Юрий Рейльян: «Расскажу вам об этих Играх с большим удовольствием. Волею судеб я – сочинец, здесь родился, поэтому у меня свои преимущества»
Юрий Рейльян: Олимпиада – очень важное и ответственное для всей страны событие, и мы к ней усиленно готовимся. Но она пройдет, погаснет олимпийский огонь и… А вот то, что останется тут, на нашей земле и как мы этим распорядимся… Задача не менее масштабная и ответственная. Отвлекусь от Олимпиады. Как всегда на Сочинских Форумах председатель правления Сбербанка Герман Греф проводит свои завтраки, на которых стараюсь бывать. На этот раз обсуждалась тема – мегапроекты.
И олимпийский сочинский проект по любому из критериев – мега. Не только по сумме инвестиций, но и по масштабу, по подходу и, главное,- по ответственности. Основной критерием при принятии решения – приступать ли – не приступать к решению этого ли, другого, да любого мегапроекта – стал вопрос персональной ответственности людей, отвечающих за их реализацию. В мире – множество примеров мегапроектов – как удачных, так и неудачных, очень много стран, наступающих с фанатичным упорством на эти грабли. Классический пример – Испания, где больше всего аэропортов в Европе, многие из которых пустуют.
При этом в стране наиболее протяженная после Китая сеть железных дорог. Есть скоростные, не обслужившие за 365 дней ни единого человека. Стоимость этих дорог существенно превышает стоимость подготовки к Олимпийским играм в Сочи. Но основное в ином: Испания – первая в Европе по количеству автомобильных дорог, в том числе и высокоскоростных. Есть дороги, которых практически не коснулись колеса машины. Упорство, когда к реализации проекта приступают, не просчитывая последствий, приводит к тому, что случилось в Испании.
Хотя, Юрий Угович, согласитесь, были у Испании и удачные мегапроекты. Если вернуться к Олимпиадам…
Рейльян: … То Игры-1992 в Барселоне для меня – блестящий проект того, как после Игр можно развиваться. Захолустный городишко, бараки, портовые кварталы. Правда, президент МОК Самаранч родом из Барселоны. Вот он и соратники сделали, воспользовавшись Олимпиадой, из этого города – сад.
Прямо по Маяковскому.
Юрий Рейльян: У Сочи много переплетений с Барселоной и не только морское побережье. А, между прочим, примерно в одно время с Играми в Севилье проходила всемирная выставка. Результат – нулевой, от нее не осталось никакого положительного наследия. А, в принципе, с точки зрения организации, эти два мероприятия друг к другу очень близки. Завалили Уорлд Экспо, но как же рачительно распорядились деньгами для подготовки к Олимпиаде. Вложились в развитие всего побережья Каталонии – около 400 километров. За 10 лет после игр Барселона удвоила количество туристов. Прошло еще 10 и это количество вновь удвоилось. Сегодня Барселона многими рейтинговыми агентствами называется в пятерке лучших европейских городов, а некоторыми ставится и повыше.
А какой критерий впечатлил при выработке сочинского мегапроекта вас?
Рейльян: Меня? Я хотел понять, есть ли люди, которые готовы за него отвечать персонально. Вам мои погружения в недавнюю историю понятны? Так вот в нашем проекте такой человек есть. Дмитрий Николаевич Козак является абсолютным лидером команды и несет весь груз огромной ответственности за реализацию всего проекта. Его способность сплотить всех участников, мотивировать на результат, а также кристальная честность и явились основной причиной при принятии мной решения войти в его команду.
В нашем сочинском случае мегапроект – не только спортивное мероприятие, это даже не только развитие Краснодарского региона. Это значительная часть не материального наследия, которая нам, россиянам, очень важна. Многие из нас помнят Олимпиду-80 в Москве.
Вам же было лет 16.
Рейльян: Помню все – до деталей. Леонид Ильич Брежнев, уже получив летние Игры 1980 года, написал в Политбюро, что лучше за небольшие деньги не строить, отказаться, откупиться. Он, кстати, прогнозировал значительный рост стоимости. Но так бывает со многими мегапроектами и во всем мире. В девяти случаях из десяти их стоимость по мере реализации растет. И цифры московских Игр росли. А во время московского строительства наиболее серьезным риском, наряду с темой: “Не успеем”, был риск проведения.
