Зачем администрация президента держит на контракте десятки политологов
Страна готовится к новому избирательному циклу. Со стороны Кремля за предвыборными кампаниями будут наблюдать десятки кураторов. Znak.com выяснил, как работает система мониторинга избирательных кампаний, которая формировалась с 2000-х годов и постоянно подвергалась перенастройке.
— Здравствуйте, я — политолог из Москвы, приехал узнать, как у вас обстановка. По линии администрации, — объяснял мужчина по телефону, сидя в кафе в одном крупном российском городе. Это было за несколько месяцев до выборов.
— А у вас есть удостоверение сотрудника администрации президента? – подозрительно спрашивал на том конце провода региональный чиновник.
— Я не работаю в администрации, мы собираем независимый экспертный анализ, но в итоге его увидит администрация, управление внутренней политики, — не сдавался мужчина.
— Если принесете бумагу за подписью как минимум руководителя управления внутренней политики, то окажем содействие, — собеседник оказался крайне несговорчивым.
Так в 2000-е создавалась система экспертного наблюдения за выборами. Она сформировалась еще при предыдущих руководителях администрации президента, претерпевала изменения, а свой нынешний вид обрела в 2012-2013 годах. Новая предвыборная кампания проверит эту конструкцию на прочность.
Внутри Кремля
Когда-то большинство контактов, связанных с региональной политикой, были замкнуты непосредственно на управление внутренней политики, вспоминают старожилы кремлевской администрации. За региональные выборы отвечал профильный заместитель начальника управления внутренней политики, в его подчинении работали специальные люди, курировавшие регионы. «В кабинеты постоянно шли посетители – губернаторы, мэры, депутаты. Куратор совмещал функции чиновника, доносившего до руководства регионов сигналы и указания по вертикали, и функции политолога-аналитика. В командировки ездили чуть не каждую неделю», — объясняет источник Znak.com.
Сейчас ситуация изменилась – в частности, сократилось количество командировок. Сбором информации с мест больше занимаются независимые эксперты. Часть аналитической работы за кураторами оставили, но главная их роль — общение с региональными вице-губернаторами по внутренней политике. Тем передают ключевые тезисы с совещаний в УВП, а в ответ оперативно получают «обратную связь». Также вице-губернаторы постоянно работают непосредственно с руководителем УВП и его заместителем, курирующим профильные выборы.
За последние годы в УВП произошло немало перестановок, хотя структура осталась неизменной. Так, с весны 2012 года и до апреля 2014 год замом УВП, курирующим региональные выборы, был Алексей Анисимов, потом он возглавил исполком Общероссийского народного фронта, и его на этой должности сменила Татьяна Воронова. А в марте 2015 года Воронова возглавила УВП, сменив предыдущего главу Олега Морозова, а ее замом по региональным выборам стал Игорь Дивейкин. Имена «рабочих лошадок», сотрудников-кураторов, АП традиционно держит в секрете.
В УВП отслеживают различные нарушения на выборах и случаи использования административного ресурса, рассматривают сигналы из регионов и публикации в прессе. В последнее время, как говорит один из собеседников издания, близких к администрации, «приходится настойчиво напоминать об установке на конкурентность и честность».
К примеру, вмешательство АП понадобилось на выборах в Заксобрание Владимирской области 2013 года, когда областной избирком массово отказался регистрировать кандидатов от разных партий под надуманными предлогами – например, домохозяек без справки о том, что они домохозяйки, или женщин, менявших фамилию при замужестве. После напоминания из Кремля кандидатов зарегистрировали.
Не менее пристальным вниманием пользовались выборы мэра Екатеринбурга в 2013 году. По одной из версий, в ночь подсчета голосов екатеринбургский избирком имел серьезную беседу с высокопоставленным кремлевским чиновником, напомнившим о требовании Москвы провести выборы честно.
Снаружи Кремля
Еще в 2000-е в администрации президента поняли, что постоянно наблюдать за регионами удобнее не с помощью штатных госслужащих, а при помощи «внешних» экспертов на контракте. В прежние годы эксперты в основном были сотрудниками Фонда эффективной политики Глеба Павловского. Эта структура служила главным «мозговым центром» Кремля и, в том числе, выполняла крупный контракт по мониторингу политической ситуации в регионах. Сотрудники ФЭПа раз в несколько месяцев объезжали закрепленные за ними территории, общаясь с политиками, журналистами и политологами.
После замены руководства администрации президента эта система сохранилась, хотя и пережила изменения. Место ФЭПа занял Институт социально-экономических и политических исследований, который возглавляет экс-сотрудник администрации Дмитрий Бадовский. Фонд работает с несколькими десятками политологов, которые занимаются аналитикой и наблюдением за ходом избирательных кампаний в особо сложных регионах. Раз в месяц или чаще пишутся аналитические доклады, которые передаются в ИСЭПИ, а оттуда – в администрацию.
