуггенхайма — рабочая группа. Старались создать бизнесовую (в хорошем смысле слова), управленческую систему», — рассказывает Владимир Потанин.
С Фондом Гуггенхайма Эрмитаж подписал договор о сотрудничестве в 2000 году. Глава фонда Томас Кренс тогда был суперзвездой музейного мира. В 1997 году Фонд Гуггенхайма открыл свой музей в завораживающе экстравагантном здании работы Фрэнка Гэри в провинциальном испанском Бильбао. В первый же год музей посетили 1,3 млн человек, превратив Бильбао в туристический центр Европы. За первой волной посетителей пришла вторая, третья — музей стабильно привлекал более миллиона человек. Томас Кренс стал кумиром музейщиков, девелоперов и городских властей по всему миру. Проекты создания Музея Гуггенхайма разрабатывались в Мексике, Арабских Эмиратах, Азербайджане, в странах Азии. Миллиардер Сергей Гордеев, владелец группы ПИК, возил Кренса на своем самолете в Пермь. Все жаждали повторения бильбаоского чуда.
Осенью 2001 года в Лас-Вегасе в отеле The Venetian открылся проект «Гуггенхайм-Эрмитаж», где российский музей выставил хиты зрительских симпатий — работы импрессионистов, Шагала и Кандинского. Архитектором выставочного пространства был Рем Колхас, спонсором — «Интеррос». «Музей получился элегантненький, я бы сказал, — говорит Потанин. — в огромном лобби отеля выстроено несколько залов — стильный минималистичный дизайн. Мне вот, например, не нравится, когда картины помещают в помпезные рамы. Золотой резной рамой меня можно только отвлечь и испугать. Мне чем проще, тем лучше. Дизайн Рема Колхаса был именно такой: элегантное, ненавязчивое оформление пространства, немного картин. Что тоже хорошо. Людям, которые зашли в музей в перерывах между игрой в казино, конечно, много не посмотреть. Три-четыре зала в самый раз».
Но финансовые ожидания не оправдались — после нескольких лет работы музея в Лас-Вегасе стало понятно, что содержать проект бессмысленно. «Кренс, как нормальный жадный бизнесмен, позарился на долю в прибыли от проекта. А прибыли большой не было. Была очень дорогая аренда помещения в отеле The Venetian — владелец отеля как бизнесмен Кренса переиграл, — рассказывает Потанин. — Возник вопрос, что же дальше с музеем делать. Когда пришло время перезаключать контракт, мы с Пиотровским советовались. Я предлагал отказаться от идеи участия в возможной прибыли, а договориться о фиксированной сумме выплат, забрать столько, сколько удастся выжать из прагматичных американцев. И, конечно, подставил плечо в переговорах, со всеми нашими бизнесовыми приемчиками. Насколько Пиотровскому трудно приходилось на переговорах с Кренсом, настолько Кренсу пришлось нелегко, когда Пиотровский передоверил переговоры мне. Что называется, связался черт с младенцем. Мы вернули все и даже больше». Проект «Гуггенхайм-Эрмитаж» закрылся осенью 2008 года.
Фонд для фондов
Томас Кренс был уверен: музей в современном мире способен стать центром общественной жизни и получать деньги не только за счет продажи билетов и донаций меценатов. Одним из эффективных средств обеспечения финансовой стабильности, независимости музея Томас Кренс считал эндаумент. За 20 лет его руководства Фондом Гуггенхайма эндаумент вырос с $20 млн до $112 млн. Владимир Потанин говорит, что обаяние личности Томаса Кренса и его идей было столь сильно, что в не раз менявшихся проектах реконструкции Главного штаба он замечал следы Кренса. У Кренса Потанин позаимствовал увлеченность эндаументом.
Закон об эндаументе был принят в России в декабре 2006 года. Уже в марте 2007 года выпускники МГИМО Потанин, Алишер Усманов и Фаттах Шодиев сформировали эндаумент МГИМО. Первый эндаумент-фонд в области культуры в России появился только в 2011 году — это эндаумент Эрмитажа. По словам генерального директора Фонда целевого капитала Эрмитажа Екатерины Сираканян, «Владимир Потанин помог основать эндаумент Эрмитажа, поддержав саму идею и предоставив средства, пожертвовав $5 млн (145 млн рублей). В 2019 году этот капитал составил 468,7 млн рублей. В 2017 году по инициативе Потанина был сформирован второй капитал эндаумента Эрмитажа — 66,2 млн рублей, в настоящее время он составляет более 100 млн рублей». У капиталов разные управляющие компании с разными стратегиями. «Не все механизмы работы с ценными бумагами нам доступны. Мы продолжаем работать над совершенствованием закона о целевых капиталах», — говорит Екатерина Сираканян.
Для популяризации идеи эндаумента и обучения его использования фонд Потанина с 2017 года проводит форум «Эндаументы». В 2019 году Потанин сделал первый взнос в эндаумент Третьяковской галереи — 100 млн рублей, а Омский художественный музей на доходы от своего эндаумента (его создание тоже не обошлось без участия фонда Потанина) купил работу Геймрана Баймуханова. В 2018 году фонд запустил программу «Эффективная филантропия» для руководителей российских некоммерческих организаций — их учат «социальным финансам» в Бизнес-школе им. Саида Оксфордского университета, а также стратегии создания и развития фондов целевого капитала. В фонде открыты центры знаний по целевым капиталам и центры социальных инноваций в сфере культуры.
На Санкт-Петербургском международном культурном форуме 2018 года на дискуссии, организованной фондом Потанина, присутствовали представители ведущих мировых музеев и главы музейных сообществ, от Лувра до Музея археологии Оксфорда, — фонд оказался одним из мировых лидеров в области популяризации идеи эндаумента.
Почти каждый проект фонда, будь то выставка «Россия!» из собраний российских музеев в Музее Гуггенхайма в Нью-Йорке в 2005-м (с 2001-го Потанин входит в совет попечителей Фонда Гуггенхайма) или создание «русской гостиной» в Вашингтоне в 2011 году, становится точкой отсчета на новом поле деятельности фонда. В 2013 году фонд открыл программу «Культурный прорыв» для поддержки международного культурного обмена, продвижения российского наследия за рубежом. В рамках этой программы осенью 2016-го фонд собрал и подарил коллекцию современного российского искусства парижскому Центру Помпиду.
Как говорит генеральный директор фонда Оксана Орачева: «Мы не оперируем отдельными проектами, мы задаем тренды, на своем примере показываем, как можно решить ту или другую задачу, мы работаем институционально, влияя на социальную и профессиональную среду».
Яна Жиляева
По материалам: “Forbes”