Но тогда шла холодная война, и риски были посерьезнее сегодняшних.
Рейльян: Конечно, хотя позавчера кто-то еще робко призывал бойкотировать Сочи. Но призывы – вялые. Теперь мир нас поддерживает. Авторитет страны огромен. И третий вопрос, рассматривавшийся очень серьезно: что потом с этим всем будет? В ходе строительства в конце 1970-х вдруг возникали опасения, что будет провал: строим не то, не там и не за столько. Самый спорный бренд Олимпиады – 80 – Мишка.
Который наши Игры и прославил.
Рейльян: Из всех талисманов Мишку поначалу ругали больше других. Думали, что не получился, а потом у всех был комок в горле, когда он улетал.
Включая циников – журналистов.
Рейльян: Мы и сейчас всем этим наследием и живем и это помним. Сочинский проект – это не личный проект Владимира Путина, хотя, только благодаря ему мы получили это право и он просто живет им, вникая во все детали. Это – проект всей страны. Наша задача поднять на его воплощение всех людей. И мы подняли.
Юрий Угович, и тут как раз время спросить про деньги.
Рейльян: А я как раз думал, когда же спросите. Расскажу. Сколько бы не было потрачено, 85 процентов денег остались здесь, в стране. 640 тысяч рабочих мест создано во время подготовки к Олимпийским играм. Это рабочие места – поставим тире – Олимпиада. И это, еще раз подчеркну, только Олимпиада. Более тысячи организаций-контрагентов у “Олимпстроя” и более 600 российских компаний у Оргкомитета “Сочи-2014”.
Но, говорят, многое закупалось оттуда.
Юрий Рейльян: Подавляющее большинство строительных материалов и практически весь металл, а металла здесь используется огромное количество, только стадион “Фишт” весит 22 тысячи тонн, плюс временные конструкции для проведения церемоний открытия и закрытия – около 9 тысяч тонн, произведены в России. Соответственно мы дали людям работу. Уж нелегкий 2009-й год мы-то помним, как и состояние металлургической промышленности. Так давайте вспомним и количество заказов отсюда, со стройки. На пике мы в хорошем смысле слова “воевали” с Татарстаном, потому что заводы были загружены сочинским и казанским стадионами.
Побольше бы таких войн, от которых все выигрывают.
Рейльян: Загрузка одного из них достигла 150 процентов! Деньги оставили здесь, заплатили стране налоги. И чтобы не говорили – не писали, поверьте мне: платежи правоохранительными органами отслеживаются так жестко, что уклоняться – дураков нет. На полную катушку использовали весь рынок местных строительных материалов. И только когда ввезли все местное, что только можно ввозить, исчерпали все возможности по поставкам российским, обратились к поставщикам иностранным. Мы на 100 процентов выжали мощности РЖД, перевозившей грузы для Олимпиады. Максимально использовали российский трудовой ресурс.
А правда, что многие рабочие – иностранные? И больше всего – турецких?
Рейльян: Подавляющее большинство олимпийских строителей – представители близлежащих регионов. Да, есть крупные иностранные строительные компании, действительно, в первую очередь турецкие. На самом пике тут работало более 96 тысяч человек. Это – рабочие места, зарплата, деньги стране.
Что если вы расскажете об олимпийских объектах поконкретнее? Знаю, в Сочи ими гордятся.
Рейльян: Сейчас, до Игр, Олимпийский парк со спортивными дворцами уже находится в значительно более высоком состоянии готовности, чем Турин в дни зимней Олимпиады-2006. Мы завершили объекты большей части Прибрежного кластера в Имеретинской низменности, в том числе Олимпийского парка, не в декабре, как значилось по графику, а раньше. И подготовку к Играм мы закончим чуть раньше. Такая задача поставлена президентом и правительством.
Нужна ли гонка?
