И подтвердил важность гормона сна – мелатонина
Почему больные COVID умирают в основном ночью? Этим вопросом задался биоинженер, младший научный сотрудник в ИБХФ РАН Александр Кудрявцев. Для этого он поставил опыт над собой: несколько ночей замерял с помощью пульсоксиметра сатурацию у себя в крови. И выявил удивительный феномен: каждую ночь она резко падала в одно и то же время, во время фазы глубокого сна. “Я – здоровый человек, уровень сатурации у меня падал до 88%. Могу предположить, что у пациентов с COVID уровень кислорода падает значительно сильнее”, – говорит он. При этом сатурация падала одновременно со снижением уровня давления и пульса.
“Это оказалось невероятным, я не ожидал, что у меня сатурация может быть такой низкой ночью. По моим биоритмам, у меня глубокая фаза сна наступает в 5-8 часов. Именно в это время оксигенация падала до 88%, что является опасным уровнем! А что происходит у больных COVID? Можно предположить, что оксигенация ниже 70% для них ночью будет нормой, но это сильный стресс для мозга. Предполагаю, обширная гипоксия может оказать нейротоксическое действие на мозг. Такого повреждения даже может быть и не видно оно может быть диффузным, но это одно из серьезных последствий COVID”, – говорит ученый.
Дальнейшие исследования по мониторингу содержания кислорода в крови у других людей показали: довольно сильное снижение сатурации происходит у всех именно в фазу глубокого сна. Она случается с 3 до 7 утра в зависимости от биоритмов пациента и индивидуального типа бодрствования. “Ночью жизнедеятельность организма существенно замедляется, он потребляет меньше кислорода – поэтому и кровь насыщается им меньше. В ходе исследования я решил ночью не спать, и поспал в нестандартное для себя время – днем. Так вот, ночью, когда я бодрствовал, в то же самое время, которое совпадает с моей фазой глубокого сна, у меня также снизилась сатурация! Иными словами, она падает независимо от того, спит человек или нет! Кроме того, когда я спал днем, сатурация оказалась нормальной. Так что маловероятно, что этот феномен может быть связан, например, с апноэ”, – продолжает Александр Кудрявцев.
Несколько пациентов, перенесших COVID, гипотезу Кудрявцева подтверждают. “У меня удушье началось именно ночью. Во время глубокой фазы сна. Спас сработавший датчик”, – рассказывает Виктория. “Я тоже в ночь цитокинового шторма с 2 часов ночи до обеда следующего дня не спала. Организм сам не дал спать. Меня это спасло. В миокарде уже начались процессы нарушения микроциркуляции. Ещё чуть – и инфаркт”, – вспоминает Юлия. А Николай, который болеет сейчас с поражением легких 30%, рассказывает, что несколько ночей подряд просыпался в 3 часа от приступов кашля и одышки, сатурация в этот момент была около 80: “Так что подтверждаю, необходимо мониторить, а лучше спать с кислородом”. Некоторые пациенты отмечают, что во время COVID страдают бессонницей – и стабильно просыпаются в 3-4 утра. Возможно, бессонница, в обычные времена явление крайне неприятное, в этом случае выступает в качестве защитной реакции.
Александр Кудрявцев по результатам экспериментов пришел к выводу: ночное падение сатурации в крови может быть связано с высоким уровнем смертности COVID-пациентов именно в это время суток. “Падение кислорода в крови – сильный стресс для организма пациентов с дыхательной недостаточностью”, – подчеркивает биолог. Еще один вывод подчеркивает важность уровня гормона сна мелатонина у пациентов с COVID. Сегодня в мире появилось уже множество научных работ, подтверждающих положительный эффект при приеме мелатонина у COVID-пациентов. Одну из первых научных работ по роли мелатонина в профилактике и лечении новой коронавирусной инфекции провел как раз коллектив Института биохимической физики РАН при участии коллег из США. Кстати, мелатонин был в схеме лечения Дональда Трампа, а в США он включен в рекомендации лечения COVID-пациентов. “Сегодня нашу гипотезу о возможном использовании мелатонина в профилактике осложнений симптоматики COVID-инфекции и о прямой зависимости между его уровнем в организме и тяжестью течения заболевания подтверждают многие научные работы в мире. Если его уровень мал, как у пожилых или у страдающих расстройствами сна, например, то заболевание имеет высокий риск тяжелого течения. Поэтому рекомендации по приему мелатонина становятся все более актуальными. Не исключаю, что гормон сна могут включить и в российские рекомендации по лечению COVID-инфекции”, – продолжает Кудрявцев.
Ну и еще один вывод, который сделали авторы эксперимента: нужно внимательнее отслеживать пациентов с коронавирусом по ночам, особенно тех, кто находится на ИВЛ. И серьезно контролировать уровень насыщения кислородом крови в глубокую фазу сна (независимо от того, спят они или нет). Если же они спят, в это время их лучше разбудить.
Кстати, ничего бесчеловечного в этой рекомендации нет. Известный российский ученый, организатор первого в России отделения интенсивной респираторной терапии Анатолий Зильбер так и делал: зная, что большинство стационарных больных умирают под утро, около 3-5 утра, он считал, что врачи должны быть в ногах у больного уже в это время. Поэтому он вставал ни свет ни заря и ехал на работу к трем утра – будить пациентов и медсестер, и так – более 60 лет подряд!
Екатерина Пичугина
По материалам: “Московский комсомолец”
