Итоги борьбы с коррупцией в России за 2017 год впечатляют: к уголовной ответственности привлекли тысячу чиновников. Для сравнения: в Китае за тот же период — почти 300 тысяч
Генпрокуратура отчиталась: в прошлом году установлено более 13 тысяч лиц, совершивших коррупционные преступления. Чиновников из них — свыше тысячи, полторы сотни — чиновники федеральные.
Украли же чиновники за год, по словам генпрокурора Юрия Чайки, 44 млрд руб. Это доказанных. А по оценкам независимых экспертов, триллион. В Китае каждый год за мздоимство к смертной казни и к реальным тюремным срокам приговаривают около 300 тыс. чиновников. И даже столь строгие меры, заметьте, китайских бюрократов не останавливают. Чего же мы ждем от российской правоприменительной системы, которая к нашим чиновным взяточникам и казнокрадам в массе своей довольно либеральна?
В Комитете гражданских инициатив совместно с «Левада-центром» на днях представили исследование о ситуации с коррупцией. Был проведен опрос 1570 респондентов. Выяснилось, что меньше всего берут взятки в детских садах и школах. В вузах ситуация хуже: в том, что дают взятки, признались 35% студентов. В поликлиниках умасливают людей в белых халатах 38% больных, в больницах — 42%.
Всего же в различных организациях и учреждениях приходится давать взятки 55% опрошенных россиян.
По словам руководителя отдела социокультурных исследований «Левада-центра» Алексея Левинсона, самым большим злом россияне считают платную медицину и платное образование, что не мешает давать на лапу врачу или преподавателю вуза.
«Характерно восприятие формальных правил как чужих, навязанных извне, а неформальных как своих, идущих от нас, — говорится в докладе. — Соответственно мотивом для соблюдения формальных правил оказывается лишь опасение попасть под их санкции за нарушение, если поймают».
Государственные структуры до сих пор воспринимаются как чужие. «Их не стыдно обманывать, у них не стыдно красть… Это, по их понятиям, ты виноват, а по нашим — нет».
Народ относится к российским законам ровно так же, как и элита. Она же представляет собой закрытые корпорации, которые считают, что это их право, а не обязанность соблюдать или не соблюдать законы, потому что она, элита, стоит выше правил и законов для всех. «Действия элиты будут неизбежно транслироваться вниз», — убеждены в «Левада-центре».
За XX век все социальные категории почти утратили свою целостность и сплоченность, кроме бюрократии, отмечают социологи. Поэтому и эффективная борьба с коррупцией в России невозможна: инициировать борьбу с собой может только сама бюрократия, но ей мешают как понятия, так и чувство самосохранения.
Единственное, что способно в РФ снизить уровень коррупции — это научно-технический прогресс. Например, услуги в электронном виде, которые, впрочем, охватывают далеко не все сферы жизни и не всегда воспринимаются однозначно. Так, электронная очередь в детские сады, согласно опросу, воспринимается положительно только в том случае, если мест хватает всем желающим. В противном же случае отношение меняется на резко негативное. «Даже у самого понятия «неформальные отношения» у нас в стране положительный оттенок. Отнесся неформально — значит, отнесся по-человечески», — комментирует Алексей Левинсон.
Аделаида Сигида
NB!
КСТАТИ
По данным Национального антитеррористического комитета, лидерами среди регионов с растущей коррупцией стали Ингушетия, Карачаево-Черкесия, Брянская область, Северная Осетия и Ямало-Ненецкий автономный округ. Количество коррупционных преступлений только в Ингушетии, по данным комитета, выросло за год почти на 100%.
“Новый вторник”