Рейльян: Я бы и гонкой это не назвал. Надо просто снять поднятую истерию по поводу того, что в Сочи не успеют. Здесь прошло последнее заседание Координационной комиссии МОК. Главный вывод: Россия готова к проведению Олимпийских игр и полностью выполнила обязательства перед МОК – это заявил руководитель координационной комиссии, многократный чемпион Игр Жан-Клод Килли. Его публичное заявление дорогого стоит. Килли с коллегами лучше всяких контролеров знают тему, глубоко в нее погрузились. Они практически все эти семь лет здесь жили.
А как же с трамплином?
Рейльян: Мы завершили строительство всех спортивных объектов. Да, не все пока введены. Одним из последних введен Дворец спорта для керлинга. И из всей спортивной инфраструктуры у нас останется не введенным, вернемся к вашему вопросу, только трамплин. Ввод запланирован в ноябре. Это совершенно точно. Сам трамплин завершен полностью. У нас были серьезные проблемы с инженерной защитой склонов. Теперь она завершена и риски оползней, обрушений – ликвидированы.
А что все-таки с трамплином происходило?
Рейльян: На трамплине была деформация ряда конструкций. Это правда. Фундаменты и самая основная часть трамплина при том не пострадали. Допустили нарушение технологии строительства. Все эти вещи переделали. “Ростехнадзором” безопасность трамплина в этой его части подтверждена. Но окончательное заключение от “Ростехнадзора” о полном соответствии получим, когда завершим все работы.
А что там еще осталось сделать?
Рейльян: Благоустройство и строительство дороги по территории около трамплина. Там очень сложная дорога. Вступили в завершающую стадию – укладываем асфальт. Мы раз в три дня осматриваем все сооружения, облетаем их на вертолете. И после сильных сочинских трехдневных дождей на трамплине ничего не пострадало. Это, собственно, и есть последний объект. Все остальное завершено и введено, проведены все необходимые тестовые соревнования.
Тут Сочи установили рекорд. Ни перед одной Олимпиадой столько не проводилось.
Рейльян: У нас нет замечаний не только красного, но и желтого уровня. Знаете, что это такое?
Не совсем.
Рейльян: МОК красит как светофор таблицу рисков – красный, желтый, зеленый. Красных и желтых – нет, есть только замечания технического характера, и они устраняются в процессе работы. Нам хотели предъявить один красный флаг.
Это за что же?
Рейльян: За строительство одного из тоннелей совмещенной железной дороги. Были убеждены, что пройдем его спокойно, без нервотрепки. Имею в виду нервотрепку не строительную, а административную. Но там были действительно сложные грунты. И МОК настоял на присутствии консультантов. Хорошо, мы наняли швейцарцев, получавших телеметрию этого строительства в онлайне в своей Швейцарии. Мы транслировали все удачи и неудачи проходки, и консультанты заставили нас использовать свой проходческий щит для того, чтобы снять риски. Что ж, по крайней мере, они нас дисциплинировали. И до такой степени, что за способ проходки этого тоннеля мы получили Гран-при Международной ассоциации мировых тоннелестроителей. Завершили тоннель раньше срока. А вся совмещенная дорога будет в октябре введена в эксплуатацию. Президента Владимира Путина мы провезли по этой дороге уже в декабре 2012, еще без контактной сети на дизельной тяге. Сейчас контактная сеть работает, и мы на электричке, на нашей “Ласточке” прокатили МОКовцев из Красной Поляны, с вокзала, до Олимпийского парка за полчаса. Они в полном восторге. Автомобильная часть этой дороги тоже завершена. А строительная техника использует пока старую дорогу, дабы предотвратить разрушение нового полотна. Вот сейчас введем новую, а после этого отремонтируем старую, и у нас будет две дороги, как мы и обещали.
Юрий Угович, а давайте вернемся к деньгам: сколько потратили?
Рейльян: В отличие от многих наших коллег, мы называли реальные деньги.
А разве иностранцы называли нереальные?
