Станет ли финальный аккорд противостояния рыбоводов и нефтянников стресс-тестом для судебной системы?
Судебная реформа, предложенная Верховным судом, поддержанная правительством и уже одобренная правовыми комитетами Государственной Думы, после вступления в силу соответствующих поправок в законодательство, обещает стать одной из самых масштабных изменений в отечественном правовом поле. Если все пойдет по плану авторов, то уже летом этого года российские суды общей юрисдикции пополнятся специальными проверочными инстанциями–апелляционными и кассационными, функции которых ныне выполняют все те же суды субъектов Федерации. Более или менее соответствует размаху судебной новации только случившееся несколько лет назад объединение того же Верховного суда с Высшим арбитражным судом. Даже произошедший еще раньше переезд Конституционного суда из Москвы в Санкт-Петербург стал по большому счету только организационным, но никак не системным фактором перестройки судебной системы. И все же к даже еще не вступившим в законную силу поправкам у экспертного сообщества уже есть вопросы.
Например, заведующая кафедрой уголовно-процессуального права Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА), профессор Лидия Воскобитова сомневается, будет ли достаточно вновь создаваемых в регионах девяти кассационных судов на одиннадцать часовых поясов территории страны.«Практика показывает, что по уголовным делам обжалуется до 30% принятых решений при том, что аналогичный показатель в Европе составляет 5-7%. Это порождает запредельную нагрузку на апелляционную и кассационную инстанции. Выход тут только один. Нужно повышать качество рассмотрения дел в первой инстанции. Но одномоментно этого, к сожалению, не сделать. Поэтому не исключаю, что может возникнуть вопрос и об увеличении количества новых судов», – полагает правовед.
То, что в уголовном, административном и гражданском судопроизводстве и судоустройстве только сегодня пошли по пути арбитражных судов, которые еще на заре современной российской государственности отцами-основателями российского арбитража были «сконструированы» с элементами экстерриториальности, есть большая доля сермяжной юридической истины. Пожалуй, ее вместе с основами государства и права еще на первом курсе нужно втолковывать всем студентам-юристам. А именно, что объективность, беспристрастность, а значит – и правосудность принимаемых решений очень сильно зависит от тех людей, которые за ними стоят, и даже того места, где эти решения обретают святость стен Фемиды. В России же, где в коррупционном смысле рыба имеет тенденцию гнить не только, начиная с головы, но и с хвоста, при проектировании судебной и вообще государственной системы во всем многообразии ее органов нужно закладывать стандарты и запасы прочности, многократно превышающие все разумные нормы. Иначе все равно ведь найдут способы и возможности обойти правила, оказать влияние и давление, выискать лазейки для решений, принимаемых не в интересах закона, но конкретного лица или компании, кому этот закон ну очень нужно, ну очень хочется трактовать именно так, а никак иначе.
Большая эффективность и прозрачность арбитражных судов на фоне еще не реформированных по их модели судов общей юрисдикции – вещь, конечно, утешительная, но тоже требующая внимательного рассмотрения. В ближайшее время такой «лупой», на мой взгляд, могут стать слушания в Экономической коллегии Верховного суда многолетнего искарыбоводов из Нижегородской области, разоренных ржавой нефтяной трубой. В «анамнезе» дела значится крупнейшая за последние года экологическая катастрофа, которая в 2007 году «съела» бизнес рыбоводческого хозяйства «Борок» в Кстовском районе Нижегородчины и уже более десяти лет «слоняется» по арбитражным судам и судам общей юрисдикции.«Слоняется», но до логического и, самое главное, правосудного конца, похоже, никак не дойдет. Если поставить титаническую и заведомо непосильную задачу изложить в нескольких предложениях фабулу судебного спора, на себе испробовавшего все прелести тех самых проверочных инстанций, что скоро украсят собой развесистое дерево российского правосудия, то нужно обязательно сказать следующее.
Из-за утечки дизельного топлива из магистрального трубопровода, принадлежащегоакционерному обществу «Средне-Волжский Транснефтепродукт»,весной 2007 года небольшое рыбоводческое хозяйство было вынуждено почти полностью прекратить деятельность, заняться ликвидацией ущерба, минимизировать угрозы экологии. Деньги на это, понятно, должны были дать недосмотревшие за своим железом и соляркой нефтянники. Размер ущерба, ясное дело, должен был определить суд. В итоге Арбитражный суд Нижегородской области решениемот 22 октября 2010 года присудил пострадавшим компенсацию материального ущерба на сумму более 934 миллиона рублей.При этом начальная сумма требований была даже выше. Один только ущерб экологии тянул на несколько миллиардов рублей. Не согласившись с такой суммой, транспортники семь лет тянули с выплатами, «крутили» дело в арбитражной апелляции и кассации и все-таки добились постановления Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 06.03.2018, по которому сумму ущерба была снижена почти в десять (!) раз. Как так? Скажем только, что в судах помимо дохлой форели и карпов «всплывали» и уголовные дела против экспертов, якобы заведомо увеличивших ущерб, и другие экспертные организации, и озвученные в СМИ обвинения рыбоводам в стремлении «нажиться» на катастрофе и «отжать» миллиарды у нефтянников.
В итоге дело «доехало» до Верховного суда, где в определенной перспективе и получит окончательное направление. Высшая судебная инстанция либо узаконит юридические «кульбиты»«Средне-ВолжскогоТранснефтепродукта», вернее, занявшей его место «Транснефти», либо вернет спор к исходной точке и подтвердит правильность первоначально (не с кондачка вовсе, но в результате многолетнего процесса) принятого судебного решения.
Комментируя в феврале 2018 года инициативу Верховного суда, председатель Комитета Госдумы по госстроительству и законодательству, заслуженный юрист России Павел Крашенинников сказал, что он ожидает в результате принятия законопроекта обеспечения независимости и самостоятельность функционирования инстанций в судах общей юрисдикции, снижения коррупционных рисков и влияние региональных связей. То есть, всего того, что ныне является достоянием арбитражных судов, по лекалу которых кроят в Думе все остальные. Но депутат добавил, что эффект от реформы не будет мгновенным –придется подождать пять-десять лет.
Что такое подождать еще лет «пять-десять»на фоне уже случившихся у истории с отравленной форелью судебных мытарств?Если бы была уверенность, что есть ради чего ждать – ради суда правого и скорого, то можно, конечно, было бы и подождать! Боюсь, вот только кстовские рыбоводы ждать уже не могут. И так уже слишком долго ждали… Всем остальным, уверен, к делу маленького нижегородского рыбхоза, пока на равных бьющихся с огромной трубопроводной монополией, присмотреться повнимательней тоже не помешало бы. И вовсе не из чистого любопытства или спортивного интереса. Сдается, что решение в судебной тяжбе с «рыбьим душком» может максимально наглядно продемонстрировать, стоит ли нам надеяться на начавшуюся судебную реформу. Ведь иметь иллюзии, конечно, позволительно и не противозаконно. В индивидуальном порядке. Вот только в масштабах всего общества уж очень дорого они обходятся…
Сергей Сапронов, директор НИИ проблем коррупции