Система ИСЭПИ отличается от существовавшей ранее ФЭПовской. Во-первых, сотрудники ФЭП следили за ситуацией в регионах постоянно, по принципу «куста» — на одного человека приходилось несколько регионов, ИСЭПИ же мониторит только ход выборов. Поэтому ИСЭПИ привлекает к такой работе известных экспертов и технологов, в то время как ФЭП нанимал штатных сотрудников из числа политологов-регионалистов. Для ИСЭПИ мониторить регионы могут эксперты, не входящие в ближний круг Дмитрия Бадовского, тогда как в ФЭПе все мониторщики ориентировались на руководителя фонда Глеба Павловского. Главное же отличие – в том, что эксперты ИСЭПИ ограничены в возможности вмешательства в ситуацию, в то время как ФЭПовцы частично играли роль демиургов и могли менять повестку, вспоминает один из бывших сотрудников.
Но главный принцип остался неизменным: мониторинг ведут не государственные служащие, а внештатные специалисты. Эксперт, не являющийся сотрудником АП, более независим, так как сотрудники администрации, курирующие регионы, практически никому в сообществе не известны, а у экспертов есть имена и репутация, и если эксперт проваливает работу или начинает быть ангажированным, это становится известно в сообществе, может влиять на его дальнейшие заказы. В то время как провалы мелких чиновников остаются безымянными. Репутация экспертов становится методом контроля над ними.
«Суть простая: независимые эксперты не аффилированы с губернаторами или какими-то политическими силами в регионе», — рассказывает источник издания, близкий к администрации президента.
Главный сигнал, который транслирует Кремль в последние годы, после акций протеста против фальсификации выборов 2011-2012 года, – это то, что Москва выступает за проведение честных и открытых выборов. Одна из главных задач экспертов – оперативно передавать информацию о нарушениях этого принципа.
В зависимости от сложности выборов и географического расположения регионов такой эксперт может одновременно наблюдать за ситуацией в одном-двух субъектах РФ, говорит источник Znak.com. Регионы экспертам «выдают» с учетом их пожеланий, однако строго отслеживая, чтобы куратор не был слишком сильно связан с региональными элитами или не имел в прошлом пиар-контрактов с областными администрациями (так, к примеру, политологам – выходцам с Урала не дают уральские регионы).
В целом схема работы эксперта выглядит следующим образом. Он выезжает в регион, где его задача – пообщаться с как можно большим количеством игроков: областной администрацией, руководством регионального центра, представителями парламентских и непарламентских партий, политологами и журналистами. Далее эксперт пишет отчет, держит дистанционную связь со своими визави и через какое-то время снова едет в командировку.
Бывают и казусы, о которых довольно быстро становится известно в экспертных кругах. Так, к примеру, один из экспертов, наблюдавший за выборами в одном непростом регионе, начал параллельно заниматься пиаром губернатора и давать неверную информацию о ходе кампании.
В таких ситуациях вступают в силу дополнительные механизмы контроля экспертов: собственные социологические исследования УВП, а также проведение собственных exit polls в день голосования, рассказывает собеседник, близкий к администрации. В упомянутой ситуации в администрации поняли, что данные социологии и главное exit polls серьезно расходятся с информацией от эксперта, в результате ситуацию взяли под ручное управление. Выборы уже были проиграны, но АП, по крайней мере, смогла нивелировать негативные последствия поражения. Неизвестно, сохранил ли эксперт контракт, но его репутация в сообществе пострадала — и это было уроком его коллегам.
Был случай, когда другого эксперта отстранили от работы на раннем этапе – он приехал в регион и, громко заявляя, что был лично уполномочен администрацией, начал требовать себе контрактов на пиар-сопровождение губернатора. Об этом стало известно в Москве, и куратора быстро сменили.
Один из собеседников издания, близких к ИСЭПИ, объясняет, что в перспективе после выборов кто-то из экспертов может впоследствии заключать договоры на пиар с областными администрациями, но в таком случае мониторить выборы в этом регионе ему больше не дадут.
Еще один прямой запрет, который действует для таких экспертов, – на вмешательство в ситуацию. Эксперт не имеет права, к примеру, увидев случай использования административного ресурса, пытаться его пресечь, его задача – только доложить в Москву.
Забавные случаи происходят и по сей день. Так, к примеру, недавно в одном регионе эксперт ИСЭПИ столкнулся с серьезным противодействием со стороны региональной администрации: вице-губернатор по внутренней политике просто запретил общаться с ним всем чиновникам и единороссам во избежание лишних утечек информации. Чтобы собрать информацию, эксперту пришлось больше контактировать с оппозицией (и вряд ли это добавило губернатору очков в глазах АП). Областные администрации нередко осторожничают во время первых контактов с кураторами, но затем отношения обычно выправляются.