Рейльян: Хотел бы я увидеть того человека, который бы мне сказал, сколько потратили на Олимпиаду в Китае. Мы разными способами пытались заполучить эту информацию. Тщетно. Вообще никто из иностранцев не называет реальной стоимости “своих” Олимпийских игр. Возможно, прочитать это им будет неприятно. Но, увы, никто. Мы же, повторюсь, 85 процентов потраченных денег оставили стране, туда, им – не отдали. Работали здесь, здесь нанимали, здесь платили зарплаты. Соответственно, здесь платили налоги, создавали рабочие места, о чем я уже говорил. Создавали валовый национальный продукт. Это все поддается подсчету, эти цифры есть. Никто не называет реальной стоимости по реальным причинам. А мы – назвали. И сразу сказали: давайте разберемся, что это такое. Так вот, в середине 2000-х мы приняли Федеральную целевую программу “Развитие Сочи до Олимпийских игр”. Владимир Владимирович Путин несколько раз публично заявлял, в том числе на той сессии в Гватемале в 2007 году, где выбирали из трех кандидатов: независимо от решения членов МОК, мы будем развивать Сочи как курорт международного уровня.
Многие такого решения ждали. Ведь несколько раз за курорт вроде бы брались всерьез, но…
Рейльян: Было несколько таких волн. В последние годы империи сюда потянулась знать, появился шанс создать российскую Ривьеру, назло всяким чужеземцам. Элита построила немало домов, а планы были грандиозные. Воплотить их не успели, но все же построили первый курорт в России. Это – кавказская Ривьера. Этот объект, который единственный во всем городе обладал водой, канализацией, энергоснабжением. В 1930-х был принят первый Генплан развития Сочи, давший огромный толчок развитию города. Наступила вторая волна, когда в течение трех лет тут построили девять крупнейших санаториев. И сегодня каждый из них – визитная карточка города. Пошла массовая застройка Мацесты. И реально город замахнулся на то, чтобы стать курортным. Но не все успел Сталин реализовать.
Была еще одна волна в 1950-х. Остальные годы – уже не волны, а так, тихая зыбь. Правда, в 1971 году Председателем Сочинского горисполкома стал Воронков Вячеслав Александрович, который пользовался большим авторитетом в народе. В это время город также сильно преобразился. Потом мы потеряли Советский Союз. И, между прочим, почти со всеми спортивными базами, которые существовали в союзных республиках.
Даже чемпионаты по конькам проводили в Берлине.
Рейльян: А по санно-бобслейному спорту – в Норвегии. И мы потеряли конкурентные преимущества Сочи. Нас обошла Турция, где российские граждане по разным подсчетам тратили по 10 миллиардов долларов в год. А Сочи – обветшал. Около 15 лет никаких денег на модернизацию инфраструктуры, на попытки очисть канализационные стоки. В этом городе свет выключали, как во времена войны. В некоторых кварталах напряжение было ниже 200 вольт и поэтому там горело все – телевизоры, холодильники… Мы жили здесь, прилично отставая в развитии.
Но послышалась олимпийская мелодия, люди со всей своей личной ответственностью представили смелые планы.
Рейльян: И было принято решение сделать здесь курорт. Олимпиада – это 214 миллиардов рублей, это 14 спортивных объектов и инфраструктура, их обеспечивающая. Из 214 миллиардов – 100, или чуть меньше, это государство. А 114 миллиардов – инвесторы. Это и есть развитие города. Даже не просто развитие города Сочи – это общенациональная задача, и я думаю, что нам удастся ее решить. Кроме этого, значительные средства по программе развития Сочи, как горноклиматического курорта, направляются непосредственно в модернизацию всей городской инфраструктуры, не задействованной непосредственно в проведении Игр, но абсолютно необходимой для города. Эти цифры также официально объявлены правительством.
По сравнению со всеми другими российскими курортами – этот уникален.
Рейльян: Единственный круглогодичный в России. Мне очень нравятся Геленджик и Анапа, сохранившая статус детского курорта. Но круглогодичный и самый крупный – только здесь, в Сочи. И поэтому мы решили дать толчок, развивать на основе этого города все черноморское побережье. Мы – самая северная и самая большая страна в мире. И ездить нам больше некуда. И в Москве в октябре прошел снег. А здесь люди купаются. И поэтому мы хотели пригласить их сюда, в такие условия, которые помогли бы нам реально конкурировать с другими курортами, иностранными. Вот зачем эти 214 миллиардов.
По материалам: “Российская газета”
