Кто и как охраняет наших детей в школах
Рынок охранных услуг в школах делят почти три десятка ЧОПов, которые дружат с московскими чиновниками. Прокуроры регулярно находили множество нарушений при проверках охранных структур, призванных обеспечить безопасность детей.
История в ивантеевской школе № 1, где девятиклассник спокойно прошёл через пост охраны с пистолетом и кухонным тесаком, после чего напал на учителя, показала, что дети и сотрудники учебных заведений зачастую не защищены от неадекватных людей, преступников и террористов. О чём можно говорить, если в этой школе был всего один охранник, да и вооружён он был только фонариком и рацией.
В Москве около 1,5 тыс. государственных и частных школ, для которых действуют единые нормативы безопасности. Последний раз Департамент образования Москвы проводил конкурс на право оказания охранных услуг в школах в 2015 году. Контракты с общим бюджетом в более чем 14 млрд рублей (или около 5 млрд рублей в год) были рассчитаны на исполнение в течение трёх лет — с 2016 по 2018 год. Контракты разбиты по административным округам и районам Москвы и в свою очередь состоят из лотов, поэтому в одном округе были два-три разных исполнителя. Лоты — крупные. Каждый заказ “тянет” на 400–600 млн рублей.
Кто зарабатывает на охране школ в Москве
Осенью 2015 года все контракты на охрану столичных школ выиграли 27 частных охранных предприятий. Некоторые из них стали победителями сразу в двух-трёх округах Москвы. Например, большие заказы получили частная охранная организация “Евро-Альянс” и ЧОП “Щит”.
Примечательно, что все ЧОПы, обслуживающие школы Москвы, являются членами профильной Ассоциации предприятий безопасности “Школа без опасности”. Фактически под вывеской Ассоциации собрался пул из 47 ЧОПов, которые забирают практически все крупные контракты на охрану образовательных учреждений города. Ассоциация особо не скрывает, что лоббирует интересы своих членов в столичной мэрии.
Представители ЧОПов, входящих в ассоциацию “Школа без опасности”, занимающиеся охраной столичных школ, на условиях анонимности признавались Лайфу, что эта сфера охранного бизнеса является привлекательной и прибыльной.
— Сейчас в Москве охранник в школе получает в среднем от 25 до 30 тысяч рублей при графике сутки-трое. В школы обычно отправляем приезжих из центральных областей России, — признаётся Лайфу один из владельцев ЧОПа.
По его словам, главная проблема — найти не пьющего и не судимого. Кандидата обучают на курсах, где он получает третий-четвёртый разряд.
— После прослушивания краткого курса антитеррористической безопасности охранник отправляется в школу, — рассказывает чоповец. — Главное, чтобы охранник был трезвым, умел пользоваться рацией, системой видеонаблюдения и в нужный момент сообщил об опасности по рации и нажал тревожную кнопку — связь с полицией. А больше он и сделать ничего не сможет. Закон запрещает вооружать охрану в школах.
В ЧОПах, входящих в ассоциацию “Школа без опасности”, не скрывают, что над самими охранниками в школах нужен контроль, чтобы не нарваться на штрафные санкции по контрактам с Департаментом образования Москвы.
— Если проверяющие из Ассоциации застали охранника спящим или нетрезвым на объекте, то это закончится увольнением охранника, а если это заметит администрация школы или инспектор Росгвардии — это уже может закончиться и “волчьим билетом” для самого ЧОПа, — утверждает собеседник Лайфа. — А терять хоть и сложные, но гарантированные от государства деньги очень не хочется.
Работающие с столичными школами чоповцы рассказывают, что деньги по контрактам тратятся на круглосуточное содержание групп немедленного реагирования из четырёх-восьми бойцов, вооружённых служебным боевым оружием ИЖ-71, экипированных в бронежилеты и имеющих специальную подготовку охранника шестого разряда. А его труд стоит уже около 60 тысяч рублей в месяц.
