Как Россия стала космической державой
17 октября 1932 года Константин Циолковский принимал поздравления в Колонном зале Дома Союзов. Среди прочих поступило приветствие от Германского общества межпланетных сообщений:
Общество со дня своего основания всегда считало Вас… одним из духовных руководителей и никогда не упускало случая указать словом… на Ваш неоспоримый русский приоритет в научной проработке нашей великой идеи.
С восхищением оценивая талант коллеги, немецкий профессор Г. Оберт еще в 1929 году писал Циолковскому:
Надеюсь, что Вы дождетесь исполнения Ваших высоких целей… Вы зажгли свет, и мы будем работать, пока величайшая мечта человечества не осуществится.
Через 6 лет Циолковский умрет, через 14 лет Оберт будет консультировать конструкторов ракет Vergeltungswaffe 2, атаковавших Лондон.
В 1945 году все его наработки, а также плоды труда коллег по ракетному цеху будут разделены между триумфаторами: СССР и США. А в 1957 и 1961 годах «неоспоримый русский приоритет» будет навсегда утвержден первым искусственным спутником Земли и первым космонавтом, Юрием Гагариным. О том, какой путь проделала советская наука от первых расчетов до триумфа в космосе, и пойдет речь ниже.
У истоков русского космоса
Соседство человека и космоса исторически было беспокойным. И если безграничное пространство обволакивало Землю молчаливо, отвечая смотрящим на небо разумным людям аристократическим спокойствием, человек бесконечно пытался описать и измерить его глубины разнообразными способами. За счет фантазии, простейших инструментов, смехотворной по современным меркам оптики.
Первые шаги космической науки были робкими, медленными и всегда интуитивными. Разобщенные одиночки, самоучки, одержимые ученые всеми силами пытались путем вычислений и нехитрых опытов найти способ транспортировки человека в космос.
Вспомним Николая Кибальчича, народовольца. Многим он знаком по учебникам российской истории как участник убийства императора Александра II. Террорист Кибальчич через 6 дней после ареста, 23 марта 1881 года, выдвигает проект ракетного летательного аппарата. Уже перед казнью, в заточении он пишет об аппарате, пригодном для космического перелета.
После казни цареубийцы его рукописи остались в архивах полиции. Их опубликовали лишь в 1918 году. С приходом в науку К. Э. Циолковского, выходом в свет его трудов по ракетному делу и межпланетному сообщению космическая эра стала намного ближе.
Параллельно с ним, но независимо работал Юрий Кондратюк. Ему же принадлежит мнение, что в качестве окислителя в жидкостном ракетном двигателе пригоден озон. К слову, об этом писал и Циолковский, но говорить о плагиате и заимствованиях не приходится. Кондратюк даже указывал: «Я каждый раз удивляюсь сходству нашего образа мыслей».
Средства доставки
К началу 1950-х годов целая плеяда незаурядных советских ученых выступила с проектами реактивной техники, теоретически обосновав возможность достичь космоса. Принципиальной проблемой практической космонавтики в те годы были средства доставки. Основную трудность для ученых представляло сконструировать ракету, достаточно мощную и при этом управляемую, маневренную, прочную и легкую, чтобы не дать силе притяжения воспрепятствовать полету. Здесь интересы энтузиастов космоса и военных сходились, принеся в итоге плоды обеим сторонам. Ученые работали над летальным вооружением, параллельно двигая теорию ракет, делая космос ближе. 25 августа 1933 года статья в «Вечерней Москве» «Путь к ракетоплану» так передает слова Сергея Королева: «От ракет опытных, ракет грузовых к ракетным кораблям — ракетопланам — таков наш путь». На тот момент он уже работал в ГИРД — группе изучения ракетного движения в Москве.
Плечом к плечу с Королевым работали М. К. Тихонравов, Ю. А. Победоносцев, Ф. А. Цандер. Последний еще в 1920 году выступал на Московской конференции изобретателей, описывая публике проект двигателя и представляя разработку корабля для межпланетных перемещений.
