Чего боятся столичные дома
Несмотря на то что теплый сезон 2018 года завершился, реставрация объектов культурного наследия в столице идет более чем активно. Например, на Солянке во второй половине сентября начались противоаварийные работы по так называемому «Дому с атлантами» — их планируют завершить в начале следующего года.
В разгаре и реставрация нескольких вестибюлей метро. А на двух домах архитектора Николая Жерихова — в Плотниковом переулке и на улице Достоевского — ее результаты уже можно увидеть. Тут бы градозащитникам радоваться — но примерно в половине случаев никакой радости не выходит. «МК» попытался разобраться в плюсах и минусах московской реставрации.
Охранная грамота
Понятно, почему осенью реставрация не затухает, а наоборот, оживляется: государственное финансирование идет медленно, а освоить его нужно тем же годом, каким оно выдано. Именно поэтому лишь в сентябре началась первая фаза реставрации дома Расторгуевых на Солянке, более известного как «Дом с атлантами». Ожидать, что прямо сейчас дом начнет выглядеть как новенький, преждевременно: идут только противоаварийные работы, которые не дадут ему обвалиться.
— Начало противоаварийных работ — очень важный этап реставрации «Дома с атлантами», — заметил глава Департамента культурного наследия столицы Алексей Емельянов. — Это подготовительная стадия, которая в итоге позволит приступить к восстановлению исторического облика здания. Сейчас специалисты усиливают конструкции стен, укрепляют аварийные участки кирпичной кладки, устанавливают подпорные стойки для поддержания перекрытий — делают все, чтобы помещения стали безопасными при проведении дальнейших работ. Весь процесс контролирует наше ведомство.
Доходный дом с чайным магазином Д. и А. Расторгуевых был построен в 1882 году по проекту архитектора Василия Карнеева и, в силу своей яркой «внешности», давно должен был бы стать первостатейным памятником архитектуры — однако статус объекта культурного наследия ему присвоили чуть ли не вчера, да и то статус этот пока предварительный: «выявленный». Это означает, что окончательное решение — внести дом в реестр памятников или оставить в числе рядовых — еще будет приниматься.
По словам Алексея Емельянова, принципиально вопрос решен, сейчас идет работа по включению памятника в реестр. Так что «охранная грамота» у дома есть, и собственник по закону обязан научно реставрировать дом — а не, скажем, реконструировать его путем разборки и строительства внешне похожего здания.
Именно так прошла реставрация-реконструкция частного особняка на улице Достоевского. Дом инженера Мануйлова был построен в 1912 году Николаем Жериховым, на тот момент одним из самых «звездных» московских архитекторов. Домов Жерихова в Москве сохранилось не так мало, но абсолютное большинство их — многоквартирные, они же доходные. А особняков — только этот (да и вообще в Москве мало особняков в стиле неоклассицизма 1910-х годов). Коротко говоря, дом бесспорно ценный, и когда после длительного ожидания началась реставрация — градозащитники вздохнули с облегчением. А теперь фальшфасад с дома сняли…
Нет мастеров
— Летом 2013 года собственник с ордером на ремонт уничтожил перекрытия и кровлю, после чего был остановлен Мосгорнаследием, — вспоминают представители градозащитного движения «Архнадзор». — В апреле 2016 года согласован проект «реставрации» с разборкой и воссозданием второго этажа, после чего дом был разобран до фундаментов. По проекту собственник должен был воссоздать декор фасада. Как это сделано на фасадах новодела, видно при сравнении фотографий. Изящная лепнина уцелела лишь фрагментарно, в арочном обрамлении портала. Подлинный «панафинейский» фриз был полностью срублен и заменен убогой самодельной композицией…
Собственно, в этом примере сходятся две основных претензии краеведов к современной реставрации московских памятников (не ко всем, разумеется, объектам — но, увы, и не к единичным случаям). Во-первых, для подрядчиков-реставраторов нынешнего времени куда проще не возиться с восстановлением элементов здания, а разобрать его и выстроить заново — пусть даже анонсировав применение подлинных материалов. Да, объем и (при некотором везении) внешний вид таким образом сохранить можно — но запечатленная в камне, дереве, обоях, половых досках история дома оказывается неизбежно потерянной.
А во-вторых, сделать «копию, идентичную оригиналу» большинству реставраторов и строителей нынешнего времени не под силу. Вот и в случае особняка Мануйлова умелых скульпторов, которые бы «один в один» повторили барельеф, попросту не нашлось — и результат очевиден даже на любительских фотографиях. Случай не единичный: с воссозданием лепнины такое стало чуть ли не правилом. Например, в 2015 году градозащитники и искусствоведы возмущались реставрацией лепных деталей доходного дома Кузнецова на Мясницкой улице. Из этой же серии — замена оригинальных кованых декоративных деталей и филенчатых дверей на новоделы сомнительного качества. «МК» обратился в Департамент культурного наследия за комментарием по поводу реставрации особняка Мануйлова, но ответа от ведомства пока не получено.
Два Жерихова
Еще одному дому архитектора Николая Жерихова в этом году повезло больше: знаменитый дом Бройдо в Плотниковом переулке, украшенный барельефами русских писателей (Пушкин, Гоголь, Толстой в тогах, окруженные музами), дождался-таки реставрации фасадов. Уже начавшие осыпаться скульптуры — кстати, они были когда-то заказаны для здания Музея изящных искусств на Волхонке, но музею не понадобились, — подновили достаточно удачно: громких протестов искусствоведов работа не вызвала. Вероятно, дело как раз в том, что (в отличие от дома Мануйлова) дом Бройдо не был в процессе реставрации полностью разобран.
На этом, судя по всему, и стоит сосредоточиться градозащите: прежде всего — не допустить разборки реставрируемых зданий. Как бы ни было велико искушение сделать все «проще и надежней», практика показывает: единожды разобравши — обратного пути не найдешь. Не вышло с домом Тарковского на Щипке (новодел на месте разобранного деревянного дома выстроен, но подлинности в нем не больше, чем во дворце царя Алексея Михайловича в Коломенском — реплика как она есть). Не вышло с еще многими подобными новоделами. Не нужно рисковать.
Вот, скажем, сейчас на повестке дня стоит передвижка старинного (середина XIX века) цеха завода «Борец» (бывшего — Густава Листа) на Складочной улице. Памятник промышленной архитектуры собираются не разбирать, а, как это делали в Москве в 1930–1980-е годы, сдвинуть, расширяя проезжую часть. Вот только технологии передвижки зданий, главным разработчиком которых был инженер Эммануил Гендель, не были переданы мастером его ученикам и фактически умерли вместе с ним в 1994 году. Не выльется ли передвижка в очередную разборку и постройку новодела?..
А вот с вестибюлем станции метро «Кропоткинская», вид которого сейчас тревожит москвичей, все, судя по всему, будет хорошо. Кровля над аркой, явно не соответствующая проекту, по словам реставраторов, работающих на объекте, оказалась временной. В будущем — скорее всего, уже в 2019 году — оригинальное решение арки со световым фонарем будет восстановлено. А все почему? Потому что разборка павильона попросту невозможна.
Антон Размахнин
По материалам: “Московский комсомолец”