Лайф направил вопросы главе Департамента образования Москвы Иосифу Калине о том, почему контракты на охрану школ были заключены только с ЧОПами, входящими в Ассоциацию “Школа без опасности” и нет ли в этом нарушения антимонопольного и другого законодательства. Однако вопросы остались без ответа.
Эксперты считают, что в такой дружбе охранников и чиновников может скрываться коррупционная составляющая.
— Получается, что ЧОПы, не входящие в ассоциацию “Школа без опасности”, не могут претендовать на победу, потому что это прописано в законе о саморегулируемых организациях, — говорит председатель Национального антикоррупционного комитета (НАК) Кирилл Кабанов. — Получается, что те, кто оплатил взносами своё членство в СРО, получают жирные контракты, а те ЧОПы, кто решил оставаться одиночками, оказались отлучены от миллионов.
Ограничение конкуренции и допуска к контрактам других ЧОПов может сказаться на качестве безопасности. Ежегодно перед новым учебным годом прокуратура Москвы проверяет, как организована антитеррористическая защита и безопасность московских школ. Результаты проверки за 2017 год пока неизвестны, но в предыдущие годы прокуроры регулярно находили множество нарушений.
Например, зачастую частные охранники не знают, какое оборудование есть в школе, где именно оно находится, не представляют себе маршруты эвакуации детей и персонала школ. В пяти школах Зеленограда и СВАО Москвы кнопки экстренного реагирования размещались не на посту охраны, а в медкабинете или в кабинете директора. Из года в год прокуроры находят несколько десятков школ, которые забыли заключить договоры на обслуживание тревожных кнопок с местными подразделениями МВД, поэтому на экстренный вызов может никто и не приехать. Также выясняется, что продолжительность смены некоторых охранников доходит до 24 часов, а значит, они живут прямо в школе.
— Зачастую образовательные учреждения охраняют приезжие охранники без регистрации, трудового договора, с сомнительной профессиональной квалификацией, не требовательные к размерам зарплаты и условиям быта. Многие охранники живут прямо в школах и детских садах, где проводят время в весёлом досуге — употребляют алкоголь, приводят на объекты своих приятелей и женщин, — рассказал Лайфу источник в прокуратуре Москвы.
Источник: “Life”
“Московский комсомолец”, 05.09.17, “Охранник рассказал, почему «ивантеевского стрелка» не остановили на входе в школу”
Черный длинный плащ и берцы, согласитесь, не самая обычная форма для школьника, пусть даже старшеклассника. Неужели сотрудник ЧОП, который охранял вход в учебное заведение (кстати, контракт с этой конторой руководство школы в Ивантеевке разорвало сразу после случившегося), не заподозрил ничего плохого? Тем более что трагический опыт уже был — точно так же секьюрити в свое время не посчитал нужным остановить другого школьного стрелка в столичном районе Отрадное, который пронес оружие в класс, спрятав его под надетой на себя… маминой шубой. Итог — убитый учитель и сотрудник полиции. О том, что должны и чего не должны делать стражи школьного порядка, мы спросили у председателя правления ассоциации охранных предприятий «Посад» Вячеслава Ковтуна.
— Обязанности и права охраны в учебных учреждениях прописаны в решении Московской областной антитеррористической комиссии. Там сказано, что каждая школа должна устроить пропускной режим и организовать пост охраны, но ни о каких металлодетекторных рамках речи не идет. В конце концов, школа — это не режимный объект, как, например, аэропорт. То есть по факту дай боже, если у охранника есть хотя бы ручной металлодетектор. Кроме того, проводить досмотр школьника можно только в присутствии его родителей, так как он несовершеннолетний. Получается, что даже решив, что у данного ребенка есть с собой что-то запрещенное, сотрудник максимум можем позвать директора школы и попросить школьника добровольно вывернуть свой портфель или сумку.
Чтобы распознать нарушителя, приходится идти на хитрость: общаться с уборщицами и получать наводки от учителей. Упрощает работу и наивность детей, какими бы супергероями они себя ни мыслили, обмануть взрослого им сложно. Обычно школьник своим видом показывает, что у него есть с собой незаконная вещь.