Существуя под крылом ОСОАВИАХИМа с 1931 года, инженеры не получали вознаграждения за труд, шутливо называя себя «группой инженеров, работающих даром». Скромный подвал дома 19 по Садово-Спасской улице приютил конструкторов-подвижников. Более чем аскетическая обстановка видела, как коллектив трудится над первой жидкостной советской ракетой «09», как корпят над расчетами ракетного планера РП-1. Уже в 1933 году Королеву не давали покоя принципиально важные вещи: вопросы выживания человека в космосе. Заручившись поддержкой Николая Добротворского, врача из лаборатории ВВА им. Жуковского, он уговорил супругу, Ксению Максимилиановну, поучаствовать в опытах.
Вместе с Добротворским они проводили от часа и более в барокамере с постепенно снижающимся до критических значений давлением. В 1933 году на основе опытов Добротворский пишет «Безопасность полета», предлагая патроны-поглотители и устройство принудительной вентиляции для компенсации регенерации воздуха и борьбы с низкой температурой.
В том же году ГИРД, объединенную с ленинградской Газодинамической лабораторией, преобразуют в Реактивный институт, в 1938 года ставший НИИ-3. Через 7 лет инженеров ждет новый успех: 28 февраля 1940 года с подмосковного аэродрома взлетел самолет, буксировавший ракетоплан с ЖРД. Пилот ракетоплана В. П. Федоров уже в воздухе отцепил его от буксира и включил двигатель.
Великая космическая гонка
Нужно понимать, что говорить о непосредственно «космической» и именно «программе» до 1946 года, точнее даже до 1953 года, сложно. До этого момента разработки существовали разрозненно, государство не спешило суммировать успехи ракетчиков. На решение И. Сталина систематизировать работу в области ракетного вооружения, которое обусловило развитие космической отрасли, повлияла новая международная конъюнктура.
Отчуждение, нараставшее между победителями нацистской Германии, можно смело умножать на усилия союзников максимально освоить немецкие ядерные, фармакологические и, конечно, ракетные наработки. СССР понимал, что чем раньше и полнее опыт будет освоен, тем сильнее он будет в конкурентной борьбе. 13 мая 1946 года Совет министров СССР принимает знаковое постановление № 1017-419сс, ставшее предпоследним шагом человечества в космическую эру. Постановлением создается Специальный комитет по реактивной технике. Первоочередной задачей названо «полное восстановление технической документации и образцов дальнобойной управляемой ракеты „Фау-2“ и зенитных управляемых ракет — „Вассерфаль“, „Рейнтохтер“, „Шметтерлинг“».
В 1948 году на полигоне Капустин Яр в Астраханской области с притяжением борется уже изделие Р-1, детище Королева и коллег, взявших за основу конструкцию «Фау-2». На смену Р-1 приходит Р-2 с дальностью до 600 км. В 1953 году появляется уже одноступенчатая баллистическая Р-5 с дальностью до 1200 км. Изделие заметно отличалось от германского аналога. Дальность растет. 27 мая 1954 года Королев извещает министра оборонной промышленности Д. Ф. Устинова докладной запиской. Пишет, что будущей Р-7 будет по силам запустить искусственный спутник Земли.
После успешного завершения расчетов проект ракеты был воплощен на Ленинградском металлическом заводе. С мая 1957 года делались смелые, но безуспешные попытки запуска на полигоне Тюра-Там. Мешали сбои двигателя, разгерметизация, срабатывала аварийная автоматика, случались замыкания, из-за них — ложные команды на рулевые двигатели. Ракеты либо не стартовали, либо сгорали в воздухе. Изделие М1-ПС «Союз», позволившее наконец запустить спутник, прибыло на полигон только 22 сентября.
Начало космической эры
Лишенное систем радиоуправления, с упрощенным двигателем, облегченное на 7 тонн изделие 4 октября 1957 года в 22:28:34 вывело первый искусственный спутник на орбиту Земли. Ученые и военные ликовали, радио и газеты сделали их героями в глазах нации и всего мира.
1957 год стал первым триумфальным годом космической эры. Приближался 1961-й. За счет суммирования гениальных идей Циолковского, смелых расчетов Лангемака, Цандера, Тихонравова, Королева и других знаменитых ученых с рядом наработок немецких конструкторов СССР сумел окончательно закрепить за собой первенство в космосе.
Василий Зырянов
По материалам: “Ридус”