Еще один контур экспертного наблюдения за выборами – не территориальный, а субъектный: идет мониторинг политических партий, кандидатов, отдельных объединений (например демократической коалиции), причем не только их действий на выборных кампаниях, но и внутренних ситуаций. «Легче всего мониторить либеральный фланг, там всё обсуждается прямо в Facebook», — отмечает собеседник издания, близкий к администрации.
Экспертное наблюдение идет на пользу и региону, и администрации, считают источники Znak.com. Были случаи, когда регион в Москве считали сложным, однако эксперты, выезжая на место, разбирались в ситуации и выясняли, то выборы пройдут куда спокойнее, чем ожидалось.
Глава политической экспертной группы Константин Калачев отмечает, то в целом схема независимого наблюдения работает эффективно. «Независимые эксперты закрепляются за регионами. Их задача — объективный и непредвзятый мониторинг ситуации. Незамыленный взгляд важен. Эксперты — люди состоявшиеся, мелкому коррумпированию со стороны региональных штабов не поддаются. Для них важнее отношения с заказчиком мониторинга», — отмечает Калачев.
Все собеседники издания говорят, что публикация фамилий экспертов с указанием конкретных регионов, закрепленных за ними, может только повредить им, так как регионы перед выборами посещает много политологов и иногда лучше, чтобы администрация региона не знала, который конкретно работает на ИСЭПИ. Однако есть общеизвестная информация: к примеру, Павел Данилин считается экспертом по Ярославской области, Дмитрий Орлов одно время работал по Свердловской, а Евгения Минченко считают специалистом по Сибири.
На думских выборах экспертная система будет применена не повсеместно, а опять-таки в сложных регионах, говорит собеседник издания, близкий к администрации. Exit polls будут проводиться в еще меньшем количестве регионов, где будет жесткая конкуренция, в том числе по одномандатным округам. К примеру, очевидно, что Свердловской и Самарской областям эксперта выделят, а исторически спокойной Еврейской автономной области – вряд ли.
Политолог Михаил Захаров отмечает, что в нулевые годы выборы курировались из центра гораздо жестче, часто – в режиме ручного управления. «Сейчас курирование выборов протекает в основном в формате мониторинга, в лучшем случае – рекомендаций. Те регионы, где нет особых проблем, вообще кампании ведут самостоятельно. Что касается федеральных выборов, то, конечно, центр будет следить за думскими кампаниями куда активнее, все эксперты и чиновники будут заняты именно ими, интерес и работа будут более плотными», — отмечает Захаров.
Слабое звено
Еще один контур наблюдения за выборами со стороны власти – это Центризбирком, однако он пока демонстрирует сомнительную эффективность в деле обеспечения курса на легитимность и прозрачность выборов. Так, к примеру, во время прошлогодних скандальных выборов муниципальных депутатов в Санкт-Петербурге, когда административный ресурс физически лишил почти всех независимых кандидатов шансов зарегистрироваться, контроль над ситуацией возложили на ЦИК во главе с Владимиром Чуровым. ЦИК вмешаться в ситуацию не сумел: в Санкт-Петербург выехала делегация, однако все закончилось невнятными заявлениями. Скандальные выборы состоялись, независимые кандидаты участия в них практически не приняли.
Точно так же ЦИК не сумел вмешаться в скандальную ситуацию с выборами в Московской области, в Балашихе, где были зафиксированы вбросы и избиения наблюдателей. Поэтому «избиркомовский» контур контроля за выборами со стороны власти пока выглядит совершенно провальным: Центризбирком не имеет ни возможности, ни желания оперативно влиять на своих региональных коллег, а в случае с Подмосковьем даже занимает их сторону, тем самым де-факто нанося вред Кремлю, декларирующему курс на прозрачные выборы.
Тем не менее пока в Кремле к Чурову относятся лояльно и шансы главы ЦИК сохранить свой пост до кампании 2016 года высоки. «Центризбирком всегда действовал реактивно и с большим опозданием, за выборной динамикой он традиционно не успевает, и многие вопросы привлекают внимание ЦИК уже на этапе большого скандала. Те же самые отчеты по ходу и итогам выборных кампаний ИСЭПИ или эксперты Комитета гражданских инициатив делают оперативно, по ходу кампании, а ЦИК публикует такие отчеты через несколько месяцев после ее окончания», — отмечает Захаров.
Есть и другие каналы сбора информации из регионов. Свои отчеты в АП отправляют полпредства (хотя год от года роль этих структур снижается), специальная служба при ФСО собирает социологические данные, политическая информация есть также в «аналитичках», отправляемых по линии ФСБ. Все эти сведения аккумулируются в администрации, перерабатываются и превращаются в доклады, на основании которых принимаются решения.
Екатерина Винокурова
Фото: www.mn.ru
По информации: znak.com