Я считаю, что постам охраны в учебных заведениях необходимо расширить полномочия. Ведь учащиеся 12–16 лет уже вполне взрослые люди, к тому же у них случаются всплески настроения, и от них можно ожидать чего угодно. Мы в своей среде уже не раз поднимали этот вопрос, особенно после случая в Отрадном три года назад. Но, как оказалось, тот инцидент ничему никого не научил.
Почему уголовное дело всего лишь по «хулиганке»?
После случившегося многие задались вопросом: почему действия «ивантеевского стрелка» квалифицировали по столь мягкой статье? Подросток ударил учительницу молотком по голове, устроил стрельбу, угрожал одноклассникам, школьники выпрыгивали из окон, переломали ноги. К тому же юный злодей заранее спланировал нападение. Проанализировать этот случай с юридической точки зрения мы попросили следователя, который занимался расследованием похожих случаев:
— В каждом уголовном деле важна направленность умысла. В случае «ивантеевского стрелка» нет причинно-следственной связи между его действиями и тем, что подростки получили травмы. Если бы он их сам выталкивал из окон, можно было бы возбудить уголовное дело по статье «Покушение на убийство». Что касается нанесения ударов учительнице, то тут, на мой взгляд, речь идет об умышленном причинении вреда здоровью (правда, какой тяжести — покажет экспертиза). Но это вдобавок к хулиганству. Так что после проведения судебно-медицинской экспертизы квалификацию действий парня могут изменить. А сейчас даже по «хулиганке» ему грозит до 8 лет лишения свободы, так как при нападении были использованы взрывпакеты. Но это если подростка не признают невменяемым.
Комментарий эксперта
Психолог ГУ Росгвардии по городу Москве Татьяна Гуделова:
— Во-первых, нужно разобраться, была ли у этого поступка причина, или это немотивированная агрессия. Если второе, то это может быть психиатрическое заболевание. Если же мы отбрасываем возможность, что мальчик болен, тогда нужно искать, откуда пошла злость. Сразу скажу: от того, сможет ли психолог выявить истинный повод такого поведения, зависит, будет ли школьник после определенной коррекции снова полноценным членом общества. Мозг подростка впитывает в себя все вокруг как губка, поэтому интерес к оружию и компьютерным играм мог повлиять на сознание ребенка. Думаю, можно говорить о недосмотре родителей, которые в нужный момент не заметили, что мальчишеское увлечение превращается в навязчивую идею. Помимо этого мальчик буквально «кричал» о своих намерениях в социальных сетях, публикуя различные картинки и выбрав себе в кумиры двух парней, устроивших бойню в школе в Колорадо в 1999 году. Большой вопрос, почему родители допустили ребенка к оружию? Почему мальчику было разрешено брать его с собой и стрелять? Любил? Так отдали бы его в секцию страйкбола, где он смог бы и выплеснуть энергию, и завести новый, внешкольный круг общения. Не исключаю, что этот акт мог быть и показательной акцией. Если подросток не может выделиться ничем хорошим и как-то реализовать себя, привлечь внимание, он решает, что самый простой способ заявить о себе — прославиться чем-то очень плохим. Тогда можно считать, что он своего добился. Никому не известный мальчик теперь по всем новостям и во всех газетах. Правда, дети вряд ли осознают, что такая слава быстротечна.
Из досье “МК”
3 февраля 2014 года десятиклассник Сергей в московском районе Отрадное пришел на занятия в маминой длинной шубе, под которой, как потом оказалось, он прятал карабин и винтовку. На входе, несмотря на странный внешний вид, охранник его не остановил. Сергей явился на урок, где застрелил учителя географии, а потом взял в заложники одноклассников. Затем он открыл огонь по прибывшим по вызову полицейским — он убил сотрудника вневедомственной охраны и ранил патрульного. После переговоров он отпустил заложников и был задержан. Выяснилось, что парень увлекался оружием и с ведома родителей посещал тир, а «стволы», из которых были убиты люди, принадлежали его отцу. Позже Бутырский районный суд признал подростка невменяемым и отправил на принудительное лечение.
Екатерина Степанова
