Добычу воблы могут надолго запретить
Минсельхоз России запретил до конца 2024 года промышленный и любительский вылов воблы в Астраханской области и Каспийском море, а губернатор региона Игорь Бабушкин заявил, что одна из самых популярных рыб находится на грани исчезновения. Ученые между тем полагают, что запрета всего на один год не хватит, а главная проблема вовсе не в том, что воблу ловят, а в том, что существующие на Волге и Каспии условия не позволяют этой рыбе воспроизводиться. Что привело к резкому сокращению популяции воблы и как спасать эту рыбу — в материале «Известий».
Сколько воблы осталось в Волге
На полях форума «Россия – Исламский мир: KazanForum» Игорь Бабушкин заявил, что поддерживает решение Минсельхоза России о полном запрете вылова воблы за исключением 10 дней, с 20 по 30 апреля, и сказал, что популяция знаменитой астраханской рыбы «на сегодняшний день находится на грани исчезновения».
Эту рыбу губернатор назвал достоянием региона, и переоценить ее значение для области действительно сложно — поймать воблу можно только там, а в Роспатенте даже зарегистрирован бренд «Астраханская вобла».
Добавим, что запрет касается не только воблы, но и плотвы — в семи районах Астраханской области — и сельди-черноспинки.
Эксперт направления «Народный фронт. Аналитика», старший научный сотрудник Сибирского отделения РАН Сергей Яковлев объясняет сильное сокращение популяции воблы чрезмерным промыслом, большим прессингом любительского рыболовства и браконьерства и ухудшением экологических условий.
Сейчас состояние запасов воблы характеризуется как «депрессивное»: в 2025 году его прогнозируют в объеме 16,9 тыс. т, что на 2 тыс. т ниже уровня 2024 года и ниже минимальной величины запаса 20 тыс. т, необходимой для самовоспроизведения популяции. Ее сокращение за последние 100 лет огромное.
— В 1930 году уловы воблы в Астраханской области превышали 240 тыс. т, в тот период они составляли до четверти улова всей рыбы в стране, но в 1990 году показатели были всего на отметке 18 тыс. т, — рассказали «Известиям» в Волжско-Каспийском филиале ФГБНУ ВНИРО (КаспНИРХ). — К прошлому году уловы этого вида сократились до менее чем 1 тыс. т.
Хватит ли годового запрета
Сергей Яковлев уверен, что годичный запрет вылова рыбы будет малоэффективным: самки созревают на третьем-четвертом году жизни, а значит, мальки смогут участвовать в нересте только через три года. В связи с этим он призывает установить запрет минимум на 3–4 года.
— В классическом исследовании 2004 года на тему восстановления популяций промысловых рыб Marine Fish Джеффри Хатчингса и Джона Рейнольдса указывается, что для значительного увеличения численности популяции может потребоваться от 5 до 10 лет, — сказал «Известиям» председатель общественного совета при Росгидромете, старший научный сотрудник Государственного океанографического института им. Н. Н. Зубова Вадим Петров.
Заместитель директора по научной работе Астраханского заповедника Кирилл Литвинов также подчеркивает, что «один год ситуацию не изменит».
— Общее сокращение ресурса последние годы приобретает обвальный характер, поэтому должна быть какая-то система, а не просто один год запрета, — сказал он «Известиям».
В КаспНИРХ отмечают, что в последние десятилетия в Астраханской области сильно развивается любительское рыболовство — его нагрузка на популяцию воблы уже сравнима с промышленным ловом.
— До 90% воблы в любительских уловах не соответствуют размерным критериям правил рыболовства в 17 см. В ряде случаев в уловах любителей встречаются карликовые, впервые созревающие экземпляры воблы длиной только 8–9 см, — заметили в институте. — Ограничения рыболовства улучшают подходы к нерестилищам, и, по предварительным данным, в отличие от прошлого года в этом году производители воблы на нерестилищах были заметны, пусть и небольшого размера.
Тем не менее и в КаспНИРХ признают, что одного года ограничений на вылов воблы вряд ли будет достаточно — особенно в связи с тем, что в 2024 году опять наблюдаются неудовлетворительные условия половодья для естественного воспроизводства вида.
— Продолжительность действия ограничений вместе с гидрологическими условиями зависит от того, к какому запасу и потенциальному улову вида по окончании действия ограничений мы стремимся, — отметили в институте. — При благоприятных условиях водности и умеренной, консервативной постановке цели достаточно периода ограничения лова воблы в 5–7 лет.
Максимальных исторических уловов вида мы не добьемся уже никогда, подчеркивают ученые.
Доцент ИМЭБ экономического факультета РУДН Хаджимурад Белхароев полагает, что запрещение лова на один год — это «пробный шаг», после которого запрет может продлеваться на более долгие сроки. А директор Института экологии НИУ ВШЭ Борис Моргунов отмечает, что наиболее действенным вариантом стал бы запрет даже не на 3–4 года, а до полного восстановления популяции.
Как отразится запрет на потребителях
Вице-президент — исполнительный директор Ассоциации производственных и торговых предприятий рыбного рынка Александр Фомин заметил, что сейчас потребление этой рыбы в России в лучшем случае составляет примерно 50 г на человека в год. Поэтому вопрос запрета касается скорее не потребителей, а рыбаков, которые эту воблу ловят.
Доцент кафедры менеджмента Президентской академии в Санкт-Петербурге, кандидат экономических наук Линда Рыжих также считает, что большинство потребителей не заметит исчезновения воблы, тем более что в связи с уменьшением популяции цены на эту рыбу существенно выросли: сейчас 1 кг вяленой воблы стоит до 2 тыс. рублей.
Вадим Петров указывает, что с проблемами может столкнуться экономика Астраханской области: рыболовный туризм, согласно отчету о состоянии регионального рынка за 2022 год, в этом субъекте составлял около 1 млрд рублей в год. Впрочем, возможное увеличение популяции воблы как раз может привести к росту рыболовного туризма через несколько лет, замечает Хаджимурад Белхароев.
Каскад проблем
Эксперты сходятся во мнении, что запрет на вылов воблы в Астраханской области является необходимостью, но для устойчивого восстановления «необходимо принимать более «радикальные и комплексные меры». И в этом смысле важен вопрос не только вылова, но и управления Волгой, каскадом ее водохранилищ.
В КаспНИРХ отмечают, что для воблы нерестилищами являются временно затапливаемые части дельтовых и пойменных островов — так называемые полои, заливные луга. Должно сойтись много условий: благоприятные гидрологические условия, достаточное по объему и продолжительности весеннее половодье, согласованность термического и уровенного режимов.
— Однако водный режим Волги в значительной степени зависит от управления, осуществляемого Росводресурсами, и благоприятный для рыб режим спецпропуска во II квартале достигается далеко не каждый год, — пояснили в институте.
Кирилл Литвинов отмечает, что важно правильно рассчитывать «режим паводка»: дату его начала, его прогнозный объем и продолжительность. Но мешает отсутствие эффективного долгосрочного и даже среднесрочного прогноза по объему воды.
— Нам говорят, что воды будет очень много и всё будет хорошо, поэтому лучше сразу сбросить водохранилище (выпустить воду с плотины, чтобы не допустить ее переизбытка. — Ред.). В итоге водохранилище сбрасывают, а воды оказывается мало, — говорит сотрудник Астраханского заповедника.
Он отмечает, что на Волге в принципе очень сложно осуществлять правильную политику по регулированию стока, так как каждый регион лоббирует свои интересы.
Классические научные исследования доказывают, что зарегулированность рек в принципе приводит к снижению численности многих видов рыб, говорит Вадим Петров. Однако именно вобла от появления каскадов на Волге не пострадала, замечает Литвинов: она не поднимается выше 50 км от Астрахани. Для этой рыбы важен именно режим: чтобы вовремя пришла вода, чтобы было достаточное количество нерестилищ, чтобы этот паводок длился максимально долго — минимум 60 дней, вместо 30–40, как сейчас.
Каскады же, появившиеся на Волге, влияют на другие виды рыб — на осетровых, в частности на белугу, которая раньше поднималась до Подмосковья в поисках нерестилищ, а теперь не может пройти через плотины. Осетровых вылавливать уже давно запрещено, однако в последнее время идут разговоры о том, чтобы разрешить хотя бы любительский лов стерляди. Сергей Яковлев замечает, что для этого нужно сначала изучить запас стерляди, проводя исследования на протяжении всего бассейна Волги. Этот процесс займет несколько лет. Кроме того, стерлядь в реке сейчас в большинстве своем искусственно выращенная. В естественных условиях состояние популяций водных биоресурсов способно к саморегуляции, говорит Сергей Яковлев, однако в условиях столь масштабного вмешательства человека в природные процессы это становится невозможным.
Еще одна причина сокращения популяции воблы и истощения рыбных запасов в Астраханской области — падение уровня Каспийского моря, который с 2005-го снижается в среднем на 10 см в год, говорит Линда Рыжих.
Что делать
Самое важное для спасения популяции воблы — создание условий для нереста рыбы, говорит председатель Астраханского областного общества охотников и рыболовов Юрий Савенков. И это то, чем можно заниматься, в частности, в рамках нацпроекта «Экологическое благополучие», замечает Вадим Петров. В «Народном фронте» рассказали «Известиям», что сейчас для выработки и принятия сбалансированных и эффективных управленческих решений по вопросу обмеления рек бассейнов Волги и Дона создается комиссия правительства России.
Ученые КаспНИРХ отмечают, что на зарегулирование волжского стока ученые отреагировали давно — так, в низовьях Волги возникла рыбохозяйственная мелиорация, в которую входят расчистка водоподающей и водосбросной сети нерестовых массивов, нерестовых протоков и каналов-рыбоходов, удаление излишней жесткой растительности и т.д. Указывается, что урожайность молоди на отмелиорированном нерестилище в среднем в 1,5–2 раза превышает урожайность молоди на немелиорированном. Поэтому, считают в КаспНИРХ, целесообразно расширение работ по рыбохозяйственной мелиорации, причем во всех частях Волжско-Каспийского бассейна и других реках страны.
Впрочем, далеко не все мероприятия ученым кажутся полезными. Так, в Астраханском заповеднике считают вредными строительство рыбоходов — искусственных сооружений для миграции рыб.
— Я их про себя называю «каналы-рыбакоходы»: рыба в них концентрируется, вынуждена двигаться в ограниченном пространстве — и активно подвергается промыслу, — замечает Кирилл Литвинов. — При этом сами каналы в условиях низкого уровня воды в Каспии играют роль скорее своеобразного дренажа, как в районах, где нужно осушить болота: дренируют воду в сопредельной акватории, и она очень быстро зарастает, переставая быть пригодной для нагула рыбы. Мы сейчас стремительно теряем огромные площади авандельты — мелководий южнее суши. А строительством каналов ускоряем эти процессы.
По его словам, нужно продолжать масштабировать работы именно по улучшению залития нерестилищ — расчищать входы в них, то есть водотоки и малые водоемы, через которые нерестилища запитываются.
Сергей Гурьянов
Фото: pixabay
По материалам: “Известия”
